Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна (версия книг txt) 📗
– Отходим, там пень! – прошипел лучник, не сводя глаз с иноземцев.
– Ага! – с облегчением согласился его напарник, и ратники энергично попятились.
Серафима озадаченно огляделась, но никакого пня ни близко, ни далеко не узрела. Может, это был какой-нибудь местный сленг?..
– Господин старший советник Хо Люй! Господин старший советник Хо Люй! – нервно возвысил голос лучник, бросая взгляды то на встречных, то на дорогу за своей спиной. – Тут…
– Оба-на! – воскликнул чуть дребезжащий голос из-за их спин, Сенька заметила среди нависших кистей гаоляна восседавшего на коне тщедушного старика в треугольной коробочке на голове, привязанной под подбородком ленточками, и халате цвета хаки. Рядом с ним, на пегой кобыле осторожным шагом ехал пухлый вотвоясец неопределенного возраста с физиономией, напоминающей пшеничный каравай за двадцать пять копеек, и в ярком халате с вышитыми на груди маленькими птичками.
– Лазутчик О Ба На и младший лазутчик Чей Там Пень слушают ваши приказания, многоуважаемый воевода Ка Бэ Дань! – под его колючим взглядом воскликнул лучник и ткнул локтем под рёбра напарника. – Кланяйся, бестолковый!
– Ага!
Глефоносец развернулся стремительно, но неуклюже – и конь воеводы шарахнулся, уворачиваясь от мелькнувшего у морды клинка. Команданте Ка охнул, поехал по крупу вниз, но не доехал, зависнув на поводьях между небом и землёй. Похоже, верховая езда в курс обучения вотвоясьского бонзы входила получасовым факультативом, который тот всё равно прогулял.
– Болваны и дети болванов! – возопил старик, пытаясь не то усмирить пугливого скакуна, не то взобраться по поводьям на спину коня, как по веревке. – Головы оторву! Шкуры спущу! В ямыне сгною!..
– Пади, дурачина! Винись! – лучник, не выпрямляясь из поклона и демонстрируя навыки, достойные мастера боевых искусств, дал пинка под зад стоявшему за спиной напарнику. Тот выронил глефу, спешно хлопнулся на колени и сложил перед собой молитвенно руки лодочкой.
– Ага…
Не слушая самобичеваний разведки, Ка наконец-то догадался выпустить поводья из рук и блаженно растянулся на дороге. Побросав оружие, лазутчики во главе со своим главой кинулись поднимать вельможу.
– Многоуважаемый воевода Ка Бэ Дань, разрешите недостойному рабу отряхнуть правый рукав вашего почтенного халата! – самозабвенно ворковал Хо Люй, кантуя босса осторожно, как драгоценную фарфоровую вазу.
– Кланяйся, бестолковый! – шипел лучник.
– Ага… – нервно кивал его товарищ.
– Многопочтенный воевода Ка Бэ Дань, разрешите никудышному рабу отряхнуть левый рукав вашего уважаемого халата!
– Кланяйся, бестолковый!
– Ага!
– Почтенноуважаемый воевода Ка Бэ Дань, разрешите никчемному рабу отряхнуть подол вашего премногоуважаемого халата!
– Кланяйся, бестолковый!
– Ага!
– Много-премного-уважаемый воевода Ка Бэ Дань, позвольте ничтожному рабу поправить вашу драгоценную шапку!
– Кланяйся, бестолковый!
– Ага!
– Препочтительнейше почитаемый воевода Ка Бэ Дань, позвольте жалкому рабу…
– Кланяйся!..
– Ага!..
"Не боевая единица, а Хо Люй со своими холюйчиками…" – с отвращением покачала головой Серафима, располагаясь поудобнее в гаоляне и наблюдая за происходящим. В принципе, если не шевелить отбитыми ногами, спиной и тем, что располагалось между ними, жизнь была не так уж и скверна. Теплый ветерок, солнышко, увлекательное представление… Семечек бы еще – ну да не бывает в жизни полной гармонии.
Мало-помалу по укрытой гаоляном дороге стал подтягиваться арьергард, сбиваясь за командиром из слабого подобия колонны в очень качественную толпу. Все они, отметила Серафима, были похожи на разведчиков как близнецы, отличимые друг от друга лишь цветом халатов, стоптанностью чунь или вооружением. Обшарпанные луки и стрелы, кривоватые палицы, ржавые мечи – словно в сэкондхэнде деревенского оружейника случилась массовая распродажа. Сенька со вздохом признала, что "Справочник купца", говоривший, будто все вотвоясьцы на одно лицо, причем абсолютно не запоминаемое, был прав.
Когда премногопочтенноуважаемый военачальник был, наконец, установлен вертикально, освобожден от пыли, насколько это можно было без применения выбивалки, и водружен на коня, он свирепо свел брови над переносицей.
– Старший советник Хо Люй! То, что твой брат – начальник ямыня, не оправдывает непочтительного поведения твоих никчемных воинов! Человек, стремящийся к званию начальника шпионов моего двора, не должен выставлять себя… а самое главное, меня, посмешищем перед всем южным Вотвояси! Для продвижения нужны победы, а не позоры! А пока я решаю, сколько ударов палкой твои недоумки заработали сегодня своими манерами, вернее, их отсутствием, доложи мне обстановку на стратегически важном объекте перекрестке!
– Лазутчик О Ба На! Доложи мне обстановку! – грозным эхом прорычал Хо. Лучник согнулся в поклоне и, дрожа и заикаясь, взялся за доклад, приложив одну руку к груди и исподтишка тыкая другой в иноземцев, постепенно принимавших сидячее положение [91]:
– Мы д-доходим до перекрестка, в-ваше превосходительство с-старший с-советник, и видим: т-трое! – шептал он на ухо босса, опасливо косясь на воеводу. – То есть ш-шестеро! Лежат! То есть с-сидят! Теперь! Но т-тогда-то лежали!.. И с-стоят тоже! И г-глядят! И к-какими г-глазами!..
– Аг-га… – закивал изо всех сил его товарищ.
Хо выпятил нижнюю губу и вздернул подбородок, давая понять, что доклад окончен. Лазутчики с облегчением попятились, кланяясь наперебой, а их руководитель обратил свой маслянисто-круглый лик к воеводе и что-то заговорил в полголоса.
– Понятно, – кивнул ему Бэ Дань, точно не слышал только что тот же самый доклад из первых уст. – Я хочу посмотреть на них поближе.
– Привести? Принести?
– Я воин, Хо, и вокруг – моя отборная сотня. Не выставляй меня в еще более нелепом свете, – упрямо выпятился узкий подбородок воеводы.
– Как вам будет угодно, воевода Ка, ваша мудрость и проницательность не знают равных в этой провинции.
Ка удовлетворённо вздохнул и шлёпнул пятками по бокам коня. Не дожидаясь инструкций, Хо обогнал его на пути к иноземцам, и весь отряд потянулся за ним.
– Доброго дня. Приятно ли кушали? Хорошо ли спали? Чиста ли была ваша вода? – поклонился Хо Люй. – Ровна ли была под вашими ногами дорога? Не досаждали ли насекомые? Вы не оборотни ли случайно?
Сенька на всякий случай быстро оглядела своих компаньонов, слегка ошарашенных таким ассортиментом вопросов, убедилась в неизменности результата усилий Сю Сю Сю, и твердо ответила:
– Нет. На всё. Кроме третьего вопроса.
– Мы – люди, – для тех, у кого глаза оказались слишком узкими, подсказал Иванушка.
– Гомункулюс вульгарис, проще говоря, – авторитетно изрек Агафон и скрестил руки на груди.
Хо закачал головой:
– Сожалею. Сожалею. Рад. Сожалею. Сожалею. Не бывает таких людей.
– Чего? Чего? Чему? Чего? Чего? Каких? – недружелюбно насупился его премудрие, на лету перенимая у оппонента манеру пакетного общения, пока его товарищи в ступоре пытались понять, кто, о чем и когда сейчас говорит.
– Таких, – лаконично обвел их широким жестом старший советник. – Посмотрите, к примеру, на нас.
– Ну, посмотрели, – ворчливо ответила Серафима. – Ну люди, как все, только прищуренные. Вы оборотней настоящих не видели!
– А вы видели? – оживился команданте Ка.
– Мы… недавно проходили мимо пещеры оборотней. Там никого больше нет. Вообще. Проход свободен! – сообщил Иванушка.
– Свободен?! Как – свободен?! А где оборотни? – круглое лицо Хо вытянулось, становясь вместо каравая похожим на батон.
– Разбежались, – развел руками его премудрие.
– Вот так штука… – пробормотал советник. – Наместник послал нас усмирять оборотней, а если их действительно не стало… вообще…
– Но это же хорошо, Хо? – недоуменно нахмурился воевода.
