Путешественница - Самойлова Елена Александровна (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
Я встала на колени перед засверкавшим мечом и сложила руки на груди, стремительно погружаясь внутрь себя, вытягивая силу из всех уголков души, где я только смогла ее найти. Теплый сгусток голубоватой энергии собирался и рос где-то под солнечным сплетением, наливаясь мощью и одновременно ослабляя меня. Я тянула силу из всего – из теплых детских воспоминаний, из первой любви, из уже более зрелого чувства к Дану и удивительной нежности к Аннимо. Из всего, что у меня в жизни было доброго и счастливого…
…Мне пять лет. Папа подбрасывает меня в воздухе, а я все кричу: «Папа, не урони!» Он смеется, и я смеюсь тоже, потому что знаю, что он меня обязательно поймает…
…Мне двенадцать, и я, сидя за школьной партой, с трепетом разворачиваю записку от мальчика из параллельного класса, который мне давно нравится. Из записки выпадает вырезанное из красной бумаги неровное сердечко, и мне становится тепло-тепло…
…Двадцать лет, и я впервые попадаю в параллельный мир. Вокруг такие яркие краски, что дух захватывает. Жаркое солнце и синее-синее, почти прозрачное небо ранней осени. И эльфы. Такие красивые, такие… невозможные. Иллидан, берущий меня за руку. Я смотрю в его глаза цвета черного жемчуга и понимаю, что отныне и навсегда я буду любить этого эльфа, который словно сошел со страниц прекрасной сказки, появился из потаенной мечты…
Воспоминания обрываются, а сгусток силы в груди разрастается настолько, что еще немного – и он уничтожит меня. Тогда я распахиваю глаза и смотрю в безразличное тусклое небо с бегущими по нему серыми облаками, а с моих губ срывается одно-единственное слово…
Имя…
– Дан…
Когда в меня вонзаются первые стрелы, гремит взрыв, потрясающий всю округу и озаряющий своим светом пространство на десятки километров.
У-у-у, как же все болит… Я приоткрыла глаза и сразу же их закрыла, потому что мир закружился, подобно бешеной карусели. Переждав, пока головокружение пройдет, я сделала повторную попытку. На этот раз действительность не стала играть со мной в американские горки и предоставила моему мутноватому взору довольно невеселую картину: каменный потолок над головой, стены, теряющиеся в полумраке, и одно-единственное зарешеченное окошко тридцать на сорок сантиметров.
Как мило.
Я и раньше оказывалась в темницах, один раз даже дожидалась собственной казни, но тогда делала это сознательно, потому что в любой момент могла выбраться. Сейчас же мои магические способности после использования «инферно» сошли на какое-то время на нет, поэтому надеяться на то, что я выберусь отсюда прямо сейчас, по меньшей мере глупо. Я медленно, с трудом села и, опершись на прохладную стену, стала пристально изучать камеру.
Безусловно, приятным фактом являлось то, что обо мне, как о пленнице, соизволили позаботиться. Во-первых, помещение было относительно сухим и теплым, приличный ворох соломы на полу – довольно свежий, в том смысле, что до меня на ней никто не лежал. Во-вторых, тюремщики извлекли из ран стрелы, а сами раны перевязали чистыми тряпками. В-третьих, рядом со мной стоял кувшин со свежей водой и тарелка с хлебом и сыром, а в дальнем углу обнаружилась самая натуральная фарфоровая ночная ваза в бледно-голубой цветочек. На этом плюсы завершались.
Теперь минусы. Начать с того, что вся магия у меня исчезла, а с ней и преобразованные куртка, штаны и сапоги, так что на соломе я сидела в белой длинной ночнушке с вышитыми ярко-розовыми узорами по подолу и вороту. К тому же я была босиком, поэтому пришлось зарыться поглубже в солому. Меня приковали к стене. Цепи были мощные, звенья размером с сушку, а наручники застегнули с помощью магии – вручную их фиг откроешь. Значит, меня здесь знают. И боятся. Такие цепи в состоянии удержать обозленного тролля, что уж говорить о такой тощей и невысокой девчонке, как я.
Н-да, Валериана на выдумки богата. После наших встреч она стала перестраховщицей. Хотя, по правде говоря, по-другому со мной никак нельзя…
Я осторожно встала и попробовала пройтись. Ничего, двигаться могу, к тому же долголетие и регенерация остались при мне – это свойства не души, а тела, они никуда не делись. Именно поэтому я уже могла нормально двигаться, хотя одна стрела вошла мне точно под левую ключицу, а другая пробила правое легкое… Я сделала глубокий вдох и попробовала развести руки в сторону. Вдохнула без проблем, а вот рана под ключицей отозвалась резкой болью, от которой левая рука бессильно свесилась, а я со стоном согнулась пополам. Та-а-ак, значит, я нахожусь здесь меньше суток, иначе ранение так не болело бы… Я, звеня и громыхая цепями, как Кентервильское привидение, уселась обратно на солому и задумчиво уставилась в зарешеченное окно.
Интересно, меня спасать будут? Вряд ли. Скорее всего, решат, что я погибла. Арсений-то, разумеется, будет знать, что я жива, но моим друзьям он этого ни за что не скажет. Потому что Хранитель за сто лет нашего знакомства уже четко уяснил, что если уж я сама не выпутаюсь, то посылать кого-то мне на помощь дело заведомо гиблое. Если я не сбежала, то вытащить меня из передряги вряд ли кто сумеет, разве что он сам. Или кто-то, равный ему по силе…
Я тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Хотелось одного – спать.
Разбудило меня ощущение чьего-то присутствия. Я резко открыла глаза и подняла голову. Судя по тому, что в камере стало темнее, снаружи был уже вечер, выходит, я проспала почти целый день. Я уселась на соломе поудобнее и, прислонившись к прохладной стене, спросила:
– Ну и чего надо?
Молчали так долго, что я решила было, что у меня галлюцинации на нервной почве, но потом сумрак расступился, и от противоположной стены отделилась фигура, с ног до головы закутанная в черный плащ с капюшоном. Я во все глаза смотрела на нежданного визитера. Когда он слегка приподнял голову, то в глубине капюшона сверкнули янтарные глаза с вертикальными зрачками. Сердце подпрыгнуло и забилось где-то у горла. Все, если это тот, о ком я подумала, мне хана. Потому что, если он здесь, это означает только одно – Айзан Эмдер и Валериана все-таки нашли друг друга и объединились с одной-единственной целью – придумать наиболее изощренный способ уничтожить меня. В таком случае о спасении можно позабыть. Я откашлялась и спросила:
– Айзан, и что же тебя привело в мое скромное обиталище?
Глаза под капюшоном недобро сверкнули, и Эмдер откинул капюшон плаща. Дроу ничуть не изменился – те же яркие тигриные глаза, темная кожа и длинные белоснежные волосы. Только татуировку под левым глазом теперь пересекал тонкий, едва заметный шрам от моего меча. Айзан возвышался надо мной, как статуя, сотканная из мрака, с ожившими янтарями вместо глаз.
– Калимдор. – Колючий, ледяной, словно зимний ветер, голос разрезал тишину камеры, подобно лезвию меча.
Я не прореагировала, залюбовавшись медленным появлением первых звезд на небе. Это было все равно, что наблюдать за тем, как распускается цветок. Вроде бы не отводишь взгляда – и не видишь движение лепестков, а стоит на миг отвернуться – и бутон уже почти раскрылся…
– Калимдор, смотри на меня! – Голос Айзана хлестнул меня, слово кнутом, и я нехотя перевела на него глаза.
– Айзан, что тебе надо?
– Мести.
Меня бы удивило, если б дроу понадобилось от меня что-то другое.
– Не буду мешать. Мсти, – на полном серьезе ответила я и снова отвернулась к окну.
Все-таки красивые здесь звезды. Крупные, яркие. Как в моем мире в Крыму. И небо низкое, темное. Звезды кажутся такими близкими, что совсем немного – и их можно будет собирать горстями.
Рядом со мной раздался тихий, полный холодной ярости рык, и к горлу прижалось ледяное лезвие одной из сабель Айзана. Лезвие легонько шевельнулось, и по моей шее потекла тонкая струйка обжигающе горячей крови.
Мне стоило огромных трудов не дернуться и не отшатнуться, хотя инстинкт самосохранения буквально кричал: «Беги!» Вместо этого я искоса посмотрела на дроу и тихо сказала:
