Воин мрака - Прозоров Александр Дмитриевич (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
– Пустые слухи! – рассмеялся хозяин. – Откуда они только берутся?
– Пескари готовы! – донесся с кухни громкий голос, и мужчина тут же сорвался с места:
– Иду, милая!
– Я весь в предвкушении! – встрепенулся довольный собой Олег.
Он очень сомневался, что кто-нибудь из местных жителей согласится говорить с чужаком о вратах в мир мертвых, о тайных местах священнослужителей и их обрядах – зато глупые слухи про вымышленных мертвых волхвов первый же встречный опроверг с удовольствием, рассказав заодно все, что нужно, и даже этого не заметив.
Правда, нанимать лодку через хозяина постоялого двора Олег все-таки не стал. На всякий случай. Договорился на следующий день с рыбаками.
Путь от волока до Медвежьей горы занял двое суток. Корабельщики вели лодку по очереди, не останавливаясь на ночь, благо даже после захода солнца небо было достаточно светлым, чтобы хорошо видеть реку. На озере же они подняли парус, и их немудреное суденышко понеслось со скоростью скаковой лошади.
Медвежья гора показалась на рассвете. Лодка с глубокой воды повернула к ее подножию, с ходу врезалась в камыши, углубившись в них на два корпуса, и молодой рыбак выпрыгнул из нее, подтянул лодку за нос к лежащим на берегу валунам.
– Прощенья просим, боярин, иных причалов тут нет. Недоброе место, не живет никто.
– Ничего, как-нибудь выберусь. – Олег перешагнул с борта на камень.
– Может, подождать, боярин?
– Плывите, – отказался ведун. – Здешние мои дела будут долгими.
Медвежья гора особого впечатления на Середина не произвела – обычный холм с крутыми склонами, густо поросший соснами. Новгородские стены – и то выше. Зато у подножия имелось скромное, ухоженное святилище. Три идола с увядшими венками на головах и подставками у ног. Что лежало на подставках, от камышей разглядеть не удалось, а подходить ближе Середин не стал. Как-то не заладилось у него с богами в последнее время, предпочитал лишнее внимание не привлекать.
Узкая тропинка тянулась от святилища на запад. Олег добрался до нее кружным путем, перебравшись через россыпь крупных валунов, вскинул мешок на плечи и привычно зашагал, отмеряя сажень за саженью. Насколько ведун понимал, пути тут было дня три или четыре, так что торопливость ничего не изменит. Быстрее побежишь – скорее устанешь. Все едино, то на то и выйдет.
Тропа петляла между валунов там, где камни высоко выпирали из земли, вытягивалась в струну в низинах, прорезая глубокой коричневой колеей торфяные болота, забиралась на пологие склоны, укрываясь в тени тощих малорослых сосен, снова спускалась к каменным россыпям, пока впереди, наконец, не открылось обширное озеро.
«Около него и переночую», – решил ведун, сбегая с крутого склона холма, и…
И оказался возле трех истуканов скромного берегового святилища, украшенных высохшими венками, с подставками для даров возле ног. И насмешливыми взглядами, как бы намекающими: «Куда ты сунулся, несмышленыш? Возвращайся домой!»
«Дорога будет долгой», – понял ведун, поправил на плече мешок и по той же тропе отправился на запад снова.
Отойдя от святилища, Олег остановился, скинул мешок, оглянулся.
Он знал, что идолы – это не боги, это всего лишь изображения, которые позволяют молящимся собраться мыслями на образе повелителя тех или иных стихий, сил или возможностей. Но тем не менее Олегу было спокойнее, когда истуканы не видели, чем именно он занят.
«Поздновато вспомнил, – укорил сам себя Середин, приматывая к запястью освященный в Свято-Троицком соборе серебряный крестик. – Нужно было вернуть на место сразу, как только Карачун забрал свой плащ».
Ощутив близость языческого колдовства, крестик сразу нагрелся – но это был нагрев привычный, вызванный магией самого ведуна. К нему Середин привыкал очень быстро и совершенно не ощущал.
Вооружившись спасительным амулетом, Олег снова забросил мешок за спину, двинулся по тропе, петляя между уже знакомыми валунами, пересекая уже виденные болота, пока, после соснового перелеска, не ощутил слабый нагрев у запястья. Он замедлил шаг, посматривая по сторонам, а когда нагрев ослаб – сдал немного назад. Подумал – повернул вправо и шагнул прямо в скалу, в последний миг невольно зажмурившись в ожидании столкновения с камнем.
Но ничего не случилось… Подняв веки, ведун обнаружил, что все еще стоит на тропе. Только впереди теперь поднимался не чахлый перелесок, а густой сосновый бор.
– Отличный морок! – негромко одобрил Олег. – Кому придет в голову повернуть в скалу, если тропа стелется вперед?
Дорога тянулась между деревьями вверх, и ведун поднимался по ней до тех пор, пока не заметил небольшую полянку. На ней путник расстелил налатник и очертил себя кругом, укрепив его рунами света и проклятиями, отпугивающими нежить. Ставить знаки мрака не стал – созданий света Середин сейчас как-то не опасался.
В сон Олег провалился мгновенно. Поспать в лодке толком не удалось – она постоянно качалась, волны били в борта и днище, так что пришлось обойтись полудремой. Теперь крепкий сон оказался очень кстати, потому что, поднявшись на рассвете, ведун обнаружил девушку в красном сарафане, уходящую за сосны. Гостья обернулась, Середин увидел пустоту под платком, но тут на девицу упал луч света и видение исчезло.
Похоже, богатырский сон избавил его от какой-то опасности. Неведомая нежить могла обмануть, выманить за круг, заморочить…
Собравшись, ведун подкрепился куском кулебяки с мясом, капустой, луком и яйцом и, взяв мешок под мышку, сбежал с холма вниз, к озеру. Но когда наклонился, чтобы напиться, увидел перед лицом песчаную полоску.
«Повезло», – признал он, минуя второй морок, уводящий с верного пути.
Настоящий ручей с прохладной, чистой до сладости водой Середин пересек только около полудня. И, прежде чем сделать первый глоток, долго водил над поверхностью рукой с крестиком, а потом еще прочитал два наговора от сглаза, колдовства и морока. С каждым шагом он все меньше и меньше верил здесь своим глазам, ушам и прочим чувствам. Даже в православном крестике – и то на всякий случай сомневался.
Тропа обогнула озеро, прорезала деревню, за околицей свернула к берегу. Там, поставив на причале корзину, девица в кокошнике полоскала белье. Увидев путника, она вскинулась, улыбнулась – и вдруг потеряла равновесие, с шумным плеском ухнувшись в воду.
– Помогите! – взвизгнула девица. – Тону-у!!!
Олег невольно сделал к ней два шага, прежде чем спохватился и замер: ну, какая может быть деревня и какая девица на тропе к вратам смерти?
Между тем утопающая продолжала орать, и Середин для очистки совести торопливо прошептал:
– Стану не благословясь, пойду не перекрестясь, из избы не дверьми, из двора не воротами, а гнилой половицей, окладным бревном. Пойду в чисто поле под западную сторону. Под западной стороной стоит черный столб. Из-под этого столба течет речка смоляна. По речке плывет сруб соленый. В срубе том сидит чернец и чернуха, водяной и домовой, и колдун неживой. Уплывай, сруб соляной, уноси с собой дар колдовской. И проклятие, и порок, и сглаз, и морок…
Деревня, причал, озеро, утопающая девица – все исчезло. Остались только сосновый лес, натоптанная тропка среди серого мха, устилающего камни, и темная, с пеной, бурлящая торфяная река. Чтобы рухнуть в водопад высотой в два человеческих роста, ведуну не хватило всего шага.
– Ничему верить нельзя, – пробормотал Середин, отступая к тропе.
Понятно, что, устраиваясь на ночь возле небольшого озера, он прочитал все заговоры против мороков и наваждений и отгородился чертой от всех порождений мрака и света. Здесь ведун начал опасаться даже берегинь, а уж в скором появлении навок и русалок был совершенно уверен.
Однако ночь прошла почти спокойно. В темноте кто-то выл, плескался, звал – но к заговоренному кругу так и не вышел.
Ответ на эту загадку Олег нашел только днем, когда нагревшийся крест предупредил его об очередном мороке, попытавшемся скрыть поворот тропинки. На перекрестке стоял совсем уже гнилой идол – древнее творение человеческих рук. Поправить его, обновить, заменить за многие века оказалось некому.
