Верховный король - Александер Ллойд (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
--И что же? - подался вперед Тарен.-Может, все-таки «Книга Трех» ошиблась?
-- “Нет, не может ошибаться,—уверенно сказал даллбен. Книга так называется, потому что рассказывает о трех частях нашей жизни: о прошлом, настоящем и будущем. Но она также может быть названа и книгой «рели...». Если тебе не удастся исполнить задуманное Если ты пойдешь по злой тропинке. Если тебя убьют Если ты сделаешь не тот выбор... Тысячи «Если» мой мальчик многие тысячи. «Книга Трех» не скажет тебе больше. Лишь одно говорит она: е с л и. Из всех путей из всех встреч, из всего, что может случиться, только одно становится явью и реальностью. Потому что дела человека, а не слова пророчеств, строят и создают его судьбу.
Я понимаю теперь, почему ты держал в тайне мое происхождение,—задумчиво сказал Тарен.—Но когда-нибудь я смогу узнать эту тайну?
— Я никогда не хранил это в секрете, хотя очень бы желал оставить эту тайну при себе,—ответил Даллбен.— Не могу скрыть от тебя это и сейчас. В давние-предавние времена, когда «Книга Трех» впервые попала мне в руки, увидел, прочел я на ее страницах прорицание. Когда Сыновья Доны будут уезжать из Прайдена Верховным королем станет тот, кто убьет змею, кто обретет и потеряет пылающий меч, кто выберет королевство печали вместо королевства счастья. Эти пророчества были туманными для меня. Но самым туманным было последнее прорицание. Оно толковало о том, что придет править Прайденом не высокородный принц, а тот, чье происхождение и место в жизни неопределенно, неясно.
Даллбен из-под густых своих бровей посмотрел на Тарена.
— Долго я обдумывал эти пророчества, продолжал он —Наконец покинул Каер Даллбен, чтобы отыскать этого будущего короля и ускорить его приход. Много лет я искал, но все, кого я спрашивал, хорошо знали свое место в жизни, будь то пастух или воин, лорд княжества или крестьянин из Коммотов.
Глаза Даллбена затуманились, будто он снова шествовал в своих воспоминаниях по долгим дорогам Праидена.
— Шли годы. Земля рождалась весной, расцветала летом, увядала осенью и замирала зимой,— глухо продолжал он.— Короли возвышались и падалй, войны приходили к миру, и мир приближался к войне. И вот однажды, столько лет назад, сколько лет тебе, разразилась в этой земле ужасная война. Я отчаялся в своем поиске и направил шаги свои в сторону Каер Даллбен. В этот день я должен был пересечь поле, где совсем недавно бушевала битва. Много убитых лежало повсюду. Пали и благородные и простые люди, смерть не пощадила никого. Не избежали ее и женщины и дети.
Даллбен тяжело вздохнул.
— Из соседнего леса донесся пронзительный крик. Ребенок был укрыт среди корней дерева, будто его мать долго искала и наконец нашла самое безопасное место. На пеленках его не было вышито ни имени отца, ни знака рода. Одно было ясно — и отец и мать лежат на поле среди убитых. „
Слушатели боялись дышать. Тишина была такой, что звенело в ушах.
— Передо мной,—медленно проинес Даллбен,—без сомнения, лежал тот, у кого не было положения в жизни неизвестный ребенок неизвестного рода. Я принес младенца с собой в Каер Даллбен. Имя, которое я дал ему, было Тарен.
Тарен буквально впился глазами в старого волшебника.
— Я не мог ничего сказать тебе о твоем происхождении, хотя и очень желал сделать это,— продолжал Даллбен.— Не мог, потому что до сих пор знаю об этом не больше тебя. Моими тайными мыслями я поделился только с двумя людьми. С лордом Гвидионом и Коллом. Пока ты мужал, росли и наши надежды, хотя никогда мы не могли быть уверенными, что ты именно тот младенец, который рожден, чтобы стать Верховным королем Прайдена.
В глазах Даллбена мелькнула едва уловимая улыбка.
— До этого момента, мой мальчик,— сказал он,— ты был нашей надеждой, ожиданием, неясным «возможно».
— То, что было написано, предсказано, стало прошлым,— заметил Гвидион.— А сейчас мы должны сказать друг другу слова прощания.
Настала долгая тишина. Ллиан, чувствуя подавленное настроение барда, нежно его обнюхивала, щекотала усами и терлась о его бок своей громадной головой. Все словно бы замерли. И тогда выступил вперед Глю. Он заговорил первым.
— Я не расставался с этим с тех пор, как был вынужден оставить Мону,— сказал он, вытаскивая из кармана куртки маленький голубой кристалл.—Он напоминает мне о моей пещере и тех великих днях, когда я был великаном. Но по некоторым причинам я больше не желаю ни воспоминаний об этом, ни напоминаний. Вот, возьми его как совсем маленькое напоминание обо мне.— И он вложил кристалл в руку Тарену.
— Вот уж не думал, что наш Глю кладезь доброты и великодушия,— усмехнулся Ффлевддур.— Впервые в жизни, уверен, он добровольно отдает что-то свое. И это, клянусь Великим Белином, означает, что коротышка на самом деле подрос на целый дюйм. Если так дальше пойдет, он скоро перестанет быть всего-навсего маленьким человечком.
Доли достал из-за пояса прекрасно сделанный топорик.
— Бери,— сказал он Тарену.— Он хорошо послужит тебе в любом деле. Это работа мастера из Красивого Народа, друг мой, и затупить его не так-то просто.
— Никогда он не сможет послужить мне вернее, чем его хозяин,— уверенно сказал Тарен, принимая подарок карлика,— и этот закаленный в огне металл все же не крепче твоего сердца, добрый старый Доли...
— Хм! — недовольно хмыкнул карлик—Добрый... старый... слыхали не раз!
Карр, сидя на плече Доли и желая обратить на себя внимание, вертелась и подпрыгивала. Она тут же замерла, когда Тарен нежно провел пальцами по ее гладким перьям.
— Пр-рощай! — прокаркала ворона.— Пр-рощай! Тар-ррен!
— Прощай и ты,— ответил Тарен, улыбаясь.— Хорошим манерам мне так и не удалось тебя обучить. И все же ты, проказница, доставила мне много веселых и радостных мгновений. Ты поистине орел среди ворон!
Ллиан, мягко ступая, подошла к Тарену и потерлась о него всем телом с такой любовью, что чуть не сбила его с ног.
— Будь моему другу хорошей и верной спутницей,— сказал Тарен, почесывая гигантскую кошку за ухом.— Радуй его своим мурлыканьем, подбадривай, когда он в плохом настроении. Не покидай его надолго, потому что даже такой смелый бард и король, как Ффлевддур Пламенный, не чужд одиночества.
Ффлевддур с грустью смотрел на Тарена рядом с Ллиан. Потом подошел к нему, держа в руках спасенную из огня последнюю струну своей неизменной арфы. Пламя так скрутило и искорежило тугую прежде струну, что она свернулась в странном узоре, у которого, казалось, нет ни конца, ни начала. И теперь Тарен как бы слышал бесконечные, сменяющие одна другую и сливающиеся воедино, витающие в воздухе мелодии.
— Увы, это все, что осталось от моей старушки,— сказал Ффлевддур, протягивая Тарену опаленный вензель струны.— Сказать по чести, я даже рад. Она все время расстраивалась и расстраивала меня...—Он помолчал, смущенно крякнул.— Э-э... я хотел сказать, что я расстраивал ее некоторыми своими... фантазиями... А по чести, я грущу об этих оборванных струнах.
— Не больше, чем я,— грустно сказал Тарен.— Помни обо мне. А я всегда буду вспоминать о тебе с нежностью.
— Не сомневайся! — воскликнул бард.— Столько еще неспетых песен и нерассказанных сказок! Я их и спою и расскажу! Ффлевддур Пламенный никогда и ничего не забывает!
— О, у-уу,—вдруг завыл Гурджи,—бедному Гурджи нечего дать доброму хозяину! Какую память оставит он для долгих воспоминаний! О, жалки и печалки!
Он готов был уже расплакаться, как вдруг лицо его просветлело, и он захлопал в ладоши.
— Нет, нет! Да, да! Бедная, слабая голова Гурджи забыла о подарке! Вот, вот он! Из горящей сокровищницы злого повелителя Земли Смерти! Смелый Гурджи ловкими уловками выхватил из огня эту штуку.
С этими словами Гурджи вытащил из своей кожаной сумки маленький, оплавленный в огне и помятый металлический ящичек и протянул его Тарену. Тот с любопытством повертел непонятную вещицу в руках, обнаружил тяжелую печать и сломал ее.
