Глазами Странника (СИ) - Элдер Алеф (книги хорошего качества .txt) 📗
Рифиза они нашли в большом доме несколькими ярусами ниже.
Просторное овальное помещение полнилось тритонами. Мужчины, женщины, дети все они имели темные глаза без зрачков, но в остальном заметно отличались друг от друга. С кожей зеленых и синих оттенков, с толстыми короткими и тонкими длинными хвостами, с убранными и распущенными волосами они любовались вязанными подводными стеблями картинами. Цветами и размерами различались и плавники на руках, хвостах и спинах тритонов, их тела были полностью гладкими, либо усеянными отдельными чешуйками. Никто здесь не выглядел старше Сурфиза, и Вараил верно предположил, что вода разглаживает лица, так что тритоны, походившие на людей зрелых, в сущности, глубокие старцы.
Картины изображали в большинстве своем красоты подводного мира: тритонов и рыб, кораллы и подводные пещеры. Другие показывали небо и солнце над водой, далекие корабли, берега и скалы. В комнате не было привычных для человеческого жилища пола, стен и потолка, все помещение состояло из единой стены, она закручивалась одним неделимым овалом, так что картины были приколоты сразу в двух плоскостях. Высота стены и удаленность от уровня двери многих картин здесь в водной среде не создавали посетителям галереи неудобств, при желании тритоны всегда могли подплыть и внимательно рассмотреть удаленные экспонаты.
Тритоны-дети не понимали искусства, они находились здесь по указке взрослых, и как только в галерее появилась необычная живая картина с четырьмя конечностями, они открыли рты, стали перешептываться и бесцеремонно указывать на человека перепончатыми пальцами.
- Галерея Рифиза, - представил дом Сурфиз. - А вот и сам мастер-плетельщик, - он указал на высокого крепкого мужчину с длинным серебристо-зеленым хвостом. У него были тонкие черты лица, длинный нос, острый подбородок и наполовину прикрытые глаза, на руках и груди скопились серебристые чешуйки. Вараил с трудом мог представить этого крупного мужчину с лекалом и спицами.
Сурфиз что-то негромко произнес и, несмотря на разделяющие их десять саженей и голоса других посетителей, Рифиз его услышал и подплыл. Вараил дал мастеру-плетельщику ракушку и представился:
- Меня зовут Вараил, и я благодарен вам за мое спасение, - тритон кивнул, ожидая продолжения. - Но скажите, видели ли вы тонущую девушку там же, где нашли меня?
- Увы, нет. Вы упали буквально мне в руки, и это произошло довольно далеко от поверхности. Первым делом я оставил вас в свободном доме, а когда всплыл, над водой виднелись лишь паруса далекого корабля.
- Может, вы заметили лоскутки платья или веревку?
- Нет, ничего такого.
Вараил моментально сник. Рифиз предложил отвлечься от печальных мыслей, посмотреть его картины и Кадусартан в целом, но об этом юноша не мог и думать. Поблагодарив обоих тритонов и попрощавшись, он направился к поверхности.
Он плыл медленно, так ему чувствовалось, хотя раньше и считал себя неплохим пловцом. Он поднимался все выше и выше, но вода не становилась светлее, а солнце ближе. Ему думалось, близится решающий шаг, некая веха, мерило, которое определит его дальнейшую судьбу. Он страшился неизвестности, старался плыть быстрее, но погружаясь в мысли, неизменно замедлялся в движениях. Лишь в сажени от поверхности Вараил понял, что в надводном мире близилась ночь. Он вынырнул и вдохнул свежий морской воздух - так легко и непривычно дышать без усилий. С тех пор как его выбросили за борт прошли сутки и глупо надеяться отыскать Азару или ее следы. Он плавал вперед и назад, уходил глубоко под воду и выныривал, но, конечно, никаких следов девушки не обнаружил. Но поиски продолжались снова и снова, Вараил не хотел признавать поражение и даже не представлял, что ему еще оставалось делать. Больше для него ничего не имело значения. Он мог бы вернуться к тритонам, или достичь берега и жить так, как заблагорассудится. Мог ли? Снова и снова он погружался в воду и возвращался на поверхность. «Она могла выжить. Конечно, почему нет? Уставшая и обессиленная она ложилась на спину и, отдохнув, продолжала плыть к берегу», - так размышлял Вараил, лежа на спине сам, собираясь с силами, чтобы продолжить поиски. Затем он ругал себя за бездействие и возобновлял попытки. Но чем дольше он искал, тем ближе подпускал на порог слепого желания осознание тщетности поисков. Живая или мертвая маг давно покинула этот водный участок. Она могла быть где угодно.
Свет луны очертил красные паруса. Поначалу Вараил хотел отдаться во власть работорговцам. Какая теперь разница? Корабль быстро приближался. И все же здравый смысл проломил заслон равнодушия. Вараил не желал разговаривать с людьми, слушать и слышать их, отвечать на глупые вопросы и вообще делать что-либо. Внезапно он понял - корабль идет в Сафинон. Ему не нужно к людям. Он нырнул.
Ему хотелось плыть и плыть, ни о чем не думать и никогда не останавливаться. Но дорога назад завершилась несправедливо быстро. Не меньше часа он просидел на крыше своего дома, и только потом забрался внутрь. Он неподвижно сидел на полу и смотрел, как капли соленой, но не только морской воды стекают по рукам и покидают его. Даже это действо казалось ему грустным в своей неотвратимости.
В таком положении он провел весь следующий день. Порой его глаза прикрывались, тогда им завладевал лихорадочный каскад абсурдных образов, но, когда сон протягивал большие мягкие руки, Вараил гнал его. К нему очевидно с каким-то умыслом приходили Сурфиз, Рифиз и другие, но Вараил даже не пытался слушать. Тритоны ели пищу сырьем, но для прихотливого гостя сделали исключение. Чтобы пожарить рыбу им, вероятно, пришлось обратиться к магии или иным ухищрениям. Вараил стараний не оценил. В его доме всегда царила полутьма, солнце и луна надводного мира не имели здесь власти, но когда цикады далеко на полях пропели второй раз, Вараил уступил сну. Вместе с ним проснулся и аппетит, и желудок высоко оценил свежие морепродукты. В тот же день Вараил воспользовался ракушкой для переговоров.
- Рад, что вы чувствуете себя лучше, - искренне заявил Сурфиз. Ни он, никто другой о постигшем человека недуге больше не упоминали, за что Вараил был им признателен.
В тот день он изучал Кадусартан. Посетил галерею Рифиза, где насладился картинами мастера-плетельщика, вернулся к Дифари и поведал историю своего приключения. Сочувствие утрате юноши мелузина показала уменьшением числа колкостей в его адрес. Он побывал в театре тритонов, на кухне и даже в библиотеке. Свои мысли, а также хронику тритоны выреза́ли на тонких костяных табличках причудливыми завитушками. Денег подводные жители не имели, потому что у них не было личного имущества. Большую часть жизни они проводили загородом и даже для сна лишь изредка занимали свободные дома. Рифиз, например, вязал полотна, но не имел возможности продавать. Он мог бы подарить, чтобы какой-нибудь тритон повесил их себе в дом, но поскольку домом тритоны считали все море, в этом не было никакого смысла. Тритоны не нуждались в жилье, пищу добывали самостоятельно, заниматься чем-либо для них не было необходимости, однако любое искусство как возможность сделать свой народ счастливее: художественное ли, кулинарное или воинское пользовалось большим почетом, и многие тритоны посвящали ему жизни. Но существование их не было беспечным. Тритоны ни с кем не воевали, но порою все же защищали город от нападок морских чудовищ. Вид солдат в равной степени мужчин и женщин в сияющих сине-зеленых чешуйчатых доспехах, в островерхих костяных шлемах с длинными костяными копьями и зазубренными с обеих сторон клинками восхитил Вараила. Картину заметно усиливали «боевые кони» воинов: у гиппокампусов вместо задних ног были все те же рыбьи хвосты, передние копыта превратились в перепончатые ступни, а гривы в плавники; проносились они быстрее штормовых волн, и сила встревоженной воды могла оттолкнуть в сторону зазевавшегося тритона.
В верхних ярусах города располагались пустые дома отдыха и уединения, небольшие мастерские и лавки. Ближе ко дну размещались общественные крупные заведения. Среди прочего была здесь галерея мастеров-рисовальщиков, представляющая картины самых разнообразных форм и размеров, выполненные красками из водорослей, моллюсков и даже морских минералов, в рамках из раковин, костей и камней.
