Рыцари темного леса - Геммел Дэвид (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Я тоже, — кивнул Лло. — Мананнан?
Рыцарь обвел взглядом всех остальных.
— Согласен, но с одним условием. В новом ордене Габалы должна соблюдаться железная дисциплина. Рыцари повинуются избранному ими магистру и Оружейнику беспрекословно. Если вы принимаете мое условие, я с вами.
— А магистром, надо понимать, будешь ты? — оскалился Решето.
— Нет. Я не гожусь для этой роли. Магистром должен стать Элодан.
— Почему? — спросил Лло. — Он рыцарем Габалы не был, а ты был.
— Он стал им в тот самый день, когда отказался от службы у короля и вышел на бой с Карбри, — сказал Мананнан. — Можете мне поверить.
— Не приплетай сюда веру, — возразил Решето. — Никем он таким не стал. Ему отрубили руку, только и всего.
— Решето прав, — вставил Элодан. — Однорукий рыцарь — это нелепица.
— Если ты не войдешь в новый орден, я тоже отказываюсь, — заявил Мананнан. Нуада вскинул руку.
— У нас восемь доспехов, значит, и рыцарей должно быть восемь. Решето, Лло, Мананнан и Элодан — это четверо. Где нам взять остальных?
— Почему всегда мужчины? — выйдя на свет костра, спросила Морриган. — Я владею мечом, копьем и луком, а на коне сижу как влитая. Спросите Мананнана. Любой мужчина, претендующий на мои доспехи, может сразиться со мной — и умереть.
— Чудеса, — молвил Решето. — Мало нам калеки, так тут еще и баба.
— Берегись, коротышка, — я могу обидеться, — предупредила Морриган.
— Уймись, мое трепещущее сердце, — жалобно пропищал Решето.
— Не надо начинать с перепалки, — поспешил вмешаться Нуада. — Элодан, согласен ты стать магистром?
— Если все этого захотят, — ответил тот, глядя на Решето.
— Мне-то что? Пускай, — пожал плечами атаман.
— Хорошо, я согласен. Но кто же будет Оружейником? Ты, Нуада?
Поэт не успел ответить — Лемфада опередил его.
— Нет, я.
Лло Гифс пристально посмотрел на юношу, но промолчал. Решето залился смехом.
— Кто же еще, как не этот молокосос, беглый раб!
— Помолчи и дай мне сказать, — спокойно ответил Лемфада, глядя атаману в глаза. — Я учился у Руада Ро-фессы и нашел свой цвет. Я не чародей, но дар у меня есть. Есть также воля идти путем Руада и желание положить конец этому злу. Я знаю, как следует выбирать рыцарей, чтобы не ошибиться в них.
— И как же? — спросил Лло.
— Пойдемте со мной. — Они подошли к доспехам на деревянных стойках, и Лемфада сказал: — Выбери себе доспехи, Решето.
Атаман прошелся вдоль ряда.
— Мне ни одни не будут впору.
— Попробуй те, которые сами тебя позовут.
— Как это — позовут? Я ничего не слышу.
— Ты услышишь. Выбирай.
— Не командуй, сопляк! Ну, вот эти, что ли.
— Примерь их.
— Не подойдут они мне — уж больно высокие и узкие. — Мананнан помог ему надеть кольчугу и застегнуть панцирь. Шаг за шагом атаман облачился в сталь полностью и взял в руки шлем. — Уж он-то точно не налезет. Поглядите! — Он осторожно надвинул шлем на лоб, опустил на место и тут же снял. — Ишь ты, а я думал, мал будет.
— А вышло по-другому, — сказал Лемфада. — Возьми одну перчатку — другую пока не трогай.
Решето натянул черную, с серебристой кольчужной вставкой перчатку и снова удивился тому, как хорошо она подошла к его коротким толстым пальцам.
— А теперь сравни ее с другой. — Решето положил обе перчатки рядом, и Элодан с Лло увидели, что первая стала короче второй, и ее пальцы расширились. — Надень другую, — велел Лемфада, и Решето уже не удивился, когда и эта перчатка пришлась впору.
— Доспехи ждут. Они сами выберут себе рыцарей, — объявил Лемфада.
— А я? — спросила Морриган.
— Вы уже избраны, госпожа моя, как и все присутствующие здесь. Но завтра придут еще двое, а один нуждается в спасении.
— Что с тобой такое сделалось, парень? — спросил Лло, положив руку ему на плечо.
— Я высоко летал и многое видел, — улыбнулся юноша, мягко убрав с плеча руку Лло. — Завтра Элодан начнет делать из вас рыцарей, но прежде я должен сказать вам кое о чем. Не все из вас доживут до конца последней битвы. Вы должны смириться с этим — иначе нет смысла продолжать.
Все мрачно смотрели на Лемфаду. Но никто не промолвил ни слова. Мананнан вышел вперед.
— Теперь мой черед, ведь так?
— Да, — сказал Лемфада. — Прости меня.
— Не за что, Оружейник. Я давно уже не чувствовал такого сильного движения Цветов. Я знал, что ты избран, еще до того, как ты заговорил, как знал и то, что возглавит нас Элодан. — Рыцарь повернулся лицом к остальным. — Рыцари Габалы возродились, и я посвящаю свою жизнь новому ордену. Каждый, кто запятнает его честь, ответит передо мной. Мы не станем произносить клятву, и священной реликвии у нас нет, но каждый из нас даст клятву себе самому. С этого дня никакое зло не должно коснуться вас, и вы не должны делать ничего ради собственной выгоды. Отныне и до конца мы будем воплощать собой высшую справедливость. Победа нас ждет или поражение, на уступки мы не пойдем. Если кто-то здесь не чувствует себя в силах жить по этим правилам, — Мананнан посмотрел на Решето, — пусть лучше уйдет сейчас. Назад дороги не будет.
— Я в доле, — проворчал Решето. — Нечего мне проповеди читать. Доспехи-то мне подошли — так ведь, парень?
— Ты был первым избранником, — ответил Лемфада. — Правда, поэт?
— Правда. А теперь, поскольку я здесь больше не нужен…
— Ты нужен, — возразил Лемфада.
— Я не рыцарь и мечом не владею, — зачастил поэт. — Я…
— Ты же слышишь: твои доспехи зовут тебя. Надень их.
— Нет-нет, я не могу. Я не хочу умирать здесь, понимаешь?
— Мы все тебя понимаем, поэт, — сказал Лло Гифс. — Не волнуйся. Ступай в деревню. — Нуада, кивнув, отошел на несколько шагов и остановился. Смертельно бледный, он посмотрел на доспехи, зажмурился, словно от боли, и глубоко, прерывисто вздохнул. Потом подошел к одним из доспехов в ряду, взял меч и поднял его перед собой. По клинку побежали черные трещины, и меч разбился вдребезги.
— Какого черта это должно значить? — прошептал Решето.
— Время покажет, — с широкой улыбкой ответил Лемфада.
На рассвете, войдя с Лемфадой в пещеру, Элодан увидел, что перед доспехами сидят три золотые собаки Руада.
— Как они сюда попали? — просил он.
— Это я их вызвал, — ответил юный чародей. — Они могут нам пригодиться, хотя я надеюсь не прибегать к ним. Ты знаешь, которые доспехи твои?
— Да. — Рыцарь остановился перед белым с серебром шлемом Самильданаха. Его забрало украшал орел, сам шлем покрывала филигранная резьба необычайной красоты. На панцире, поножах и наручнях тоже виднелся узор в виде мерцающей листвы.
— Они стоят дороже, чем все мое имение, — коснувшись стали, прошептал Элодан. — Какое великолепие.
— Носи их с гордостью, Элодан.
— Носить? Я даже прикасаться к ним недостоин. И как я их надену с одной-то рукой?
— Я тебе помогу.
— Это даже не смешно, Лемфада. Тени былых рыцарей Габалы сгорят со стыда.
— Не думаю, магистр. Рыцарь Габалы — это нечто большее, чем рука, твердо держащая меч. Для него важнее душа и сердце. Ты рассказал мне о женщине, которую любил, и ее муже, убитом тобою. Сделанного уже не исправишь, но пусть это останется в прошлом. Будь магистром в полную меру своих сил и дарований, учи других — тех, что есть, и тех, что еще придут.
— Я недостоин, — повторил рыцарь.
— Мы все недостойны, и времени, чтобы стать достойными, у нас мало. Давай я помогу тебе надеть доспехи.
Час спустя Элодан, Лло, Решето, Морриган и Нуада оделись в сталь Габалы. Пока Элодан занимался с остальными, Лемфада подозвал к себе поэта.
— Какой вам от меня прок? — спросил Нуада. — Я чувствую себя так, будто вырядился для потехи.
— Это не так. Твой меч сломался потому, что он тебе не нужен. Ты будешь рыцарем, но не воином, Нуада. Убивать, хвала Истоку, не в твоей натуре. Ты будешь нашим герольдом. Будешь странствовать по лесу, заходя в каждое селение, и рассказывать всем, что рыцари вернулись. Твое дело — не только привлекать к нам новых бойцов, но и налаживать гармонию Цветов. Ты должен захватывать и вдохновлять своих слушателей, как никогда раньше. Ты должен наполнить их сердца надеждой. Возьми с собой Картию и Бриона и ступай на север. Через два дня вы придете в укромную долину, где один человек разводит лошадей. Купите коней для себя и попросите его на будущей неделе доставить сюда семь белых жеребцов.
