Оберег для огненного мага (СИ) - Каршева Ульяна (книги серии онлайн txt) 📗
— Мадам, к сожалению, сегодня я не могу остаться, — неловко сказала девушка.
— Да-да, конечно-конечно, — чуть рассеянно отозвалась мадам, не переставая радостно сверлить её жёстким, втыкающимся взглядом. — Я рада, что ты пришла сегодня. Наш водитель доставит тебя до дому. Об этом не беспокойся.
— Спасибо, мадам, — чуть склонив голову, поблагодарила Алекса, пряча удивление: разве её не ждали в этом доме после того, как она передала мадам Тиарнак слова её старшего сына? — До свидания.
— Да-да, милочка, до свидания, — так же рассеянно сказала мадам и, не дожидаясь её ухода, повернулась подойти к своей гостье.
Алекса не стала уточнять, что водителя Тиарнаков она, извинившись и перед ним, отпустит, что до дому её довезёт Карей. Карея вообще не следует упоминать в разговоре со старшей Тиарнак… Не спеша шагая к входной двери, девушка отчётливо чувствовала, как в спину вонзается острый взгляд двух человек. И взгляд этот казался ощутимо неприязненным. Девушка признавалась в душе, что для неприязни у мадам есть причины: она, Алекса, стала вестницей неприятностей. Неужели незнакомая дама — родственница Тиарнаков, если мадам поделилась с нею… А поделилась ли? Мадам, кажется, не из тех, кто рассказывает о своих бедах налево и направо. Скорее, отозвалась об Алексе не самым лучшим образом.
Едва входная дверь закрылась, девушка быстро спустилась по ступеням крыльца. Водитель и впрямь ожидал её. Алекса подбежала к нему и предупредила, что не нуждается в его помощи. После чего быстро обошла его машину и чуть не бегом направилась к машине Карея, стоящей неподалёку.
— Карей, прости за любопытство… — запыхавшись, она свалилась рядом с ним на сиденье. — Кто эта дама, которую занимает разговором твоя мама? Того же роста, что и твоя мама, глаза такие длинноватые… Ну, миндалевидные, и брови такие же…
— А… Это её кузина, — отозвался Карей, выводя машину на дорогу за воротами поместья. — Время от времени приезжает поболтать. Она не маг, зато сплетница. Злющая тётка. Ферди её побаивается.
У Алексы от сердца отлегло. Но тревога осталась.
— Карей, объясни одну вещь… Ферди взрослый, но не может откровенно высказать вашей маме свои желания и мысли. Ты — готов выполнить все пожелания родителей и подчиниться любому их приказу. И я… Когда Феди попросил меня передать вашей маме, что не хочет поступать в аспирантуру, я легко согласилась, думая, что это легко. Но когда я предстала перед нею… У меня чуть горло не зажало… Почему?
— Харизма, — сказал Карей, ничуть не удивлённый. — Из чего она складывается — знаешь? Знаешь. Из уверенности-неуверенности в себе и самооценки, завышенной, адекватной и заниженной. Что человек о себе думает и знает, чем он занимается и как к этому относится, — это и есть харизма. То, что интуитивно чувствует любой человек. А если человек ещё и магией занимается, то харизма ощущается на раз. И она воздействует на любого человека, чувствительного к интуитивному. Ты постоянно забываешь, что моя мать — не просто прорицатель. Она — моделирующая реальность. Она очень самоуверенный человек, потому что еле сдерживает себя не изменять реальность каждый раз под себя, если неблагоприятные обстоятельства создают хоть какую-то преграду. Поэтому разговаривать с нею откровенно и свободно — тяжело. Она агрессивна. На любое «нет» тут же начинает обдумывать, как отомстить сменой реальности. Отвечать адекватно она не умеет… Это уже из области общения.
И замолчал. А Алекса мгновенно вспомнила, как по её желанию Карея чуть не отправили из города, легко закрыв глаза, что пропадают два с небольшим месяца до конца выпускного курса, а уж тем более будет сорвана его карьера баскетболиста. Собравшись с силами, она сказала:
— А ты бы и в самом деле подчинился тогда? Когда твоя мама сказала, что ушлёт тебя в провинцию?
— Нет, конечно, — сказал Карей. — Я бы ушёл из университета, сделал вид, что меня нет в городе, но остался бы в доме.
— Не понимаю, — пожала плечами Алекса, сразу вспомнив, что Карей, вообще-то, сумел обойти её требование не появляться перед ней в доме Тиарнаков.
— Ферди без меня не выживет. Каким бы слабодушным он ни был бы, он мой брат. И я всегда буду стараться помогать ему во всём. Особенно, если придётся защищать его от родителей. — Он безрадостно усмехнулся. — Почему ты спрашиваешь? Что-то почувствовала? Или до сих пор беспокоит, что ты передала нашей матери слова Ферди?
— Не знаю, — зябко пожала плечами Алекса. — Тревога какая-то. Скорее всего, иррациональная, но… до мурашек по коже.
Молча они доехали до дома Коллумов, но остановил машину Карей чуть раньше.
— Почему? — удивилась Алекса.
— Там встретят твои младшие, — сказал Карей и вдруг засмеялся. — Я уже перенял твою привычку так говорить! А мне бы хотелось посидеть с тобой немного, поговорить.
— В твоей машине есть один недостаток, — скептически сказала Алекса. — Не будь её — мы бы гуляли и болтали. А приходится постоянно её учитывать. Но могу предложить свой вариант «посидеть немного», как ты выразился. Как насчёт спуститься в мою любимую беседку?
— А нас не заметят? — опасливо спросил парень. — По дороге к ней?
Девушка взглянула на часы.
— Нет. Наши все уже дома, а фонари пока не горят. Да и погода не располагает выходить из тёплого дома. Можно пройти спокойно.
— Тогда я оставлю машину у маркета, и мы пойдём.
Уже в каменной беседке-гроте Алекса спросила:
— А что бы ты сделал, если б не нашёл меня? Я про Ферди. О твоей помощи ему.
— Ну… Я бы не хотел уехать из города сейчас, но в старом поместье по окончании учёбы пожил бы. Оно небольшое, но там довольно места, чтобы прятаться, когда все надоедают. Я бы закончил университет и увёз бы туда, в поместье, Ферди. Может, это бзик, но… Мне всегда казалось, если брат не будет жить в одном доме с матерью, он и сам начнёт восстанавливать самоконтроль личного огня… Не будь ты так хорошо знакома с моей семьёй, я бы не сказал этого, — признался он. — Но, раз уж мы здесь вдвоём, Алекса, может, поговорим о другом, а не о наших семейных проблемах?
— Поговорим, — решительно сказала девушка. — Мы ведь с тобой друг друга почти не знаем. Чем ты увлекаешься, кроме баскетбола?
Каменная скамья для Карея явно была маловата. Он придвинулся ближе к девушке и обнял её за талию. Алекса только улыбнулась и положила голову ему на плечо. Тревога постепенно растворялась в тепле, которым ощутимо веяло от парня.
— Я одно время учился рисовать — мне нравилось. Нашёл уроки в сети и старался придерживаться расписания, пока баскетбол рисованию дорогу не перешёл. Немного пытался заниматься музыкой, но из этого ничего не вышло — хотелось учиться серьёзно, но застрял на сольфеджио. Люблю смотреть кино и пробовал писать отзывы в комментариях. Особенно на боевики. Ну и сейчас тем же занимаюсь время от времени. А ты? Есть что-нибудь, чем любишь заниматься в свободное время?
— Браслеты, — сказала Алекса. — Когда нас впервые начали учить плести магические браслеты, это мне показалось таким интересным, что я себе и младшим чего только ни наплела. Младшие после меня фенечками увлеклись. Сколько проволоки по всему дому валялось! Зато какие они себе украшения наделали! Пробовала заниматься по стопам папы садовым дизайном. Эту беседку я буду оформлять сама. Как только внизу, в самом овраге, растает снег. Здесь и клумбы будут, и отделочные газонные ряды цветов. Вот посмотришь, что у меня здесь будет твориться через месяца два-три.
— Посмотрю, — серьёзно пообещал Карей.
Они посидели ещё немного, пока совсем не смерклось, и лишь потом Алекса проводила Карея до калитки. Дорожки под ногами почти не было видно, несмотря на уличные фонари. Оглянувшись на машину у маркета, парень вздохнул:
— Зато у машины есть одно неоспоримое достоинство. В ней можно целоваться сколько угодно и не думать, что кто-то захочет прервать наш поцелуй..
Алекса засмеялась, а потом любовно провела по его щеке ладонью и сама потянулась поцеловать его. Он откликнулся сразу — жадно приник к девушке, не обращая внимания на редких прохожих вокруг. И мягкость его сухих горячих губ Алекса приняла, как нечаянный дар небес. Его поцелуй обладал одним поразительным свойством: он легко заставлял забывать, где они, почему они здесь… Эйфория, вздымающая к счастливой высоте и заставляющая вздрагивать от судорожных объятий, заставляющая искать его губы, едва он пытался оторваться от её рта, заставляющая возражать без слов, возмущённым стоном, из-за чего он снова впивался в её губы, закончилась не скоро.
