Воин-Тигр (ЛП) - Гиббинс Дэвид (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
- Воспоминание о битве.
- И этом конном воине, - добавил Джек. - Погляди на его головной убор. Дарий на Александровой мозаике изображен в персидском колпаке, закрывающем подбородок и высоко выдающемся над головой. Скорее всего их шили из войлока для защиты от солнца и степных холодов. Кажется, что, у китайца убор точно такой же… пока не присмотришься хорошенько.
Он передал фонарик другу. Костас поднял его над головой и посветил сверзу вниз, чтобы отчетливей проступили тени.
- Вижу глаза, - пробормотал он. - И клыки, причем большие. Это голова какого-то зверя. Льва.
Джек покачал головой:
- Нет. Тигра.
- Тигра.
- Южнокитайского, - сказал Джек. - Сейчас в диких условиях обитает не более двух десятков особей, но в эпоху Первого императора они наверняка встречались повсюду.
Костас направил луч левее и выше, под чамый потолок пещеры. Над призрачным легионом обнаружился еще один рельеф - медальон около метра в поперечнике. Внутри круга проступали два лица. Костас напряг глаза.
- Все, как ты рассказывал на пути в Арикамеду, - тихо произнес он. - Ну помнишь, о становлении христианства в регионе. Эти двое подозрительно смахивают на мать с ребенком.
- Я заметил их сразу, как вошел, - отозвался Джек. - Хотел сначала осмотреть главный рельеф, но теперь уже разобрался. Для христианства рановато. Как мне кажется, все рельефы были созданы в последние десятилетия до нашей эры. Медальон явно высекла та же рука, на позднейшее добавление он не похож. Эти двое тоже когда-то существовали в реальности. Посмотри сам, с каким старанием поработал здесь мастер. Согласись, женщину красавицей не назовешь. Слишком массивная челюсть, крючковатый нос… У мальчика топырятся уши, глаза сидят чересчур близко к переносице. Но все эти детали переданы с любовью и тщательностью Скульптор души не чаял в этих людях и сохранил их образы в памяти.
- Его жена и сын, - прошептал Костас.
- Медальоны были распространены в древнеримской скульптуре, в том числе и погребальной. Обрати внимание, мастер поместил его в той же плоскости, что и призрачный легион, - словно мать с ребенком вознеслись на небеса. Словно он смирился с неизбежным. Может, тоска по близким и привела его сюда, заставила проделать путь через весь континент на небеса. Словно он смирился с неизбежным. Может, тоска по близким и привела его сюда, заставила проделать путь через весь континент в поисках сородичей. Может, в Арикамеду он встретил наконец римлян и те рассказали ему, потрепанному старому бродяге с далекого севера, всю правду - что жизнь, которую он оставил на другом краю света, навеки сгинула, что теперь у него есть лишь один способ воссоединиться с родными.
- Так ты и вправду веришь, что это был один из легионеров Красса?
Джек кивнул.
- С тех пор как он попрощался с женой и сыном и вышел в поход на Карры, минуло много лет - тридцать, если не сорок. За это время Рим пережил опустошительную гражданскую войну. Об этом нашему легионеру обязательно поведали бы в Арикамеду. Когда он уходил в джунгли, ему оставалось лишь лелеять надежду, что наследник пошел по его стопам и стал скульптором - или жил и умер легионером.
Джек окинул медальон проистальным взором. Скульптор знал, что высек в камне лики давно усопших людей, живых исключительно в его памяти. Стоя здесь две тысячи лет назадд с резцом в руке, он понимал - домой возврата нет. Ему было легче представить их в Элизиуме. Для солдата, оставившего семью ради войны, подобная сцена имела бы катарсический эффект. Дек повернулся к Костасу.
Интересно, видел ли этот медальон Джон Ховард в тот памятный день, когда вместе с Уохопом проник в святилище Рамы? Вспомнил ли тогда лейтенант о собственном сыне, оставшемся в Бангалоре с матерью? А ведь малышу отныне уготовано было жить лишь в его памяти… Какие чувства обуревали Ховарда? Не разглядел ли он в медальоне предвестие смерти? Не этого ли он боялся больше всего, шагая к выходу, спасаясь от храмовой тьмы, - не боялся ли потерять сына?
Костас провел лучом вдоль руки всадника-китайца, простертой к высокому легионеру. Из-за воды, капавшей откуда-то с потолка, поверхность камня между двумя фигурами почернела и пошла трещинами. Инженер стал водить фонариком из стороны в сторону.
- С первого взгляда кажется, что он показывает римлянам кулак. На самом деле у него на руке какая-то перчатка. Сейчас я посвечу с другого угла, и тебе станет виден его меч.
Взгляд Джека проследовал за световым пятном и остановился на руке воина. Мысли бешено закрутились в голове.
- Это рукавица, - дрогнувшим голосом выговорил он. - Точнее, меч с латной рукавицей. Пата.
- Наподобие того, что достался тебе в наследство?
Джек забрал у Костаса фонарик и принялся подсвечивать рельеф с разных направлений. Внезапно изображение стало четким: звериные уши, пасть, оскаленные клыки. Его голос упал до едва различимого шепота:
- Точно такой же. Очевидно, в том бою римлянин одолел китайца и забрал меч себе. Потом принес сюда. А 1879 году его нашел Ховард.
Он притронулся к каменному кулаку. Вчера на "Сиквесте II" Джек точно так же касался настоящего пата, скользя пальцами по знакомым с детства контурам. Неожиданно века обратились в мнговение, и вот он уже стоял бок о бок с человеком, создавшим эту панораму, - стариком, в котором едва узнавались римские черты. Он крошил и отесывал камень, доживая в пещере последние дни, силясь закончить портрет двух любимых людей, прежде чем присоединиться к ним в Элизиуме. Джеку вспомнились фрагменты "Перипла" - первые робкие намеки на невероятную историю, что разворачивалась сейчас в хороводе теней на храмовой стене. Все это было правдой.
Сзади послышался топот, сопровождаемый проклятиями, и на входе возник Прадеш с револьвером в руке - и тут же встал как вкопанный, не отрывая глаз от панорамы. Его слегка пошатывало.
- О Господи!.. - прошептал он.
- Ввести в курс дела? - предложил Костас.
- Нет времени. Сапер доложил, что в направлении поляны движется отряд маоистов. Их не меньше пятнадцати. Сюда прибудут через двадцать - двадцать пять минут. Я уже вызвал вертолет. Надо убираться отсюда. У входа в святилище я заложил несколько зарядом "С-4". Проход опять завалит, и до нашего следующего визита о сохранности храма можно будет не беспокоиться.
- Пять минут, - торопливо бросил Джек, вынимая фотоаппарат.
- Не больше.
Кинув еще один долгий взгляд на скульптуру, Прадеш с выражением тупого изумления на лице скрылся в туннеле. Джек передал фонарик другу.
- Прикрой глаза. У меня вспышка.
И он начал методично фотографировать стену, выжидая несколько секунд между каждым кадром, пока перезаряжалась вспышка. Нечаянно оступившись, Костас чуть не шлепнулся, но все-таки устоял.
- Не отводи луча со скульпруты, - нетерпеливо произнес Джек, слушая, как его друг тихо поругивается. - Мне нужно видеть, что я фотографирую.
- Мне кажется, штука, на которую я сейчас наткнулся, может тебя заинтересовать.
Джек обернулс… и утратил дар речи. До сих пор он думал, что у него за спиной обычные валуны. Однако здесь явно приложил руку человек: рядом со входом располагалась глыба правильных очертаний, примерно два с половиной метра в длину и полтора - в высоту. Взгляд Джека заметался из стороны в сторону, пытаясь оценить размеры объекта. Не в силах удержаться от улыбки, он помотал головой. Размер подходящий, все пропорции - идеальные. Наконец его глаза различили каменную плиту, лежавшую поверх глыбы.
- Это саркофаг! - воскликнул он. - Ты нашел саркофаг. Никакой это не храм. Гробница!
Костас просунул пальцы в щель под крышкой.
- Итак, наш скульптор сам для себя вытесывает гроб и высекает на стене погребальную сцену. Потом, взглянув в последний раз на дорогих ему людей, забирается в гроб и задвигает крышку…
- Последний поступок сильного духом мужчины. Он выносливейший из выносливых - легионер, сумевший выжить в каменоломнях Мерва.
