Трое для одного (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна (электронная книга txt) 📗
Стало смешно.
- Вы… д-домогаетесь… мисс Хангер? - выдавил он из себя.
- Конечно, миленький, - бесцветным голосом откликнулась Кристин. - Попробуй позвать свою няньку, кстати. Будешь удивлён результатом.
“Уилки?” - только и успел подумать Морган, а потом сгусток тени прижался к его рёбрам, аккурат между пятым и шестым.
Сердце пропустило удар.
Тошнота стала невыносимой - и вдруг исчезла, а вместе с ней и все остальные чувства. Онемение волной прокатилось от кончиков пальцев до затылка и схлынуло. В районе солнечного сплетения зародилась жуткая, тянущая боль, и не сразу получилось опознать в ней…
…голод?
Сгусток тени расплескался по груди и растворился в коже, как горсть пресной воды растворяется в океане. Короткой вспышкой пронеслось по нервным окончаниям чувство блаженной, томной сытости - и снова пришла боль, и утолить её можно было только одним способом. Морган инстинктивно подался вперёд, до кости проминая чужие пластилиново-мягкие руки, и точно издали услышал приглушённый женский вскрик.
- Интересно… - сипло прошептала Кристин, и он понял, что крик принадлежал ей. Тянущее чувство голода угасало. Ладони были слегка липкими от крови. - Как интересно… - и она расхохоталась.
Боль отступила, слизав напоследок все возможные эмоции. Так откатывается волна, смывая узоры с песка; так на юге отползает за край горизонта солнце, стирая границу между чёрным морем и чёрным небом. Единственным, что ощущал Морган, оставалось любопытство.
Женщина с размолотыми в кашу запястьями вызывала интерес.
В кармане у неё лежала чужая вещь.
Его вещь.
- Ключ, пожалуйста, - произнёс он, когда понял, и улыбнулся одними губами.
- Может, сам заберёшь, Майер-младший? - кокетливо развела изуродованными руками Кристин. - Ты же джентльмен.
- Да, конечно.
Морган шагнул к ней и запустил руку в карман жакета. В душе слабо шевельнулась тень чувства, чего-то вроде отвращения или брезгливости. Он растерянно оглядел ключ на своей ладони. Брелок с эмблемой “шерли”, прозрачный камушек на цепочке - подарок Гвен…
- Я не трону тебя, - глухо пообещала Кристин. Восковое лицо плавилось и дёргалось, пытаясь изобразить улыбку. - Даже подталкивать не буду. Ты всё сделаешь сам, сделаешь для нас, да. Это в твоей природе. В нашей природе.
Морган механически провёл пальцами по собственной груди, пересчитывая рёбра сквозь рубашку, и наткнулся на часы в кармане. Они тикали с бешеной скоростью, неравномерно, точно задыхаясь.
Накатил иррациональный ужас, пересиливая оцепенение чувств. Стиснув в кулаке потеплевший ключ, Морган опрометью кинулся к выходу, на ходу пытаясь застегнуть куртку, одним прыжком перескочил четыре скользкие ступени - и рухнул в метель. Колючий снег обнял со всех сторон, ветер загудел в ушах металлическим криком Уинтера, мостовая вывернулась из-под ног и швырнула навстречу фонарь.
Плечо влажно хрупнуло.
Шатаясь, Морган сел на бордюр. Холод обжигал, но в то же время ощущался чем-то потусторонним, неспособным причинить вред… разве что напугать. Ход часов замедлился и выровнялся. Сейчас казалось, что город несётся мимо на бешеной скорости, издевательски отсвечивая тусклыми огоньками.
Воспоминания о последних пяти минутах были тошнотворно чёткими. Гримасы Кристин, её запах, липкие руки… Морган задрал рубашку и провёл кончиками пальцев по границе рёбер. Сейчас, когда боль схлынула, он яснее понимал, на что она была похожа - на воронку, выкручивающую внутренние органы. Точно такую же, как та, что медленно вращалась в зеркальной комнате заброшенной школы.
Ему пытались подсадить тень.
Воронка её пожрала…
Перед глазами поплыли золотые пятна; он зажмурился до онемения век.
“Нет. Не воронка. Это я её сожрал”.
Тень, чем бы она ни являлась, растворилась в нём, в его крови.
“Я не смогу рассказать Уилки, - осознал Морган с пугающей ясностью. Уинтер, запертый в парке; школа, где время остановилось; безжалостный золотой свет, от которого становилось и жутко, и хорошо. Фрагменты головоломки соприкасались, но не складывались в единое целое. - Ни сейчас, ни потом”.
Страха по-прежнему не было - ни перед возможным карантином, ни перед смертью. Звучали эхом слова Кристин: “Попробуй позвать свою няньку. Будешь удивлён результатом”. И подспудно царапалась мысль: что, если Уилки просто не отзовётся?
- Нет, - глухо произнёс Морган вслух. - Отзовётся.
Он зачерпнул пригоршню снега и обтёр грязные от чужой крови руки, потом хлопнул себя по щекам, разгоняя кровь. Затем ощупал ушибленную ключицу и убедился, что травмы нет - по крайней мере, на первый взгляд. Встал, аккуратно застегнул куртку, накинул капюшон и спортивным шагом двинулся вниз по улице, к “шерли” и к тепло сияющим витринам кондитерской. Губы слегка болели и подрагивали, словно привычная улыбка пай-мальчика заставляла работать давно атрофированные мышцы.
Кэндл ничего не заподозрила. Она ждала его, уплетая горячий круассан с сыром за высокой стойкой у окна.
- О! Ты быстро. Успешно?
Вместо ответа Морган показал ключ от автомобиля и кивнул в сторону выхода - мол, хватит рассиживаться. Находиться в душном, жарком, слишком хорошо освещённом зале было почти невыносимо.
“Я меняюсь?”
За время поездки ощущение неправильности слегка развеялось. Воспоминания о стычке с Кристин оставались отвратительно ясными, однако теперь не тревожили.
- Думала, вы заглянете раньше.
Шасс-Маре ждала на пороге, скрестив руки под грудью. Снег обтекал улицу поверху, словно воздух здесь был плотнее и не пропускал его. Машину пришлось оставить наверху, на площадке, и лобовое стекло всего за полминуты едва ли не полностью затянулось рыхлым снежным рядном.
- А я не думал, что мы вообще заглянем, - честно ответил Морган. - Но кое-что произошло.
- Вижу, - непонятно отозвалась Шасс-Маре и скрылась за дверью.
Внутри Кэндл вела себя как дома. Она мимоходом погладила влажные щупальца Кетхен, точно одну из материных кошек, не глядя, швырнула куртку в переплетение водорослей на стене, перемахнула через барную стойку и направилась прямо к кофейному автомату.
Впрочем, хозяйку “Охотника за приливами” это не смущало.
- Мы были в ресторане и видели, как Кристин охмуряла проверяющего из столицы, - без предисловий начал Морган. Шасс-Маре оглянулась через плечо, прищёлкнула пальцами и автомат, к восторгу Кэндл, наконец задрожал, наполняя кофе высокую белую чашку. - Его зовут Чарли Лоаф. Кристин что-то сделала с ним. Думаю, она подсадила тень… такое возможно?
Шасс-Маре задумчиво провела пальцем по контуру губ.
- Ну, мне-то уже попадались люди, заражённые тенями. Больные страстями. Испорченные. Но ты имеешь в виду нечто иное, так?
- Марионетки, - ответила Кэндл вместо него и плюхнулась на стул с другой стороны стойки. Кофе в высокой чашке пах имбирным печеньем, карамелью, мёдом, корицей, песочным тестом, миндальной крошкой и ванильным суфле - чем угодно, только не кофе. - За милашку Чарли словно что-то говорило. Ну, а так как это всё началось после роскошной трапезы, есть подозрение, что его банально траванули. Кое-чем небанальным, правда.
- Тенью, - произнесла Шасс-Маре, не то спрашивая, не то подводя итог собственным мыслям. Глаза её засветились бледным золотом; голос стал глубже, а речь - правильней и ритмичней. - Тень смутит его разум, совратит его ложными суждениями, отравит плоть, размягчит кости.
- Типа паучьего яда - согласилась Кэндл. - Знаете, как в фильмах на “Дикой природе”. Паук впрыскивает ещё живой мухе какую-то гадость, а потом, когда все внутренности превращаются в однородный питательный супчик, протыкает оболочку и пьёт. Очень удобно, - и она с неприличным звуком втянула кофейную пену.
Моргана передёрнуло. А Шасс-Маре только усмехнулась:
- Наглядно. Кто ещё был на ужине, кроме этого самого Чарли Лоафа?
- Ну, моя мамаша, Костнеры, какой-то тощий хрен… - принялась перечислять Кэндл, загибая пальцы. Над верхней губой у неё остался след пены.
