Телохранитель ее величества: Точка невозврата (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич
– Кажется, о таком развитии событий не трудно догадаться? – усмехнулся я.
– Да, и в таком случае готовить работать с ними тебя начнут заранее. – "С ними", потому, что все дети королевы важны. Это очередь наследования, резерв власти на случай чего-нибудь экстренного. Ты должен будешь найти общий язык со всеми ними. Но самое страшное, ты обязан будешь умереть за ЛЮБОГО из них. Понимаешь?
Она сделала такую эффектную паузу, что меня продрал озноб, а по коже поползли мурашки. Кассандра, вновь сказав что-то на своем языке, явно непечатное, ушла, бросив на Паулу одновременно и осуждающий, и одобряющий взгляд. Правильно, сеньорита комвзвода, вам такое, как ответственному лицу, слышать не стоит. Ведь это не очередная антиагитация Катарины; Пауле я верил, у нее не было мотива врать мне. Да и интуиция подсказывала, что она честна.
– Продолжу так же, по нарастающей. Инфанта. Я уже сказала, она мразь. Подставляет людей, играет их судьбами, мотивируя это государственной необходимостью. На деле же просто развлекается. Например, увлекшись компьютерным взломом, процессом, как это делается, вытащила из тюрем нескольких известных и не очень специалистов и создала нечто вроде полулегальной команды под своей опекой. Тебе кажется это забавным, да? – хмыкнула она, глядя на мое улыбающееся лицо. – Но она собственноручно пристрелила двоих из них, что-то сказавших не то про ее персону. Собственноручно, Хуан. Это про то, как играется и развлекается.
Еще она якшается с Феррейра, которые чуть ли не указывают ей, как быть и что делать. И с Себастьяном, и с Сильвией – с обоими юными герцогами. Насколько я знаю, она спит с ними обоими, и через эту связь открыта для воздействия со стороны их отца, "Железного" Октавио.
И самое главное, ее высокомерие. Она – инфанта. Повелительница мира, хоть и будущая. Она выше всех, круче всех, и нет никого, кто был бы ей ровней. Даже Феррейра бегают перед ней на задних лапках, хотя они не менее родовитые, чем Веласкесы, и гораздо более влиятельны, если ты понимаешь, о чем я.
Я понимал. Не стоит недооценивать власти Феррейра.
– Простых людей для нее не существует – это пыль. Они никто. Даже хранители для нее всего лишь слуги. Для Леи – нет, для нее – да. Перед ней нужно преклоняться, и поклоняться ей, как воплощению какой-нибудь богини, только так можно сохранить ее расположение. Естественно, всё, что есть на планете, принадлежит ей. Особенно мальчик, единственный в женском корпусе, на которого она рано или поздно обратит свой взор.
Паула вновь замолчала. Молчал и я, ожидая подробностей.
– Игрушка, Хуан. Она сделает тебя своей игрушкой, потому, что ей будет интересно. А каково это, быть игрушкой в руках высокомерной дряни, перед которой придется пресмыкаться? Дряни, за которой стоит вся мощь клана Феррейра, которые устраняют любых конкурентов, а ты обязательно покажешься им кандидатом в таковые? Я не сгущаю краски, Хуан. Прости, но это правда.
Я кивнул.
– Дальше.
– Дальше Эдуардо, ее младший брат. Про него ничего не скажу, так как внятного сказать нечего, а описанием его "подвигов" можно убить не один час. Он гуляка и бабник.
Я почувствовал, что вновь улыбаюсь, но на сей раз улыбка вызвала у нее лишь разочарованный вздох.
– Тебе не понять, пока ты не увидишь это. Он перетрахал всех при дворе, не брезгуя и зрелыми женщинами, членами семей знатных и высокопоставленных людей. Ему плевать на любые запреты – их для него просто не существует. И все этим отчаянно пользуются, подкладывая под него "нужных" особей. Тех, кого выгодно "сосватать" ему тому или иному клану.
– А это уже серьезно! – Я покачал головой, опешив от такого откровения.
– Вот и я о том же. Он подставляет мать, подставляет родителей. Женщины – лишь одна его сторона, той, которой все пользуются, а есть и другие. Он – гуляка, использует весь спектр развлечений, без тормозов, включая очень жестокие и кровавые. И единственные, кто не дает ему распоясаться – это мы. Если б не девчонки его охраны, он бы учудил такое…
– Что-то вроде стрелять в людей и бить беременных по животам, чтоб посмотреть, что будет?
Паула скривилась, но кивнула.
– Ну, не до такой степени, конечно, но почти. Скажу только, что когда он, пьяный, гонял на машине по городу, погибло несколько десятков человек. Дело замяли, СМИ раздуть скандал не дали, а обвинили во всем нас, наших девчонок – не доглядели. Как будто они няньки!
И тебе придется охранять и защищать его, Хуан! – закончила Паула.
Я почувствовал, как легионы мурашек вновь маршируют по моей коже, а встреча с королевой становится все менее и менее желанной.
– Как понимаю, вышеупомянутую нами Изабеллу ты приберегла на закуску?
Она кивнула.
– Это самая гадина из всей их семейки. Может она и не настолько высокомерна, как сестра, зато в искусстве развлекаться и делать людям гадости равных ей нет. Даже брат по сравнению с ней – зеленый юнец.
Пянки. Гулянки. Беспорядочный секс со всеми подряд, и мальчиками, и девочками. Причем, совсем не стесняясь камер и журналистов, выпячивая всё напоказ. Оргии под тонны спиртного и килограммы наркотиков, от которых шалеют даже не самые обремененные моралью представители золотой молодежи. А этих подонков трудно удивить, поверь! Говорят, даже "лотерею" придумали в ее круге. Знаешь, что такое "лотерея"?
Кажется, я покраснел.
– Знаешь. – Эта бестия ехидно усмехнулась. – Загадывали?
Я лаконично кивнул.
– Не переживай, меня тоже загадывали… – Она похлопала мне по плечу.
– Да, но ты вон какая красивая! Вообще клевая! И… Это… – Я не знал, как сказать ей о происхождении, но она поняла, коротко сформулировав:
– Меня загадали те, для которых мое происхождение не лучше, чем твое для тех, кто загадал тебя. – Ее губы растянулись в грустной усмешке. – Ладно, не бери в голову.
– Конечно, это ерунда, – подхватила она прерванную мысль. – "Лотерею" придумали сотни лет назад, на Земле ее знают не хуже, чем здесь, но в окружении Изабеллы Веласкес эта забава приобрела поистине королевский размах. Ее цель – издевательство над людьми, "прикол". Потому я и сказала, что твоя девушка не она, она бы поступила совсем иначе. К счастью. Но масштабы разврата в ее окружении ты можешь оценить.
Я кивнул. Да, я был впечатлен.
– Она вторая в списке, Хуан, – закончила Паула. – Списке наследования. Если что-то случится с гордячкой Фрейей, адекватной несмотря ни на что, эта дрянь станет нашей королевой.
– "Нашей"? – поддел я, и был осажден низко опущенными бровями и ледяным тоном:
– Нашей. Я порвала с Империей, обратной дороги у меня нет. И не жалею об этом.
Она поднялась и прошлась по галерее, затем вернулась, пытаясь продолжить, как ни в чем не бывало:
– Сегодня были похороны. Погибли две девчонки. Хорошие девочки, я знала их – успела познакомиться. Они охраняли Изабеллу Веласкес. Да, покушение было не на королеву, а на эту дрянь, – вновь перебила она, не дав задать вопрос. – Которая ни во что их не ставила. Унижала их, сбегала, подставляла. Клеветала. Девчонки рассказали, как она прыгнула в бассейн и начала тонуть, захлебываться, чтобы ее спасли – ставила их таким образом на место. Она ни во что не ставит даже хранителей, Хуан. Даже нас. И тебе придется находить с ней общий язык, придется ладить, служить и умирать, если на то будет воля всевышнего. Извини, что вылила на тебя все это, но после похорон я не смогла удержаться. Прости.
Она вновь прошлась.
– А ты не готов к этому. Не готов разговаривать со знатью, и тем более с принцессами. Они задавят тебя, смоют в туалете, и ты ничего не сможешь им противопоставить.
Я также поднялся, и, несмотря на сумбур в голове, ответил:
– Смогу. Я буду ангелом, таким же, как вы. Я…
– Ни хрена ты не сможешь! – закричала она мне в лицо, подойдя вплотную и нависнув сверху. – Они, я говорю про всю знать, понимают только силу! Силу вообще! И разговаривают только с теми, кто ДОСТОИН того, чтоб с ними разговаривать, то есть с тем, кто сильный! Все иные – слуги и плебеи, а голос плебея ничего не значит!
