Королева эльфов. Зловещее пророчество - Хеннен Бернхард (читать книги онлайн .txt) 📗
Разве не драконий огонь сделал эту землю такой нереальной?
Действительно ли тени ингиз ближе здесь, чем где-либо еще в Альвенмарке?
— Расскажи мне о ловцах снов, Добон. — Она прочла в мыслях кобольда кое-что о невежественных ритуалах его народа.
— Ты знаешь мое имя? — Кобольд подскочил от испуга. — Кто ты такая?
— Враг ингиз. Некоторые говорят, что я хуже, чем они. Но в отличие от них я из плоти и крови. И можешь сесть, ибо нет места, где ты был бы в безопасности, если я решу покуситься на твою жизнь.
Едва слова эти сорвались с ее губ, как она пожалела о сказанном. Неужели дело в близости ингиз, что она выходит из себя быстрее, чем раньше? Может быть, яд их чистой злобы коснулся ее? Вспомнился Фейланвик. Нет, она перестала контролировать себя раньше, чем пришла сюда.
Добон перестал пятиться. Но дышал тяжело. Нет никаких сомнений, он поверил каждому ее слову.
— Ты девантар?
Она рассмеялась. Это уже чересчур!
— Нет. — Откуда он знает о старом враге? Война между девантарами и альвами была так давно, что было утрачено большинство легенд об этом. — Так расскажи же мне о том, как ловят сны.
— Ловить сны могут в основном мужчины, несмотря на то что наши женщины способнее. Для женщин опасность больше. Если они носят в себе ребенка, то темные сны ингиз могут убить его. Или, хуже того, могут попытаться сожрать его душу, чтобы родиться в его теле. Если женщина становится ловцом снов, то прекращает общаться с мужчинами и живет только для магии снов. Может быть, именно поэтому они и сильнее. — Старик говорил медленно, запинаясь. Ни одного необдуманного слова не срывалось с его губ. Эмерелль казалось, что он делает это не потому, что хочет обмануть ее или скрыть что-либо. Он просто боялся ее. — Каждую ночь наши ловцы отправляются на охоту, чтобы сразиться с ингиз. Они всегда одни. Их сражения не терпят зрителей. Ловец снов начинает день с подготовки к ночи. Натирает кожу свежей глиной. Затем выбирает доверенное лицо, которое нарисует на теле сеть для снов при помощи извести или толченого древесного угля.
Это магический узор. Двух одинаковых узоров не бывает.
Ловец снов знает, какие линии и знаки привлекут ингиз в эту ночь, потому что носит во рту кусок сушеного хаттах, чтобы усилить магию. Он рисует палкой узор на песке. Его доверенное лицо тщательно переносит рисунок на его тело. Это длится до полудня и дольше. Затем ловец снов покидает лагерь. Он всегда идет один. Его ведет хаттах. Единственная его защита — духи наших предков, которые всегда рядом. Он отыскивает место, подходящее для того, чтобы ловить темные сны прежде, чем они достанут ничего не подозревающих спящих.
Это всегда такое место, которое находится выше земли. Гребень особенно высокой дюны. Гора или одинокая скальная игла в глубине пустыни. Как только подходящее место найдено, ловец снов сплевывает остатки хаттах, поскольку они ослабят его, когда он станет сражаться с пожирателями душ.
Когда наступают сумерки, он начинает петь. У каждого своя песня. И он берет в рот раковину. Ты наверняка видела их.
Маленькие скрученные раковины, немного похожие на рога.
Наши ловцы снов носят их в качестве украшений.
Эмерелль коротко кивнула. Она молчала, чтобы не перебивать без нужды рассказ Добона. Наконец он стал говорить свободнее, не запинаясь.
— Я думаю, что очень важно выбрать место поближе к небу. Знаешь, ингиз живут в черноте неба. Некоторые даже полагают, что темнота исходит от них.
Королева сочла это глупым суеверием, но промолчала.
— Дурные сны летают над страной, когда опускаются сумерки. Сети для снов приманивают их. Ловец никогда по-настоящему не спит. Если он сделает это, то окажется во власти снов, как и все остальные. Он находится в трансе, состоянии на грани сна и бодрствования. Тогда духи наших предков очень близко, они подбадривают ловцов. Когда приходят дурные сны, их нужно пережить, несмотря на то что не спишь. И они ловятся. В маленький рог-раковину, который носит на языке каждый ловец снов. Дурные сны, которые насылают ингиз, теряются в изгибах маленькой раковины. Они не могут выйти оттуда. Сохранять раковину нужно девяносто девять ночей. За это время сон теряет всю свою силу. После этого ловец снов может носить рог-раковину в качестве украшения, в знак того, что выстоял против ингиз.
Все это показалось Эмерелль ошибочным и крайне недостоверным.
— Как ловится сон? Я не совсем поняла. Что делает ловец снов?
Добон негромко вздохнул, словно имел дело с непонятливым ребенком.
— Он проживает сон, но при этом по-настоящему не спит.
Он может победить зло. В этом ему помогают духи наших предков. Именно зло, эссенция сна, яд, который останется по пробуждении, оказывается заточено в раковине. Это опасно.
Иногда ловцы начинают неистово плясать в состоянии транса.
Или кричат и размахивают руками. Очень редко бывает, что кто-то падает и разбивается насмерть. Это происходит тогда, когда зло во сне слишком сильно. Если оно не ловится. — Старик опустил голову. Казалось, им овладели грустные воспоминания.
Эмерелль дала ему время прийти в себя. Полностью поверить в эту историю она не могла. Она была убеждена, что хаттах играет свою роль в дурных снах, да и в том, что ловцы снов начинают танцевать. Тот, кто танцует на вершине скалы, не обязательно должен бороться со сном, чтобы упасть и разбиться насмерть. Может быть, старик действительно верит во все то, что рассказывает. Ведь и его соплеменники верят, что являются троллями.
Наконец Добон взял себя в руки. Но упрямство из его взгляда ушло.
— Сегодня ты видела, как мы сражаемся. Однако события подобного рода очень редки. Почти никогда не бывает такого, чтобы одно из племен перестало платить дань. Не суди мой народ только по этому. Мы не убийцы и не грабители.
— Ну конечно же нет, — иронически произнесла Эмерелль. — Все смерти были всего лишь недоразумением.
— Да, именно так.
Эльфийка не была уверена: то ли он невероятно дерзок, то ли не понял иронии. После того как они некоторое время молча смотрели друг на друга, у королевы не осталось иного выхода, кроме как выразиться яснее.
— Твой народ ничего не производит. Вы угрожаете другим племенам убийством, уничтожением. И сегодня вы доказали, что готовы претворить свои угрозы в жизнь. Вы живете только благодаря труду других. И живется вам хорошо. Твои воины откормлены, некоторые по-настоящему толстые. Здесь, в племени, никто не выглядит так, как вы. Зайди в любую хижину. Все истощены, ослаблены. Потому что кормят вас, высасывающих их плоть.
Добон поднял руки, защищаясь.
— Все не так, как ты говоришь. Мы их защищаем. Каждую ночь. Мы платим своей кровью за их спокойный сон, а они этого даже не знают. Ты и представить себе не можешь, какие сны мы видим вместо них!
— Действительно не могу, — резко ответила Эмерелль. Она уже убедилась, что Добон кормит ее сказками. Слишком абсурдна эта история. — Я сама стану ловцом снов и проверю истинность твоих слов.
Кобольд недоуменно смотрел на нее.
— Ты не одна из нас. Может быть, сны не придут к тебе.
— Значит, тебе сильно не повезет, потому что в таком случае я сочту тебя убийцей и обманщиком. И я позволю вдове Облона вынести приговор тебе и твоему народу.
— И это, значит, будет справедливо? — с горечью ответил старик.
— Если ты сказал правду, тебе нечего бояться.
— Что произойдет, если ты не сможешь противостоять злу?
Если ты умрешь?
— Значит, тогда ты не солгал. Я дам указание, чтобы тебя и твой народ не тронули.
Добон задумчиво кивнул.
— Ты даже не подозреваешь, какую опасность навлекаешь на себя.
На миг она задумалась, не сказать ли ему, что он и не подозревает, какие опасности она пережила, но потом передумала.
Кто он такой, чтобы говорить ему о себе больше, чем следует?
Скупым жестом она велела кобольду удалиться. Ей пришлось опуститься на колени, чтобы выбраться через низкое отверстие, и королеве не хотелось, чтобы у него была при этом возможность таращиться на ее зад. С учетом того, что она готова раздеться и намазаться глиной, это могло показаться глупым. Но он не станет свидетелем ее наготы!
