Хозяин - Лисина Александра (книги бесплатно без .txt) 📗
— Твой брат наложил на меня руны защиты, — неожиданно призналась Гончая. — Это ты уже знаешь. Но, если честно, он использовал не только их. Ты меня слушаешь?
— Да, — тихо шепнул темный эльф, наслаждаясь каждым мгновением и мечтая о том, чтобы этот миг никогда не закончился.
— На мне еще есть руны сродства, отторжения, влечения, изменения. Талларен использовал все свои знания, чтобы закрыть меня от существующих и еще не созданных ядов. Он придал моей коже крепость камня. Он дал мне новое лицо, новое тело и невероятно долгую жизнь, чтобы я скрашивала его бессонные ночи. Можно даже сказать, что он создал меня заново, но за это…
Белка прерывисто вздохнула.
— Он отнял у меня возможность самой жизни. Он уничтожил мое прошлое, будущее, стер меня из этого мира, как стирают рисунок на мокром песке. А взамен нанес свой собственный — тот, который изменил меня навсегда. Из-за этого я перестала быть Белкой. Я больше не человек, Таррэн. Я… я даже не знаю, кто я! Наверное, чудовище? Может, пересмешник был прав?
— Мне жаль, если ты так думаешь, — прошептал Таррэн, прижимаясь щекой к ее макушке. — Потому что для меня ты все равно останешься Белкой.
— Жаль? — горько улыбнулась она. — У меня на спине вырезаны руны полного подчинения, эльф, а ты говоришь, что тебе жаль?! Неужели ты не понимаешь?! Неужели не слышишь? Я убью тебя, если ты только сглупишь! Уничтожу твою личность полностью! А ты говоришь — жаль!
Он устало прикрыл глаза. Так вот в чем дело! И вот почему старая Грета велела ему не смотреть! Руны подчинения! Руны, способные уничтожить саму суть живого существа, если на активный рисунок бросить даже мимолетный взгляд! Прежний вожак Гончих не сумел удержаться и пропал! Руны, вот где ответ!
— О боги… сколько же их у тебя? — в ужасе прошептал Таррэн.
— Четыре. Для тела, души, сердца и духа, — неестественно ровно сообщила Белка. — Тем, кто увидит их целиком, грозят безумие и смерть. Полное подчинение, если ты понимаешь. А тем, кому повезет рассмотреть первые две, — вечная каторга чувств, от которых не спасет ни время, ни расстояние, ни магия. Запомни, ушастый: я живая приманка. Ходячий афродизиак, на котором с одной стороны выжжены руны, заставляющие вас кидаться навстречу. А на другой — руны подчинения, от которых вы сходите с ума и теряете себя прежних. Спереди — сладкая начинка, сзади — смертоносный капкан. Если я оплошаю, не догляжу, кто-то из вас может погибнуть. Нет, он не умрет, не забудет прошлого, не утратит силы, но он никогда больше не будет прежним, понимаешь? Хоть король, хоть бродяга; эльф, гном или человек — никому не будет спасения, а я этого не хочу. Даже для тебя.
— Неужели нет никого способа?..
— Нет. Только смерть.
— Это наша вина. Прости.
— Тебе не за что извиняться, — покачала она головой. — Ты другой. И не спорь, я знаю, о чем говорю. Ты настолько отличаешься от брага, насколько я сама отличаюсь от обычной девчонки. Тебя даже ненавидеть не получается как следует, и я уже сомневаюсь в том, что ты вообще темный!
— Почему же? Я чистокровный темный, — горько усмехнулся эльф. — Чище просто не бывает.
— Да, в вас с братом течет одна кровь, но и во мне ее хватает. Так что, можно сказать, мы все прокляты: я, он, ты… Пусть вы и родичи, но теперь это не имеет никакого значения. По крайней мере, для меня.
— Знаешь, почему я отрекся? — неожиданно спросил Таррэн. — Знаешь, почему ушел из леса? Почему бросил род и семью вопреки воле совета? Именно из-за того, о чем ты говорила. Ты ведь помнишь многое из того, что знал Талларен? Он поделился с тобой памятью?
— Да. Он хотел, чтобы я знала, зачем он так поступает.
— Ты была права, — измученно вздохнул эльф. — И он тоже не обманул, когда накладывал узы, потому что мы на самом деле вымираем как раса. Ты была права во всем: мы теряем себя. Нас становится все меньше, словно идет война.
— А это и есть война, — невесело хмыкнула Гончая. — Ваша персональная война на выживание, в которой, как известно, все средства хороши.
Таррэн внезапно напрягся.
— Ты… видела?
— Да, — не стала отрицать Белка, и глаза ее холодно блеснули. — Я знаю, что была не единственной, кому выжгли эти проклятые руны на коже. Талларен хотел, чтобы я это знала. Прониклась теми «жертвами», которые он принес ради меня. Хотел, чтобы я помнила, сколько времени он потратил, чтобы подобрать правильную комбинацию рун. Я все знаю. Даже то, что никто, кроме меня, после такого не выжил.
Таррэн внутренне похолодел. Да, он предвидел это. Чувствовал, что причина ее ненависти крылась не только в брате, но и в том, что ему в свое время не помешали. Если она видела то, что сотворил наследник трона, то, значит, знает и все остальное.
Эльф прерывисто вздохнул и медленно отнял руку, не зная, имеет ли право прикасаться к ней после всего, что сделали его родичи.
— Ты был там в тот день, — сухо сообщила Белка. Без злости, без раздражения, просто констатировала факт. — Ты смотрел, как они умирали. Я видела твое лицо в его памяти. Ведь так?
— Да, — неслышно согласился Таррэн.
— Ты знал, что происходит?
У эльфа по лицу пробежала болезненная судорога.
— Их было двадцать, — тихо сказал он, с трудом заставляя себя вспоминать. — Два десятка девушек — красивых, невинных… чужих невест, оторванных от семьи и родного дома. У них не спрашивали согласия. Темный лес никогда не ценил смертных. Их презирают, ненавидят и даже убивают… охотно. Перворожденные не утруждают себя этическими нормами в отношении короткоживущих. Мы правили на Лиаре много тысячелетий, мы еще помним, как зарождалась ваша раса. Как мы помогали ей родиться из грязи и отбросов, из боли и пепла. Как выводили к свету и делились знаниями. Вы казались нам слабыми, беззащитными птенцами, которые вскоре после рождения попытались укусить кормящую их руку. Негодными к сотрудничеству дикарями. Должен признать, что в этом есть какая-то доля правды.
— Я знаю, — неестественно ровно сказала Белка и умолкла, но он хорошо почувствовал, как она напряглась.
— Два века назад мой народ осознал истину, — печально улыбнулся эльф. — Мы наконец-то поняли, как дорого обошлась нам эпоха расовых войн. И то, что в этих войнах было утрачено самое дорогое, чем можно гордиться, — наше будущее, потому что в тех боях мы потеряли почти всю молодежь.
— Не продолжай. Я знаю эту историю. Как и то, что два века назад вы попытались исправить свою ошибку. Правда, за чужой счет.
— Темный владыка разрешил своему сыну попробовать кровосмешение — в глубокой тайне, в глубине священной рощи, куда заказан ход непосвященным. Он привлек к этому хранителей знаний, и все они согласились, что вопрос выживания расы стоит жизней нескольких смертных. Они работали много дней, пытаясь соотнести руны изменения так, чтобы люди могли дать нам новых перворожденных. Руны смешивали, меняли, наносили на кожу магией, краской, а затем и кровью. Их вытравливали и выжигали до тех пор, пока не стало казаться, что все получается… — Таррэн крепко зажмурился, как наяву видя вереницу искаженных мукой лиц. — Они изувечили двадцать невинных жизней! Ради того, чтобы уничтожить их, когда выяснилось, что родившиеся малыши были всего лишь полукровками!
— Талларен был в бешенстве, — обронила Гончая, сжав кулаки. — Я видела это, помню его ярость. Помню, как он убивал их. Сам, коротким ударом в сердце, одну за другой.
У нее вдруг расширились глаза, а перед внутренним взором пронеслись стремительно меняющиеся картинки: неподвижные тела, бесстрастные лица, перекошенная злобой физиономия палача, с досадой отвернувшийся владыка, скорбные физиономии старейшин. А затем еще одно, белое как снег лицо. Молодое, дико знакомое, но искаженное ужасом и внезапным пониманием.
— Таррэн!
— Я опоздал, — горестно кивнул эльф. — Я узнал слишком поздно и не успел спасти этих девочек. Меня не было в то время в священной роще, я учился управлять своей кровью в подземельях Иллаэра, потому что выпускать силу Изиара опасно даже для его прямого потомка. Мне так сказали. Меня заранее отправили подальше, потому что знали, что я буду против, — единственный дурак, кто имел голос в совете, но кого никогда не стали бы слушать. Я не давал им сделать этого прежде, и они не хотели, чтобы я узнал до того, как все закончится. Но я вышел наверх немного раньше и услышал крики…
