Племя вихреногих. Книга 2 (СИ) - Охэйо Аннит (прочитать книгу .txt) 📗
* * *
— Ты просто зверь какой-то, — с уважением сказал Борька, перевязывая Димке спину. — Мы все аж обалдели, когда ты этому уроду с дубиной прямо башкой по яйцам дал, а потом на пирамиду залез и завалил этого жирного гада…
— Ага, — пробормотал мальчишка. Борька смазал рану заготовленной на этот случай мазью — но она болела всё равно. Мощно и радостно болела башка, тело стало словно ватное. Сейчас Димку одолел бы даже шестилетка, но драться было уже не с кем — все рабы валялись на земле, парализованные анмы или оглушенные ударами по черепу. Бродящие среди них Волки осторожно поили их драфой. Другие перевязывали раны себе или друг другу. Ещё двое деловито вязали уже пришедшего в себя жреца. Олаёец ошалело моргал — должно быть, никак не мог поверить в случившееся. Дурацкая маска свалилась с него и на его широкой губастой роже было написано полное обалдение. Она мало что не лопалась от жира и казалась Димке дико смешной.
А ведь этот жирный урод чуть было нас всех тут не прикончил, подумал вдруг он. А я даже и не знал, что тут вообще бывает… вот такое. А если бы знал — то и на пушечный выстрел не подошел бы сюда… наверное. Но дуракам везет…
Вдруг до него долетело тявканье и вой. Нарастая волной, они катились из джунглей. На лице жреца вдруг расцвела отвратительная, наглая ухмылка. А потом из леса хлынула волна змееволков.
* * *
— Йожики плакали, терпели, но всё равно лезли на кактус в порыве страсти, — пробормотал Борька, глядя вниз.
Димка уныло кивнул. К их общему великому счастью ребята успели закрыть и запереть ворота, так что ворваться в город змееволки всё же не смогли. Но они, как ненормальные, лезли на стены, пытались подрыть их, запрыгнуть наверх, не доставая совсем чуть-чуть. В них в ответ летели стрелы, камни, найденные на первом этаже башни тыквы с ядовитым соком — сотни тварей уже полегли, но их были тут буквально тысячи. У Димки даже рябило в глазах. Он и представить не мог, что тут, в этом лесу, столько этой черной нечисти. А от мысли, что эта жуткая орда накрыла бы их снаружи, за стенами, по телу пробирал холодок. Снова повезло нам, подумал он. Только вот не всяк вывозит, кому везет…
— Что делать-то будем? — уныло спросил Юрка. — Нам же даже из города не выйти. Тут и загнемся от голода.
— Делать… — Димка сжал ладонями гудящую голову. Чувствовал он себя по-прежнему отвратно, черная жуть наплывала волнами. Мальчишка посмотрел на храм. А ведь это оттуда, понял он. Что-то там такое есть… — Давайте в храм заглянем. Всё равно тут пока заняться нечем…
* * *
— Да что это за… — Борька проглотил откровенно непечатное определение. Тем не менее, это было именно оно. Храм оказался просто каменным ящиком — а в самой его середине, на широком постаменте, торчала здоровенная черная фиговина, в самом деле чем-то похожая на двухметровый каменный хер. Наверное, выточенный из обсидиана — он мрачно, тяжело блестел. Ничего забавного в нем не было — от него исходила физически ощутимая жуть, от которой все волоски на теле вставали дыбом и начинали вибрировать.
— Это, наверное, и есть Поющий Червь, — предположил Димка. И замер, ошалело осматриваясь.
Стены комнаты сплошь, от потолка до пола, покрывали барельефы. Вырезанные, должно быть, очень сумасшедшим скульптором — вороны, вырывающие глаза людям, змеи, пожирающие людей, люди, сидящие на кольях…
Голова у мальчишки пошла кругом. Лишь когда сюда вошел отставший на лестнице Льяти, он опомнился. В углах комнаты стояли четыре каменных чаши. В них горело очень тёмное, практически без свечения, сине-фиолетовое пламя, распространяя густой, ни на что не похожий, но неожиданно приятный запах. Странный оттенок этого пламени буквально заворожил Димку. Осторожно ступая по гладкому камню, он подошел к правой чаше. Огонь оказался нежарким.
Подчиняясь внезапному порыву, Димка сунул руку прямо в чашу, тут же отдернув её. В ней была какая-то жидкость, и, когда он отдернул пальцы, те тут же вспыхнули — но лишь через несколько секунд кожу начало жечь и мальчишка, яростно дунув, сбил пламя. Его пальцы были в темной, густо пахнущей жидкости. Он так же бездумно лизнул их… и тут же сплюнул, скривившись: на вкус эта жидкость напоминала скипидар. Теперь он понял, что её запах похож на запах сосновой смолы — но откуда сосны здесь, в тропических джунглях?..
— Что это? — ошалело спросил Льяти, осматривая помещение. Ничего больше, кроме этих чаш и идола Червя тут не было.
— Не знаю, — Димка ошалело помотал головой. То ли от вкуса странной жидкости, то ли от её запаха в голове у него всё поплыло. Он бездумно повернул голову, глядя на Льяти.
Глаза Льяти глубоко, странно блестели, и Димка вновь помотал головой: в них мерцали отражения странного огня и в какой-то миг ему показалось, что эта комната невероятно огромна и он смотрит куда-то в её дальний конец. А лицо Льяти, освещенное зыбкими сполохами пламени, тоже казалось таинственным и чужим…
Льяти вдруг помотал головой — верно, и ему привиделось что-то похожее — и Димка, наконец, опомнился. Отчасти. В голове у него мягко плыло, боль куда-то ушла — зато мощной волной поднимались шепчущие, обещающие голоса, и сейчас Димка уже не видел смысла сопротивляться им…
Он не знал, чем бы всё это кончилось — то есть совсем, — но его отрезвила боль в спине. Рану жгло и дергало — и это ощущение перебивало все другие…
— Что делать-то будем? — Юрка посмотрел на идола и тоже передернулся. — Брр-р-р, похабщина какая…
От пришедшей в голову Димки идеи в ней словно зажглось маленькое солнце.
— А вытащим этого красавца наружу — и спихнем вниз.
Юрка тоже просиял, услышав это.
— Точно!
* * *
Сразу в несколько пар рук мальчишки навалились на идола. Он оказался жутко холодный — по крайней мере, руки Димки обожгло буквально смертельным холодом. Хуже даже — что-то мертвящее поползло по рукам, стараясь добраться до сердца. Игорь зашипел, Юрка неожиданно похабно выругался — но идол всё же сдвинулся и с невыразимо мерзким скрежетом пополз по каменному полу.
— А ну, навались! — крикнул Игорь. — Раз, два!..
Мальчишки налегли изо всех сил, упираясь в пол пятками. Идол со скрежетом пополз к выходу. Димке показалось, что ему режут уши ржавым ножом. В этом мерзком скрежете ему померещились вдруг обещания невообразимых, адских мук, которые ждут его и всех, если он не прекратит. Но он только сжал зубы, и толкал, толкал, толкал…
Идол Червя, казалось, активно упирался, — но в конце концов мальчишки вытолкали его наружу. Здесь, на свету, мерзкий скрежет стал тише, в нем Димке померещился вдруг страх и обещания всевозможных благ — но он всё равно толкал, толкал, даже не пытаясь утирать заливающий глаза пот — и замер лишь когда идол Червя, качнувшись, замер на краю площадки.
— Катись в ад, погань, — Игорь протянул руку и сделал последний толчок.
Идол вновь неохотно качнулся… на миг замер… потом вдруг опрокинулся, со всего размаху грохнувшись об острое ребро пирамиды. И взорвался, словно бомба, распавшись на тысячи разлетевшихся неожиданно далеко осколков. Они со звоном осыпались вниз и всё стихло. Лишь где-то далеко на западе, в черневших над джунглями горах, Димке вдруг померещился отчаянный, захлебнувшийся дикой злобой вопль…
* * *
Мальчишка замер, удивленно моргая. Давившая его черная жуть вдруг исчезла, словно её просто выключили. Боль в голове начала слабеть, даже солнечный свет не казался ему больше ядовитым. Змееволки за стеной замерли, ошалело мотая головами — и вдруг, скуля, бросились в лес. Димка усмехнулся, вытирая наконец заливающий глаза пот.
— Ну вот, теперь на самом деле всё…
* * *
— Стой! — Верасена вскинул руку, всматриваясь куда-то в заросли, и Максим тоже замер. Он уже знал, что в лесу уши гораздо важнее глаз — если не отвлекаешься, знаешь всё, что происходит вокруг. Но он пока что ничего не видел и не слышал в ровном шуме леса…
