Могильщик. Черные перчатки (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич (книги без сокращений .TXT) 📗
Девушки (а самой старшей из них по прикидкам могильщика было не больше шестнадцати лет) не роптали, хотя они должны понимать, что заработать на обратную дорогу практически невозможно: место на корабле стоило пять марок, а деньги на островах стоили куда больше, чем на материке. Но жизнь свободных островитянок куда лучше рабства у какого-нибудь островного вельможи, которые выбросит любую из них для развлечения своих солдат сразу после того, как она забеременеет. Да и прожить ещё месяц взаперти куда лучше, чем этот месяц ублажать два с половиной десятка моряков.
А люди Иргура тем временем перебросили через борт две плахи и принялись катать по ним большие бочки. Всего бочек было двенадцать, каждая вместимостью в два анкера.
Владелец корабля мрачно наблюдал за происходящим. Когда все бочки были спущены в трюм и надёжно закрыты вездесущим Гираном, Иргур приказал ему собрать всех людей на корме.
— Двадцать один человек, считая меня и нашего пассажира, — констатировал Иргур. — Трое убиты, четверо ранены. Не так уж и мало, но и не много, если учесть, что нападавших было три с половиной десятка. — Он повысил голос: — И плевать, что мы бились не с воинами, а ворами и убийцами, это была славная победа! И в честь этой победы, в честь наших погибших товарищей сегодня никакой больше гребли! Пусть парус несёт нас домой с попутным ветром, а мы… а мы хорошенько выпьем, хоть я и противник пьянства во время плаванья! Я лично открою бочку прекрасного горливского, захваченного нами сегодня!
Моряки радостно заорали, к ним с большим удовольствием присоединился и Велион. У него тоже не было во рту ни капли последние две недели. А если прибавить к этому времени ещё месяц путешествия с обозом из храма Мёртвой Матери, во время которого он лишь единожды перехватил кружку кислого пива, разбавленного практически до полной прозрачности, он не пил уже полтора месяца. Марва тоже не одобряла пьянства во время путешествия.
— Ещё бы бабу одну распечатал, — гоготнул один из моряков, когда Иргур выбил из выкаченной на палубу бочки затычку, но встретив пристальный взгляд Гирана, говорун умолк и тихонько встал в очередь за выпивкой. Могильщик встал за ним, надеясь, что одной бочки вина морякам не хватит.
Так и произошло.
— Люблю готовить, — сказал Иргур, вываливая в котёл трёх выпотрошенных уродцев, которые именовались здесь рыбой. — Особенно рыбу. Знаешь, друг Велион, готовить, скажем, уху — большой риск. Чуть-чуть не доварил в первый или второй раз — а рыбу из Ядовитого моря надо варить два раза — и всё, труп, причём смерть неумехи будет долгой и болезненной — колики в животе, обожженная глотка, заворот кишок… Но если рыба приготовится, как следует… — островитянин понюхал варево, — ощущения непередаваемые. Один знакомый маг пояснил почему — магические эманации, оставшиеся в рыбе, раздражают вкусовые рецепторы на языке, создавая непередаваемые оттенки вкусов. Никогда не ел рыбу, которая сначала становится сладкой, потом кисло-солёной, а после себя оставляет великолепный острый привкус? Не говори, знаю, что нет, на материке не умеют готовить рыбу из Ядовитого моря. — Капитан посолил будущую уху и прикрыл котёл крышкой. — Ну всё, через полтора часа будет готово. Соль здесь, кстати, только для бульона, рыбе ни соли, ни специй не требуется.
— А ты не будешь варить её во второй раз? — обеспокоенно спросил могильщик, глядя на тонкие струйки пара, вырывающиеся из-под крышки котла.
— Она уже сварена. Варилась как есть, с чешуёй и кишками, чтобы та магическая гадость, которая содержится в рыбе, ушла в них. Если потрошить рыбу сразу, можно получить сильный ожог руки, а эманации из мяса оседают на чугунном котле, что, сам понимаешь, неприятно. Они и так оседают, но куда меньше, по крайней мере, когда берешь котёл, не возникает ощущения, что тебе по пальцам долбят молотками.
— Ясно, — кивнул Велион.
— А ты в этом разбираешься? — прищурив глаз, спросил Иргур.
— Нет, конечно. Откуда бы?
Владелец корабля рассмеялся.
— Не думай, что я дурак, — произнёс он, уняв смех. — Меня забавляют ваши купцы, перекупщики… чёрт, да любой человек с материка, узнав, что я с островов, пытается меня обмануть, думая, что я ни хрена не знаю в жизни. Все вы думаете, что мы глупые и дикие варвары, которые только дерутся, пьют и трахают баб. Частично, конечно, вы правы, но и среди вас, сухопутных, есть такие же люди, причём, их число куда больше, чем образованных людей. Ты согласен?
Могильщик кивнул. Чувствовал он себя неудобно.
— И вот, что я скажу тебе, друг Велион, — вкрадчиво продолжил Иргур, открывая котёл и начиная медленно помешивать варево половником. — Я человек образованный. Думаю, куда образованнее тебя. От роду мне двадцать пять лет, так что жизнь я тоже видел. Конечно, увидев меня в боевом трансе, ты сильно засомневался в моей способности здраво мыслить, но ты ошибался. Я вижу твои неестественно бледные кисти рук и неумело остриженные чуть ли до мяса ногти, заметил твою привычку держать руки в карманах. И, кстати, в трансе соображал я куда быстрее, чем сейчас…
Неожиданно на бурлящей поверхности будущей ухи вырос пузырь размером с кулак. На миг застыв и сверкнув всеми цветами радуги, он взорвался, разбрызгивая в разные стороны кипяток. Велион инстинктивно отшатнулся назад, прикрывая лицо ладонями, но наткнулся на стену и сильно ударился затылком — скамья, на которой он сидел, была прибита к стене для устойчивости.
— Ну а я о чём говорил? — хмыкнул ярл, дуя на обожженную кисть. — Перчатки не спасут твоё лицо от ожогов, могильщик, потому что они сейчас лежат где-нибудь на самом дне твое рюкзака.
— Удивлю, — буркнул тотенграбер, поднимаясь со скамьи. — Они при мне.
— Прожжённый, значит, — добродушно произнёс островитянин. — И куда ты собрался?
Велион остановился и скривил губы в усмешке. Действительно, куда? Кругом море, Ядовитое море, вода которого убивает медленно и болезненно, а твари, живущие в нём, каким-то образом приспособились к магии, превратившись в машины для убийств. Причём, не только хищники, прикосновение к любой даже нехищной рыбе может вызвать ожоги и колики, а в худшем случае — смерть.
— Знаешь, — продолжил Иргур, глядя могильщику в глаза, — двадцать лет назад рыбу из Ядовитого моря есть было нельзя. Не помогало ни двойная выварка, ни даже тройная. А ещё за двадцать лет до этого любого человека, у которого находили неразрушимые чёрные перчатки, подвешивали на ближайшем дереве кверху ногами, вскрывали живот и засовывали ему в кишки перчатки. Причём, живот вскрывали очень аккуратно, вот здесь, — моряк провёл по животу чуть ниже пупка, — как во время ритуального самоубийства, так чтобы у могильщика вывалились кишки, а он всё ещё был жив. Когда же он всё-таки умирал, его хоронили вместе с перчатками.
Но это было сорок лет назад. Сейчас многие островитяне понимают пользу могильщиков, задарма продающих им произведения искусства и украшения, поэтому казни были отменены. Конечно, некоторые до сих пор недолюбливают и побаиваются могильщиков. Но для некоторых кланов, особенно расположенных рядом с могильниками, вы — желанные гости.
— Потому что вы можете скупать у нас упомянутые тобой произведения искусства и украшения, — утвердительно произнёс Велион. — Конечно же, задарма.
— Тебя не обижу, — рассмеялся ярл. — Или ты уже обиделся?
— Нет, — совершенно искренне покачал головой тотенграбер. — Но, как я понимаю, твоим морякам лучше не знать, что я могильщик?
— Ты прав. По крайней мере, до тех пор, пока мы не прибудем домой. Многие верят, что могильщики приносят лишь неприятности. А самая большая неприятность здесь, на Ядовитом море, это шторм. Или пираты. Но пиратов я не боюсь. Ты же уже обратил внимание, что каждый из моих моряков — профессиональный воин?
— Я думал, это в порядке вещей.
— Пожалуй, ты прав, любой моряк с Остовов Щита более-менее сносно умеет владеть оружием. Но мои люди именно профессионалы. И, кстати, пятеро из них могут входить в транс, а для воспитания берсеркера нужны большие деньги. Но моя семья достаточно богата. Да и торговля с храмом Мёртвой Матери приносит нам неплохую прибыль: своим я могу втридорога продавать некоторые травы, которые не растут на архипелаге из-за слишком холодного климата, и получаю приличные деньги за растения, которые у нас не использует никто. Я вижу, ты заинтересовался… А знаешь, я покажу тебе кое-что, когда мы прибудем на Стол.
