Наследник Темного Клана 3 (СИ) - Ренгач Евгений (бесплатные версии книг .txt, .fb2) 📗

— Господин, если вы так настаиваете… Николай Борзов оказался сильно ранен. Многочисленные ранения и ожоги. Лекари до сих пор борются за его жизнь. Велика вероятность, что он никогда не придёт в себя…

Я тяжело сглотнул. Представить всегда полного жизни и сил Борзова раненым и слабым было тяжело, почти невозможно. Ещё сложнее было думать о том, что он и вовсе может не выжить…

— Нужно нанять ему лучших лекарей! Самых дорогих и профессиональных. У меня есть деньги, я могу обеспечить любые лекарства и артефакты…

— Господин, не переживайте! Господин Борзов — наследник одного из самых влиятельных Родов Империи. Его отец, Светлейший князь Борзов, делает всё возможное, чтобы сохранить жизнь сына. С ним работают лучшие специалисты. Но его ранения слишком серьёзны…

— Как так вообще могло получиться? Николай — опытный боец с отличной реакцией. Он должен был использовать защитные чары! А вышло так, что я выжил и иду на поправку, а он…

— Возможно, что у него просто нет того, кто мог о нём позаботиться… — произнёс Альфред и тут же замолчал, понимая, что сказал лишнее.

Это же понял и я.

— Подожди! Что ты имеешь в виду? Я правильно понимаю, что, войдя в особняк Борзовых, ты в первую очередь спас меня, и только потом вернулся за Николаем?

Альфред смело, не дрогнув, выдержал мой взгляд.

— Вы всё понимаете верно, господин. Я вытащил вас из огня, оставив Борзова внутри. К сожалению, унести обоих раненых за раз я не мог. Лишь убедившись, что ваша жизнь в безопасности, я вернулся за Николаем. Увы, но за это время его состояние значительно ухудшилось.

Теперь я понимал, что там случилось. Альфред спас меня, оставив Николая в рушащемся здании. Наверняка за те несколько минут, что Борзов провёл в одиночестве, его дополнительно обожгло огнём и придавило камнями. Именно этим и объясняется то, что я сумел уцелеть, а он нет.

Честно говоря, но больше погружаться в это не хотелось. Также как и обвинять Альфреда. Я достаточно неплохо узнал своего камердинера, чтобы понять, что он никогда бы не бросил в беде дружественного мне аристократа. Просто его долг и принесённая Роду Оскуритовых Клятва обязывала его в первую очередь спасать именно мою жизнь, и ничью другую.

И обвинять его в этом было бы просто глупо.

— Ты молодец и поступил так, как должен… А что насчёт Петра? Он… выжил?

— Увы, господин, но нет! К тому моменту, когда я прибыл в дом, от тела господина Борзова-старшего почти ничего не осталось. Оно сильно обгорело. Целители пытались вернуть его к жизни, но у них ничего не удалось…

Эта новость меня совсем не расстроила. Даже наоборот, заметно подняла мне настроение. Я не тщеславный пафосный парень, получающий удовольствие от гибели другого человека. Но смерть Петра была радостной новостью. Этот человек неоднократно пытался меня убить и едва не перебил всех воинов, которые помогали мне задержать Воробья. Он однозначно заслуживал смерти или как минимум долгого тюремного заключения.

Единственное, что меня тревожило, так это невозможность как следует его допросить. Пусть мы и раскрыли Ворона, нас это ровным счётом ни к чему ни привело. Мы по-прежнему ничего не знали о целях «птичек», их планах или составе. На свободе оставались ещё как минимум двое заговорщиков, Воробей и Пересмешник.

Последний меня особенно беспокоил. Если с Воробьём я уже несколько раз сталкивался и имел какие-то представления о его боевых способностях и даже характере, то вот о Пересмешнике мне ничего не было известно. Всё, что я знал о нём — это что он существует. На этом мои сведения, по сути, и заканчивались…

— От резиденции Борзовых хоть что-то уцелело?

— Нет, господин. Взрыв оказался слишком сильным. Он уничтожил всё здание от подвала до крыши. Конечно, гвардейцы и жандармы проводят поиски и пытаются найти какие-то улики. Но, если вы хотите знать моё мнение, мне кажется, что они ничего не найдут. — Произнёс Альфред.

В подобных вещах я своему камердинеру доверял. О его прошлом я по-прежнему знал не так уж и много, но был уверен, что в вопросах расследования и взаимодействия с государственными органами он разбирается куда лучше, чем я.

— И правильно кажется! — Совсем рядом прогремел низкий голос. — Мои ребята всё до последнего кирпичика перебрали. Запрещёнки нашли будь здоров. Артефакты из реестра особо опасных, токсичные зелья, книги по обучению запрещённым семейным техникам… Одним словом, ничего особенного. Такого добра у каждого крупного Рода хоть задницей кушай! А вот доказательств подготовки мятежа никаких. И вот это, ребятки, меня особо тревожит…

Я повернулся, скривившись от боли в повреждённой шее. У дверей, оперевшись спиной о стену, стоял Шарапов. Его волосы были растрёпаны, а под глазами залегли внушительные мешки. Сразу видно, что человек давно нормально не спал. А, возможно, и вообще не отдыхал.

Что хуже всего — я совершенно не почувствовал, как он вошёл в палату. А ведь с чувствительностью у меня всё в полном порядке!

— Надо же, какой неожиданный визит…

— Ну конечно, неожиданный! Сам же наверняка догадывался, что без моего внимания подобные вещи в Питере не обходятся. Да и в стране тоже… — Глава Императорской гвардии фыркнул и, поставив стоящий у изголовья моей кровати стул спинкой вперёд, уселся, широко расставив ноги. — Ох и наворотили ж вы, Марк Максимиллианович, делов…

— Только не пытайтесь повесить всё на меня! О том, что Пётр — Ворон, я даже не догадывался до того, как мы оказались в особняке Борзовых…

— А в этом я тебя обвинять и не собираюсь. За это наоборот, можно сказать даже, что благодарен. У меня на него ни одного агентурного доноса не было. Так что для меня это тоже сюрприз. — Шарапов говорил спокойно, но без агрессии. Кажется, и в самом деле был мне благодарен. — А вот с Воробьём ты, Оскуритов, знатно прокололся. Догадываешься, в чём?

Разговаривать с Шараповым не хотелось. Слишком уж противоречиво всё выглядело. Но деться от него было некуда. Если не расскажу сам, то он найдёт способ вытащить информацию силой. С него станется…

— В том, что не сообщил вам о предполагаемой встрече…

— Ну надо же, и сам в курсе, даже напоминать не пришлось… — Шарапов зло усмехнулся. — А какого хрена ты, Оскурит, ничего мне не сообщил⁈ И не смей врать, что сам ничего не знал! Мне прекрасно известно о проведённой тобой подготовке. Камердинер твой и Алина Ветрова молчат как партизаны, а вот дружки Борзова всё выдали. Если бы ты мне всё заранее сообщил, то у нас сейчас был бы не один мёртвый заговорщик, а, возможно, двое живых и готовых говорить!!! Так что это исключительно твоя вина. Слышишь⁈ А за такое можно и лет двадцать каторги получить, а то и нож под рёбра… Эй, ты чего творишь⁈

Он бы и дальше продолжил на меня орать, если бы смирно стоявший в стороне до настоящего времени Альфред не пришёл в движение. Он как-то неуловимо сдвинулся в сторону и, не делая ни единого лишнего шага, легко и буднично набросил на шею Шарапова свою излюбленную металлическую удавку.

— Вы подняли голос на моего господина, Светлейшего князя, — сообщил он схватившемуся за удавку и безуспешно пытающемуся оттянуть её от шеи Шарапову. — И это огромная ошибка. Я не посмотрю на то, кто вы. Граф вы, уважаемый человек или руководитель Императорской гвардии. Никто, слышите, никто не имеет право повышать голос на моего господина. И тем более его оскорблять!

Ситуация была, мягко говоря, нетипичная. Мой камердинер вступил в бой не абы с кем, а с одним из самых могущественных людей в Империи. Такого я от него, конечно, не ожидал. Но это уже происходило, а, значит, времени на раздумья у меня не было.

Двигаться мне по-прежнему было сложно, так что о том, чтобы физически вступить в бой, и речи не шло. Но вот Дар я мог применять спокойно. Им я и воспользовался.

Никакой серьёзной техники я использовать не стал. Только направил чистый поток энергии, отбрасывая Альфреда и Шарапова в сторону. Это должно было охладить их пыл.

Но их бой стал развиваться по совершенно непредсказуемой для меня траектории.