Княжий пир - Никитин Юрий Александрович (мир бесплатных книг TXT) 📗
Игнатий низко и опасливо кланялся, впервые с ним разговаривали о столь важных делах. И хотя понимал, что князю нужен кто-то, кто выслушает и возразит, чтобы можно было заранее подготовиться к разговору с божественным базилевсом, но пугала сама мысль, что надо возражать владыке.
– Налоги платят, – сказал он робко, – законам нашим подчиняются. Император не позволит резать курицу с золотыми яйцами, что приносит в его казну такие доходы.
– Да не резать, – возразил князь церкви. – Просто малость укоротить крылья! Курица должна бродить по двору да дерьмо клевать, а наш двуглавый орел парить в небесах, царствовать! А сейчас эта славянская курица сама превращается в орла. А двум орлам в одном небе тесно! Турнир – это хоть и уступка варварству, но все же бескровный… почти бескровный способ показать, кто сильнее. Да увидят все, что сильнейшие правители, сильнейшие богатыри, знатнейшие мудрецы – все живут в Царьграде. Особенно богатыри. Варварские князьки лучше всего понимают язык силы. Мудрецов еще нужно понять, а силу узрит всякий…
Игнатий сказал осторожно:
– Не узрят ли в этом возврат к язычеству? Это у них на аренах цирка люди на потеху зрителям убивали друг друга… совсем насмерть, до самой смерти.
– Не узрят, – сказал владыка раздраженно. – Слишком те времена далеко. Вера Христа утвердилась навечно! Теперь все можно обратить на пользу нашей вере. Знал бы как, то и гладиаторские бои возродили бы!.. А что? Да только не присобачить те побоища во славу Христа… А вот турнир можно. Надо только подобрать подходящего святого, в чей день и под чьим бы именем устроить… Гм… Все подвижники, мученики, аскеты, отшельники… Разве что святой Юрий, он же Георгий…
Игнатий удивился:
– Святой Георгий? Но он никогда не обнажал меч, не дрался, ни одной победы не одержал…
Князь церкви грозно сдвинул брови:
– Ну и что? Он был римским офицером, которого казнили за веру в Христа. Единственный святой, которого хоть и с трудом, но начали принимать в варварских народах. Даже присобачили ему какие-то подвиги… Конечно, мы поддерживаем эти легенды, создаем новые… ложь во славу приобщения варварских народов к истинной вере… Да, так и сделаем. Я предложу префекту устроить в день святого Георгия турнир, на который приглашаются сильнейшие бойцы нашего величайшего из городов! Победитель получит хрустальный кубок из рук императора и столько золота, сколько весит сам!
Он умолк, прислушиваясь. В далекую дверь робко поскреблось. Князь церкви нервозно позвонил в колокольчик. Тотчас же в дверь просунулась голова молодого помощника.
Игнатий с интересом наблюдал, как тот подбежал на цыпочках, нашептал повелителю на ухо, исчез так неслышно, словно был не человеком, а нечистым демоном. Князь церкви повернулся такой довольный, словно православная церковь подмяла католическую.
– Прекрасно!
– Хорошие новости? – откликнулся Игнатий.
– Прекрасные! Главный богатырь Славянского квартала, Збыслав Тигрович, что-то выглядит бледным, едва таскает ноги. Двигается медленно, взгляд отрешенный… Уже перестал патрулировать улицы. По ночам, как стемнеет, остается у себя дома, но свет не зажигает…
Игнатий пристально смотрел на владыку:
– Нам повезло?
– Даже везение надо ковать своими руками, – бросил владыка с усмешкой. – Теперь можно приступать и к царьградскому турниру. Никто и ничто не встанет на пути наших воинов к лавровому венку!.. Да не опускай смиренно глазки. Я понимаю, что львиную долю работы проделал ты. Не спрашиваю как, но я велел, ты – выполнил!
ГЛАВА 5
Арену гигантского цирка выравнивали, засыпали песком. С принятием веры Христа от гладиаторских боев пришлось отказаться, но народ так сразу звериный нрав не потеряет, надо оставить выход для звериности, иначе город разнесут, если не изольются в крике с трибун арены-стадиона.
Вот уже полсотни лет здесь устраивали гонки колесниц, где крови и покалеченных бывало не меньше, чем во время боев гладиаторов. Но тогда все было открыто, ясно, как и сами войны, что велись ради добычи, рабов, чужих земель, а теперь войны ведутся ради торжества истинной веры над неистинными, а добычу, пленных и земли захватывают попутно, заодно… Кровь и смерть под колесами разбитых колесниц тоже были не обязательными, ведь целью было не убийство противника, на него шли, дабы успеть к финишу первым…
Владыка мрачно усмехнулся. Если бы хоть одна скачка прошла без перевернутых и разбитых колесниц, без поломанных рук и раздавленных возничих, то на следующую уже пришла бы едва половина зрителей! Но на этот раз для простого народа… а когда касается крови и зрелищ, то и вельможи – проще простого, хлеба им да зрелищ! Вот и сегодня подготовлено такое, что заставит содрогаться в экстазе и самых холодных.
Огромная чаша амфитеатра медленно заполнялась народом. Первым пришел, по обыкновению, охлос. Толкались и старались захватить места получше. Вельможи явились к началу турнира, их места неприкосновенные, а охрана вышвырнет любого, кто сядет близ, оскверняя запахом простого люда.
Самые роскошные ложи долго оставались пустыми. Даже в самые большие праздники там не бывало тесноты, многие высшие чины на стадион не ходили, но ложи за ними числились.
Игнатий явился в хвосте владыки, робко сел за спиной. Видели, как в соседнюю ложу с видом завсегдатая ввалился грузный Василий, архимандрит, умелый хозяйственник и, как Игнатий догадывался, причастный и к тайной деятельности церкви.
Поклонившись, он поинтересовался с ходу:
– Где же ваш прославленный богатырь?
– Который? – отозвался благодушно князь церкви. – Они все как медведи… Сказано, дикари.
Василий ухмыльнулся:
– Да, им далеко до нашей изнеженности, что рождает великие мысли. Так говорят наши философы, и я с удовольствием им верю: не надо стараться, трудиться… Я наслышан о некоем Збыславе…
Владыка покосился на смиренного Игнатия, ответил с двусмысленной улыбкой:
– А, который охраняет квартал? Как победитель прошлого турнира, он выйдет в конце. Сразится с нынешним победителем. Такое правило, чтобы сильнейшие мерились силами в конце.
Василий кивнул, это естественное правило соблюдалось и в состязаниях магов. Да и зрителей надо подготовить, разогреть. Иначе после битвы гигантов остальное покажется пресным.
На арену выезжали по одному и группами, дрались копьями и деревянными мечами, на скамьях орали, свистели, ибо то один, то другой боец падал с залитым кровью лицом, а двоих вынесли с переломанными спинами.
Василий поглядывал краем глаза на властелина церкви, по крайней мере ее православной ветви, видел спокойную благодушную улыбку. Это варвары насыщаются торопливо, а знаток застолий наслаждается не спеша, сперва пробуя салаты, рыбу, птицу, лишь потом ему подают основное блюдо.
Наконец остался один. Даже Василий, повидавший в скитаниях всякого, с содроганием смотрел на эту скалу в железе. Чудовище, а не человек. Но взявший в руки оружие и есть чудовище. Мудрецы дерутся не мечами…
Пока арену выравнивали, засыпали золотистым песком кровь, победитель объехал вокруг арены, собирая овации, вскидывал огромные руки, что-то орал на диком гортанном наречии, затем его увели на короткий отдых перед последней схваткой.
На трибунах прыгали, орали, восторженно швыряли в воздух шапки.
Василий повернулся к владыке:
– Силен… Кто это?
Тот, в свою очередь, кивнул на молодого священника. Игнатий поклонился Василию почти так же низко, как и князю церкви, тот сделал вид, что не заметил.
– Тоже варвар. Откуда-то с гор. Зовут его Сигкурл, а прозвище у него – Кровавые Клыки…
– Ого! Это почему же?
– Варварский обычай, – объяснил Игнатий. – Победитель вырывает печень побежденного и пожирает у того на глазах. Точнее, воинский обычай.
Василий сказал сожалеюще:
– Даже жаль, что святая церковь запрещает такие вещи. В некоторых случаях надо бы делать исключения.
