И пала тьма - Клеменс Джеймс (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
— Очень хорошо. Я знал, что не ошибся. А теперь необходимо подготовиться. Время затягивает нам петлю на шее.
Катрин недоуменно подняла глаза.
— Богоубийцу надо остановить.
— Но как? Я думала, он скрылся в водах Мирашской впадины.
— Нет, и мы знаем, куда он направляется.
Девушка вопросительно нахмурилась.
— Сюда, в Ташижан.
Катрин взволнованно расхаживала у окна в пятне яркого солнечного света, но совсем не чувствовала тепла.
— Невозможно! — решительно заявил стоявший у камина Перрил.
— И зачем Тилару торопиться сюда? — согласился с ним Геррод. Он сидел в кресле у окна, и бронзовые доспехи ослепительно сияли на солнце. Хотя лицо его скрывал шлем, в позе читалась напряженная работа мысли. — Он ничего не выиграет от возвращения в Ташижан.
— Он плывет ко мне, — сказала Катрин. Она с трудом выдавила слова, которыми Аргент убедил ее всего два колокола назад. — Один из матросов с корабля, на котором плыл Тилар, подслушивал у иллюминатора их каюты. Он слышал, что они говорили о Ташижане.
— И о тебе шла речь? — спросил Геррод.
Катрин покачала головой. Она перестала расхаживать по комнате и уставилась на рощицу вирма за окном. Свет становился зеленоватым сквозь листву, но радостный день никак не соответствовал тяжести на сердце.
— Староста Филдс считает, что Тилар возвращается в Ташижан из-за меня. Им должна двигать сильная страсть, чтобы так рисковать.
— Страсть к чему? — спросил Геррод. — Желание вернуть твою любовь?
— Или жажда мести. — Девушка повернулась к друзьям. — Если кто-то и нанес ему смертельную обиду, то не безликий орден, который продал его в рабство, а именно я.
Она сжала кулаки, но не из злости, а чтобы удержать вскипающие на глазах слезы.
Геррод понял ее состояние, потому что выпрямился в кресле и повернулся к Перрилу.
— Ты видел Тилара, говорил с ним. Что ты можешь сказать о его отношении к Катрин?
По виду Перрила было ясно, что он чересчур юн, чтобы до конца понять, о чем они говорили. Он провел рукой по светлым волосам и опустил глаза.
— Он… он не позволил мне даже произнести твое имя.
— При этом как он говорил, — продолжал Геррод, — с грустью или со злобой?
— На улице было темно, — затряс головой юный рыцарь.
— Чтобы различить тон, свет необязателен, — настаивал Геррод.
Катрин понимала, что его упорство проистекает из желания уберечь ее.
— Говори прямо, Перрил. Это очень важно.
Взгляд юноши метнулся к ней, но тут же вернулся к коврам на полу.
— Он был зол. Его слова были исполнены ярости. Он даже не желал слышать о тебе. — Перрил снова поглядел на нее, на сей раз на его лице боролись боль и стыд.
Катрин глубоко вздохнула. Услышанное сильно ранило ее, но правда часто несет с собой боль.
— Итак, как мы поступим? — спросил Геррод. — Поверим объяснениям нового старосты о том, что он не замешан в смерти сира Генри и своевременном исчезновении твоей предшественницы? Подчинимся его приказам?
Девушка сделала шаг в тень. Она так и не сняла рыцарский плащ и почувствовала, как всколыхнулась вплетенная в него Милость.
— Я принесла клятву. И пока мы не будем обладать убедительным доказательством двуличия Аргента, я должна действовать согласно ей.
— Вот как…
Геррод поднялся и приблизился к Катрин, которая наливала воды у бокового столика. Он тронул кнопку на нагруднике, открылся небольшой карман, откуда он достал обгоревший клочок меха горностая.
— Плащ смотрительницы Мирры. Я провел над ним опыты с различными составами. Юная Пенни сказала правду — край плаща обожгла не темная Милость, а обычное пламя.
— Значит, снова никакого доказательства преступления. — Катрин отпила воды. — Ничего, что могло бы уличить Филдса.
— Возможно. Но я обнаружил на меху следы крови. Такие крохотные, что их не заметишь без алхимической лампы.
— Но присутствие крови легко объяснить, — возразил Перрил. — Может, смотрительница поцарапалась или порезалась.
— Безусловно, сир Коррискан. Все было бы так, если бы я обнаружил человеческую кровь.
Гладкий лоб Перрила прорезала ровная складка.
— То есть кровь принадлежит животному?
Геррод отрицательно покачал головой.
Катрин забрала у мастера клочок меха. Опаленный горностаевый плащ все еще висел в ее шкафу, ожидая чудесного возвращения Мирры.
— Если кровь не принадлежит ни человеку, ни животному, то тогда…
— Кровь бога, — кивнул Геррод. — В ней безошибочно различаются остатки Милости.
— Так чья именно кровь? — тревожно шагнул вперед Перрил.
— Вот тут кроется загадка. Как у всякого уважающего себя алхимика, у меня есть репистолум — копилка, где сохраняются капли гумора всей великой сотни.
Катрин кивнула. Она бывала в лаборатории Геррода и видела его репистолум: восемь сотен крохотных хрустальных кубов, не больше ногтя, которые стояли на специальных полках вдоль стены. Каждый куб содержал каплю драгоценного гумора.
— Я проверил кровь с меха, и Милость в ней не принадлежит ни одному из богов Мириллии.
— Без сомнений, это ошибка, — нахмурился Перрил. — Если кровь не принадлежит одному из сотни… — Он внезапно понял, куда ведет продолжение фразы, и его лицо побелело.
— Тогда это кровь одного из бродячих богов окраинных земель, — мрачно закончила Катрин.
Ей с трудом удалось удержаться от желания отбросить клочок меха куда-нибудь подальше. Бродячих богов считали необузданными созданиями, живущими в безумии и раздоре. Они не связывали себя с определенным царством, а их гуморы не поддавались определениям четырех общепринятых элементов. Прикосновение к ним грозило мгновенным помешательством, а осенение их гуморами приравнивалось к самым темным Милостям.
— Опасности нет. — Геррод заметил ее отвращение и забрал из рук девушки клочок. — Милость уже давно потеряла силу, остался лишь слабый ее след.
— Но когда-то же она имела силу? — спросила Катрин. — Аргент упоминал, что смотрительница Мирра выказывала признаки слабоумия и они с сиром Генри вроде бы обсуждали это. Неужели она связалась с такой скверной?
В ответ мастер-калека высказал предположение, что смотрительница ничего не знала о подсунутой ей крови и именно та стала причиной помрачения ее разума.
— Отравлена Милостью, — с содроганием подытожил Перрил.
Катрин никак не могла заставить себя поверить в подобный ужас.
— Но по правде, я не могу с полной уверенностью сказать это, — поднял руку Геррод. — Мне необходимо продолжить изучение. Я хотел бы осмотреть весь плащ, вдруг там найдутся еще подсказки.
— Конечно. Он в моем шкафу.
Катрин подошла к двери в спальню, но стоило ей коснуться ручки, за дверью раздалась какая-то возня. Девушка рывком распахнула дверь и обнаружила там отпрянувшую Пенни. В руках служанка держала стопку постельного белья.
— Госпожа… — Торопливый поклон помог служанке удержать ее ношу.
— Пенни, что ты делаешь здесь?
Переселившись в покои смотрительницы, Катрин оставила при себе и служанку Мирры.
— Ты подслушивала?
Вопрос получился более резким, чем она желала, но Катрин сильно удивилась, ни с того ни с сего обнаружив Пенни в своей спальне. С другой стороны, та всегда появлялась ниоткуда.
— Нет, госпожа, тысячу раз нет! — Пенни с круглыми от страха глазами снова присела в поклоне. — Я как раз закончила менять белье и тут услышала, как вошли вы с мастером Роткильдом и сиром… сиром Перрилом. — Она метнула обожающий взгляд на юного рыцаря. — Госпожа Мирра не терпела, когда я мешала ей принимать гостей. Поэтому я осталась переждать в спальне.
Катрин нахмурилась от досады на свою промашку. Зная, какие подозрительные дела будут обсуждаться, нужно было сперва убедиться, что никто их не подслушивает. Но она еще не привыкла к присутствию в покоях служанки.
— Я умоляю вас всех о прощении, — опустила голову Пенни. Выбившиеся из-под кружева белого чепца кудри скрывали ее лицо.
