Всегда есть подвох! - Каверелла (читать книги без регистрации TXT) 📗
Нэльс переглянулся с книгочеем. Тот лишь пожал плечами.
- Пару дней говорите?- переспросил фонарщик.
- Всего пару,- подтвердил длинноносый лекарь.
- Пожалуй, и это слишком долго. Но... Мне что нужно их съесть?
Господин Харвенкус осторожно повернул крышку склизкой баночки и предупредил.- Да. Правда будет немного больно, живой организм все-таки проглотишь.
Нэльс кивнул.
Улимор открыл баночку и достал липкого серенького маленького осьминога.
- Только не жуй.
Фонарщик смело проглотил предложенное ему существо и в ожидании результата огляделся по сторонам.
- Проглотил?- С хитрой улыбкой поинтересовался Харвенкус. Как только длинноносый лекарь получил положительный ответ в виде уверенного кивка головой, то в буквальном смысле сразу набросился на Нэльса. Схватив бедолагу за запястья, Улимор с силой прижал фонарщика к кровати.
- Что все это значит?- Удивился Нэльс.
- Потерпи,- предупредил Улимор Харвенкус.- Сейчас будет очень больно.
Фонарщик и книгочей переглянулись.
Через несколько секунд, острая боль сковала грудь Нэльса. Настолько сильная, что юноше показалось, будто его ребра выламывают изнутри. На самом же деле, сантиметр за сантиметром в его кости проникали холодные щупальца осьминога. Остывая, они превращались в метал, раздирая грудь Нэльса на мелкие кусочки. Фонарщик изогнулся и терпел инородное напряжение столько, сколько выдерживала его воля. Но уже через несколько секунд, палату озарил душераздирающий крик.
- Эй, вы что делаете?- Прокричала Ольга.
- Потерпи, потерпи,- заботливо прошептал Улимор, продолжая силой удерживать Нэльса в нужном ему положении. -Ещё немного.
В груди фонарщика что-то хрустнуло. На густых ресницах появились соленные капли. Истошный крик, постепенно превращался тихое рычание, затем в слабый писк.
- Что вы с ним сделали?- Отпихнув длинноносого лекаря, возмутился книгочей.
- Теперь у вашего друга стальной корсет,- объяснил Харвенкус и постучал кулаком по груди Нэльса. - Теперь он почти что дровосек. Минута боли и никакие секиры ему теперь не страшны.
Фонарщик громко вздохнул, словно вынырнул из бурной реки.
- Ого! А можно и мне такую осьминожку?- Протараторил Марк и потянулся к склизкой баночке. - Я потерплю.
Улимор Харвенкус закрыл крышку и поспешил спрятать содержимое в кармане пиджака.
- Когда сломаешь себе что-нибудь, тогда и получишь угощение. А пока руки прочь. Стальных осьминогов не так много осталось. Их больше не добывают. Поэтому они могут действительно кому-нибудь понадобиться.
В разговор вмешалась Ольга.
- Поэтому вы припрятали их в свой карман?
- В аптечке моей гостинице, как раз этих осьминогов и не хватает,- последовал ответ.- Ничего не случиться, если позаимствую парочку.
За дверью послышались шаги.
- Что там происходит?- Прогнусавила женщина спешно поднимавшаяся по лестнице.
- Это она,- Марк и Ольга узнали обладательницу неприятного голоса.
- Толстуха, что нас не пускала,- прошептал книгочей.
- Всё, все тогда уходим,- длинноносый лекарь, схватил Марка и Ольгу за руки и потащил к двери.
- Но Нэльс? - возмутилась Ольга.
- Ничего с ним не случится. Придем утром. Идемте,- заторопил Улимор Харвенкус и вытолкнул молодежь за дверь.
Нэльс нашел в себе силы и произнес:
- Я жду вас завтра...
***
Наступил день Великого Совета. Давно представители каждого созданного четырьмя братьями рода не собирались вместе. Два дня слишком маленький срок, чтобы смогли появиться все оговоренные в списках, но большая часть перечисленных все же прибыла к назначенному времени.
Черно-белая стража в меньшем составе, чем была изначально, сопроводила Марию до комнаты Ожидания. Которая напоминала посеребренную клетку, переплетенную массивными стальными прутьями. Девушка осталась внутри, а стража окружила комнату снаружи. Здесь стояла мягкая тахта с полудюжиной белых подушек, маленький квадратный столик и пара удобных кресел напротив. На столе мерцал небольшой круглый аквариум с парочкой золотых рыб в чистой воде.
- Чего-нибудь желаете?- Осведомился кто-то из белой стражи.
- Провалиться,- огрызнулась Маша.- Спасибо, отвалите!
Сегодня решается ее судьба, а за последние день, к ней никто не соизволил явиться. Хотя, Маша понимала, что друзей, скорее всего к ней просто не пустили. Радовало лишь то, что когда она проснулась, на краю кровати лежали ее вещи: постиранные и отглаженные. Мария все же сомневалась, что обнаружит их после пробуждения. Старикашка, что снимал с нее мерки, был немного подозрительным, и девушка легко могла предположить, что тот подменит наряды. Но, слава Богу, обошлось. Хотя настроение у Первого Хранителя было паршивое...
- Паршиво, паршиво, паршивенько,- выдохнула девушка, медленно опускаясь на белоснежную тахту.- Эй! А кто-нибудь знает, когда начнется совет?
- Как только наследники займут свое место,- прозвучал ответ у Маши за спиной.
Девушка обернулась.- А это примерно через сколько?
Тишина.
- Ладно, я все равно никуда не тороплюсь.
Ещё несколько минут Маша сидела в полном одиночестве, но вскоре в комнату влетел заполошный старик в огромной остроконечной шляпе.
- Это что на тебе?- Засмеялась девушка, внимательно разглядывая своего деда.
- Спецодежда,- ответил Горвин и стащил с головы неказистый головной убор. - Я все-таки старейшина. Как ты?
Маша лениво развела руками.
- Каком к верху. Спасибо, что хоть спросил.
Горвин распростер объятия.- Ты даже не обнимешь старика?
Девушка оживилась.- А ты созвал достаточное количество для моего освобождения?
- Ещё не знаю. Приглашений разослал в сотни концов света, а кто явиться увидим.
- Четыре,- отмахнулась Мария.
- Что четыре?
- Концов света, всего четыре. Так что твои приглашения не дойдут до адресатов. Я не хочу тебя обнимать.
Горвин присел рядом с внучкой.
- Маша, отгоняй тоску, она притягивает неудачи! Совет ещё не начался, а ты уже поникла.
- Я поникла, сразу как перешагнула порог дома Елизаветы Удальцовой. Поэтому твой Совет к моему настроению никакого отношения не имеет. А ты, думаешь, все будет хорошо? Только честно.
Горвин улыбнулся, бережно обхватив руку девушки теплыми пальцами.
- Я верю в это. Верь и ты.
У решетчатой двери комнаты ожидания появился советник Карл.
- Горвин,- подозвал старика скрипучий голос.- Присяжные прибыли. Они рассаживаются. И нам пора.
- Понял, понял. Иду.- Волшебник подскочил с мягкой тахты и направился к выходу.- Ну, началось. Увидимся в зале советов. Удачи нам всем.
- Это все?- остановила его Маша.
Горвин обернулся.
Девушка шлепнула себя по коленям и усмехнувшись повторила:
- И это все? Ты пришел себя подбодрить или меня поддержать?
- Машенька, не начинай,- произнес старик, и суетливо нацепил на голову остроконечную шляпу.- И не рассиживайся, тебя это касается в первую очередь. Вставай.
- Капец,- тихо выругалась Маша и посеменила за волшебником.
Как только девушка вышла из комнаты, черно-белая стража тут же окружила первого хранителя.
Зал Советов выделялся из общей композиции строений Белого города, не только величиной и качеством отделки, но и царившим здесь черным цветом.
Торжественно сияли посеребренной лепниной арочные проемы; двери, ведущие на широкий балкон, были застеклены черными витражами; в стены зала советов были включены мраморные рельефы, на мифологические сюжеты о борьбе четырех братьев за власть над этим миром. Наборный паркет, начиная от главного входа, превращался в крупномасштабную картину: красная линия разрезала ткань реальности, разделяя зал советов на две половины - черную и белую. В начале светлой капли отполированного паркета мерцал черный мраморный трон. Над ним угрожающе возвышалась морда дракона, усыпанная слоем драгоценного лабрадора - престол по праву рождения принадлежал графу Мракору. Параллельная темная капля паркета заканчивалась белым троном: золотые стрельчатые своды; два ряда четырехугольных пилонов и изображение Всевидящего Ока в золотых лучах над престолом, когда-то принадлежавшему королю Кроносу, воодушевляли своим величием. Сам трон был осенен шатром со входом в три ступени, которые были покрыты золотой парчой. В центе же этого черно-белого колеса удачи, находилась простая скамья. Без каких-либо изысков, выточенная из единого серого камня, она предназначалась для Первого Хранителя. Помимо двух регалий, в зале было еще сорок восемь мест; на белом полукруге располагались семь кресел, соответствующие цвету темперамента, восседавших когда-то на них старейшин: красного, оранжевого, желтого, зеленого, голубого, синего и фиолетового оттенков. Противоположно им на черной стороне стояли девять пронумерованных кресел. Следом шли четыре ряда по четыре кресла, отмеченные карточными мастями: пики, бубны, червы и трефы. На диаметральной стороне белого цвета располагались четыре ряда обозначенных знакомыми стихиями, а именно: огня, воздуха, земли и воды, каждой из них по четыре кресла.
