Не время для нежности (СИ) - Савков Роман (е книги TXT) 📗
Расслабившись, Юстина отпустила переставшего дышать висельника. Тот немедленно закашлялся — как только молчал все это время?! Он уперся в ступени рукой, слабые ноги Иглао совсем не держали.
«Вот достался же заказ…» — мельком подумала девушка, отступая во мглу. Повторила: — Попробуй достучаться до аптекарей, и никуда отсюда…
Не дождавшись согласия — что двигался, что соображал Иглао очень неспешно, она скрылась в пыли и некоторое время бежала без отдыха, слыша лишь собственное мерное дыхание. Подошвы гибких мокасин касались булыжной мостовой мягко, не издавая и звука. Ни людей, ни лошадей отпущенных без призора, ей так и не встретилось.
Свернув на перекрестке за угол, сбавила темп — почудилось далекое ржание. Пошла вдоль стены на звук: шершавые рукояти клинков лежали в руках привычно, не доставляя каких бы то ни было неудобств.
Остановилась оттого, что пред ней неожиданно возникла рукотворная гора, пирамида из уложенных на бок бочек. В нос шибануло дешевым кислым вином. По другую сторону от преграды бродили неясные тени. Двуногие — и на том спасибо.
Одной стороной пирамида примыкала к зданию. Удостоверившись, что та надежно заклинена от расползания, девушка взобралась наверх. Стараясь не закашляться от мерзкого привкуса на языке, глянула вниз.
Там двое дюжих детин, кряхтя и постанывая под весом длинного ящика, осторожно выносили его через дверной проем. Третий с самодовольным видом стоял у груженой телеги, в которую была впряжена, вся в лишаистых проплешинах, худого вида кобыла.
Поодаль, с улицы и из близлежащего низкорослого здания похожего на трактир, доносился многоголосый мужской гомон. Кто-то отпустил пошлую шутку, басовитый хор в десяток луженых глоток поддержал продолжительным, мало отличимым от лошадиного ржания, смехом.
С сожалением спрятав клинки в ножны — здесь без громкого и кровавого побоища никак не обойтись — Юстина спустилась обратно. Так же беззвучно, как поднималась до этого. Устраивать массовую резню из-за четырехногого ходячего трупа в ее планы не входило. На той кобыле далеко не уедешь, разве что на корм собакам пойдет. Оно того не стоило…
Юстина вернулась к перекрестку и попробовала испытать судьбу за другим углом. Пробежала немного и тот час же поняла, что метания ее не напрасны. Дуновение слабого ветерка — как вознаграждение за упорство! — донесло до ушей слабый рокот парового движителя.
Она притаилась в кусте сирени, вновь приготовила клинки. В солнечный день Юстину завидели бы издалека — лишенный листьев скелет корявого кустарника обычно не прибавлял скрытности, но не сейчас, когда улицы потонули в коричневой мгле. Чтобы разобраться в увиденном за сто метров, мозгу следовало проявить соответствующие способности. Вряд ли таковыми обладало подавляющее большинство обывателей Сар-города: что чернорабочие, что чиновники средней руки, да и стража тоже, не отличались тут особенной прозорливостью.
Рокот движителя приближался, с каждой секундой становясь все сильнее. «Ну что за удовольствие находит люд в передвижении на новомодных колясках? — подумала Юстина. — Грохочет так, что любая мысль моментально испаряется, не оставляя после себя и следа. А еще угольная вонь, которая за время поездки наверняка въедается в поры. Никакими маслами и припарками не ототрешь».
Взглянула на себя со стороны, взвесила шансы… Каким образом она собирается остановить железного монстра? Объективно рассчитать скорость перемещения коляски Юстина не могла. Понимала только, что передвижение будет затруднено при ограниченной видимости. Чтобы не встретить на пути внезапно выросший столб или стену дома, дорогу необходимо выбирать аккуратно.
Броситься наперерез?
Но что, если водитель неожиданно прибавит движителю прыти, едва он почувствует опасность? Клинки, заговоренные Мамой, против кузова из толстой клепаной стали бессильны. Переедет тонкими, обшитыми резиной колесами — и поминай, как звали…
Время у нее еще было. Юстина распрямилась, пряча оружие в ножнах. Их она недолго думая перецепила на ремень и сдвинула назад, пряча от постороннего взгляда. Спешно расстегнула комбинезон.
Освободив рукава, спустила его до начала бедер, повязала на поясе — сойдет за странноватого вида юбку. Убедившись, что узел находится чуть ниже пупка, и материя не будет мешаться, когда придет время демонстрировать силу кинжалов, ослабила бинт на груди. Оттянула чуть ниже. Так, чтобы открыть взору водителя коляски глубокую ямочку. Хотелось ей развеять у того последние сомнения, что перед ним находится женщина. И женщина, чего уж таить, привлекательная.
То, что управлять машиной будет мужчина, Юстина не сомневалась. Ни разу еще не видела она за баранкой лицо противоположного пола. На это и был расчет: мужики, как известно, существа довольно примитивные; думают чем угодно, но только не той головой, в которой в избытке присутствует серое вещество. Завидев подходящий экземпляр издали, теряют рассудок — порой безвозвратно и навсегда.
Вздохнув, она пригладила волосы. Желая сейчас полностью соответствовать вожделенной самке, от каких нет отбоя на Красной улице, вышла из куста на дорогу. Приняв самый невинно-испуганный вид, на какой только была способна и сумела изобразить, стала ждать коляску. Грохот приближался, заполнив улицу целиком.
С криками «Помогите!», исподволь стараясь выдержать полную амплитуду, по которой двигалась практически лишенная поддержки грудь, бросилась навстречу громоздкой квадратной тени, соткавшейся из вихрей оседающей пыли в пятидесяти метрах от нее.
Скрипнув тормозами, коляска замерла в двух шагах, когда она, рискнув жизнью, буквально бросилась под колеса железного монстра. Вытянув руки открытыми ладонями вперед, в панике стала бить по металлу.
По лобовому стеклу, размазывая грязь, тут же забегали дворники: пар из котла, смешиваясь с рассеянными в воздухе песчинками, оседал на нем крупными бурыми пятнами. Кто находился в салоне, рассмотреть было совершенно невозможно.
Неся околесицу и причитая жалобным голосом: «У нас дом… девочки… Помогите… Там-там…», она обошла кузов — рука потянулась к юбке. Дождавшись, когда откроется окно пассажирской двери, без приглашения просунулась по пояс внутрь. У встретившего ее не должно возникнуть иных мыслей кроме как — «Эту самку нужно брать!».
Ей, во что бы то ни стало, нужен был человек умеющий управлять самоходной громадиной. И если он взбрыкнет с самого начала…
Пальцы нетерпеливо перебирали рукоять кинжала, который Юстина уже удерживала за спиной.
— Помогите, пожалуйста, — причитала она, хлопая ресницами. — Буду признательна и весьма благодарна… только помогите нам, что ни попросите сде…
— Госпожа Эбберг? — сказал человек за рулем. Слегка ошарашенно, удивленно. Он был в кепи и грубой кожаной куртке, надетой поверх легкой клетчатой рубахи, поэтому девушка не сразу признала его. — Юстина?
— Да, — коротко ответила она, посерьезнев, мгновенно стирая с лица несвойственное дочери Тысячеглавой выражение.
— Кажется, Вы переигрываете слегка… — промолвил он сконфуженно.
Леонид Лидонай, студент, с которым Юстина беседовала на крыше гостиницы, смотрел на нее из-под кепи строгим и чистым, незамутненным паникой взглядом. Удивительный человек.
— Не стойте так, пожалуйста, — смущенно проговорил он. — Садитесь скорее. Отвезу куда скажете.
Выбираться из салона было куда тяжелее: смутилась, замешкалась, зацепившись бинтом за какой-то болт. Рванувшись из плена, чуть было не осталась совсем без одежды. Придержала сползшую повязку рукой. Незаметно спрятав кинжал в ножны за спиной, нырнула в услужливо раскрытую дверцу. Указала вперед:
— Туда. За поворотом направо.
Спустив избыточное давление, Лидонай тронул коляску с места. Гораздо медленнее, чем того бы хотелось Юстине — возможно, пешком у нее получилось бы быстрее. Одно радовало, что висельника она довезет до места живым и в полном здравии, если считать таковым его нынешнее состояние.
Обочина терялась во мгле. Леонид ориентировался по кустарникам и деревьям, высаженным на границе с пешеходной дорожкой: они нехотя проявлялись из мглы впереди и терялись где-то за пределами грязного, в разводах, стекла.
