Конан и Гнев Сета - Делез Морис (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Ее бросило в жар от предвкушения близкой и совсем нежданной победы, на которую колдунья не смела и надеяться, ведь она хотела совсем иного! Ее целью было внушить страх королеве, чтобы в безотчетном порыве та рассказала кому-нибудь о своей тайне, нарушив тем самым договор с отступницей Деркэто.
Если Митра узнает об этом, он собственной рукой покарает королеву за своеволие! Это было бы сладостной местью, сотворенной чужими руками, но так, пожалуй, еще лучше.
Монстр влез во врата почти наполовину. Ну! Еще немного! Роза закрыла глаза, и ей показалось, что она слышит, как трещат кости ненавистных людей. Она представила, как будет метаться Конан, когда вернется и узнает, как погибла его семья, а потом она расправится и с ним тоже, и не просто расправится, а принесет в жертву, благо Харлем добыл ей Клинок Тьмы. Воистину порой от грязи пользы бывает больше, чем от людей! Конан умрет, чтобы возродиться после смерти и стать ее вечным рабом!
Монстр ревел, разъяряясь все больше, и звук его голоса сладчайшей музыкой звучал в ушах колдуньи, когда все вдруг кончилось. Сперва ящер взревел, и она подумала, что это победа, но голос его звучал как-то странно. Из него исчезла злость, ноток торжества так и не появилось, их место заняла боль. Потом все стихло.
Роза открыла глаза и увидела мертвого человека, страшно обожженного, словно вынутого из топки плавильной печи. Кожа на теле вздулась пузырями, местами обуглилась, источая потоки смрадного дыма. В правой руке он сжимал разорванный стальной ошейник. Колдунья опешила, не понимая, что же произошло, и тут она увидела в овале врат человека… Проклятого Могильщика, с которым судьба уже сталкивала ее когда-то. Он стоял и, сурово нахмурившись, смотрел на нее, молча и не двигаясь, словно рассматривал не прекраснейшую из когда-либо живших на земле женщин, а гнусную тварь, которая недостойна жить в этом мире, но которую нельзя раздавить просто так.
— Ты превысила свои права,— изрек он со спокойствием, от которого колдунью невольно бросило в дрожь.— Не пытайся сделать это еще раз, иначе кончишь, как он.— Мэгил указал рукой на дымящийся труп.
В бессильной злобе Роза сжала кулаки. Ее длинные ногти впились в ладони, пронзив кожу и окрасив пальцы кровью, но эта боль отрезвила ее, позволив подавить предательскую дрожь в голосе, и ни один мускул не дрогнул на лице ведьмы.
— Тебе ведь очень хочется этого, верно? — Она сделала над собой усилие и улыбнулась.— Ну, так убей меня, если можешь! — с ненавистью прошипела колдунья и на несколько мгновений замолчала, ожидая его ответа, а не дождавшись, рассмеялась.— Не можешь? — игриво спросила она, но лицо ее тут же словно окаменело и сделалось страшным.— Ну а не можешь, так проваливай! Слова мало что значат! А на будущее запомни: я — Черная Роза Сета! И я делаю, что хочу!
Она взмахнула рукой, и образ ненавистного Могильщика пропал. Довольная собой, колдунья улыбнулась. Подумать только, она едва не позволила напугать себя! И все-таки одержала верх! Окрыленная этой победой, Роза расхохоталась, подошла к покойнику и, с неожиданной для хрупкой женщины силой толкнув его ногой в плечо, заставила труп перевернуться. «А он был довольно красив, этот человек»,— отметила про себя ведьма, нагнулась и вытащила из его ладони ошейник. Что ж, так еще лучше. Пусть Конан остается в живых! Покорность, память и вечная душевная боль врага — что может быть слаще этого! А какой облик ему придать, она еще подумает!
— Я рад, Мхомур, что ты пришел так быстро, и еще больше рад тому, что ты не просто прислал своих людей, но прибыл сам,— дело предстоит нешуточное.— Кстати, где они?— Руф попытался изобразить на своем худощавом, по-лошадиному вытянутом лице приветливую улыбку.
— Внизу, в деревне,— проворчал кабатчик, стоя в дверях.— Нечего им здесь делать.
Слева на поясе у него висел короткий прямой меч, справа — кинжал. Он стоял, привычно держась за их рукояти, и мрачно осматривал комнату.
— И то верно,— поспешно согласился колдун.— Ну, так входи же, чего ты ждешь? Или ты все-таки не один?
Мхомур подозрительно покосился на дверь, опасаясь сам не зная чего.
— Один.— Кабатчик, наконец, неуклюже перекинул деревянную ногу через высокий порог, вошел в обширную, плохо освещенную комнату и уставился на ее хозяина, словно теперь лишь его увидел.— Просто темно у тебя здесь, как на Серых Равнинах, а с моей деревяшкой нужно двигаться осторожно.
— Сдается мне, что ты кого-то опасаешься,— посчитал нелишним заметить колдун.— Надеюсь, не меня, а больше здесь никого нет! Так что проходи и присаживайся. Разговор у нас будет долгим.
— Это верно.— Мхомур доковылял до стола, за которым сидел Руф, кряхтя опустил свое грузное тело в жалобно скрипнувшее под ним кресло и окинул многозначительным взглядом сгорбленного тщедушного колдуна.— Долгим будет разговор.
— Что ты хочешь этим сказать, друг мой?— Колдун насторожился, хотя гость его всего лишь повторил его слова. Похоже, тревога, которую он испытал лишь мельком, не была случайной.— Говори,— вкрадчиво продолжил он,— между друзьями не должно быть недомолвок.
— Ты прав, а потому скажу прямо. Мои люди недовольны,— проворчал Мхомур, стараясь не смотреть в глаза колдуну.
— Чем же?— Руф недобро покосился на своего давнего сообщника.
— Этот киммериец оказался силен драться! — зло выплевывая слова, ответил кабатчик.— Он уложил двух моих лучших бойцов! Еще двоих пришлось добить, чтобы их не опознали, и моим людям это не нравится!
— Вот как!— Руф презрительно усмехнулся, откидываясь в кресле.— А ты разве им не объяснил, за что я вам всем плачу? Да, кстати, и тебе тоже.
— Можно подумать, я без тебя не проживу!— зло огрызнулся одноногий.
— Проживешь,— неожиданно спокойно согласился колдун,— но согласись, что со мной гораздо сытнее и намного безопасней… Разве не так?
— Верно, верно!— Кабатчик раздраженно махнул рукой.— Твоя, правда. Но не забывай и ты, что так было лишь до недавнего времени, а теперь все изменилось! Деньги-то остались прежними, а платить за них приходится уже не риском, как то бывало раньше, а жизнями! Мудрено ли, что мои люди зароптали? Они ведь нанимались ко мне вовсе не затем, чтобы стать покойниками, пусть даже за очень приличное вознаграждение! Деньги нужны, пока ты жив! — Мхомур многозначительно посмотрел на колдуна.— На Серых Равнинах они ни к чему!
— Так ты что же, решил расторгнуть наш договор?!— прошипел колдун, привстав и нависая над столом. Седые космы затенили лицо, сделав его еще более зловещим, и столько злобы и яда источал его взгляд, что даже видавший виды кабатчик внутренне содрогнулся.— Смотри!— Руф нацелился в Мхомура длинным корявым пальцем, отбросившим на стену уродливую тень.— Пожалеешь!
— Уж не угрожаешь ли ты мне?
Несмотря на леденящий душу страх, глаза кабатчика зло сверкнули, налившееся кровью лицо стало багровым и страшным. Некоторое время оба буравили друг друга яростными взглядами. Воистину, то была достойная пара мерзавцев! Наконец Руф медленно опустился в кресло.
— Я близок к завершению главного дела своей жизни, — медленно проговорил колдун, устало прикрыв глаза.— Объясни своим людям,— продолжил он, помолчав,— что, если они выполнят мою просьбу, все до конца своих дней не будут ни в чем нуждаться.
— Те, кто останется в живых?— уточнил Мхомур.
— Те, кто останется в живых,— согласился Руф.— Но теперь они знают противника, и если перестанут вести себя как стадо баранов, то никто из них больше не погибнет.
— Должно быть, где-то лежит очень много денег…— задумчиво произнес кабатчик, не сводя пристального взгляда с колдуна.
— Хватит на всех,— нехотя ответил тот.
— На всех? — Мхомур прищурился.— Это очень много!
Руф едва не вскипел, но тут же взял себя в руки. В конце концов, не он ли говорил, что готов отдать все, лишь бы получить то, что ему нужно? Что же мешает теперь сдержать слово?
