Дети Мира - Пекур Екатерина (серия книг .TXT) 📗

Я поморщилась. С его подачи я была просто жертвой безгласной. А ведь я привлекла их внимание к тому, что помогала Каруну добровольно — особенно тогда, когда нас с ним обложили со всех сторон. Отметив, что сейчас к этому подойду, я рассказала ещё кусок истории, а затем проворчала:

— Ваш агент-двойник оказался так неловок, что привлёк ко мне внимание контрразведки. То есть, я имею ввиду, отдела в целом, а не конкретного человека, который (к счастью для меня) смог адекватно оценить мою воображаемую принадлежность к засланцам. Но дело могло повернуться очень худо. Этот ваш агент кидался на меня с изумлённой физиономией (само собой, цвет волос у меня не слишком-то обычный), а затем, пока я ещё не знала, кто он, даже попросился у меня переночевать! Уже после того, как весь Город стоял на ушах, разыскивая его как бриза!

— Ларнико, Барро прав — это вопиющая безграмотность, — спокойно проговорил Лакиро, прерывая меня, — чтоб ты не говорил. Если бы я мог предвидеть такую реакцию, я бы ни за что не голосовал за Сарриза. Храни Создатель его душу, но он провалился, запаниковал. И чуть не потопил постороннего.

— Санда, тебя хотя бы не вычислили? — тревожно проговорил отец.

— Какой там не вычислили, — проворчала я, — Они прошли по его следу за несколько часов, и наутро меня арестовали как сообщника.

Лакиро нахмурился, но его глаза стали куда более ясными — картина минувших событий для него обретала форму. Отец вздрогнул и беспокойно пошевелился — я увидела, как поджался его живот. Лица Ларнико и Барро Жихаро не дрогнули.

— Но меня никто не трогал, — поспешила добавить я, — Со мной только обстоятельно поговорили, а часа через три меня освободили под честное слово Каруна — он как-то уломал своё руководство, что вышла ошибка. Ну не без того, чтобы потом сесть мне на шею… — признала я, — Само собой, взамен мне предложили помогать следствию. Хотя вёл он себя при этом очень пристойно, тут сказать ничего не могу.

Отец хмуро уставился в пол.

— Санда, ты понимаешь, на волосок от чего ты прошла? — тихо спросил он.

— Он мне объяснил, — так же тихо прошептала я, — Но пообещал вытащить меня из-под следствия, когда мы поймаем летуна. Или найдём что-то ценное.

Губы отца шевельнулись, но он так и не сказал вслух то, что собирался. Впрочем, это наверное, было какое-то ругательство — отец никогда не выражался при мне или при матери. Я сидела, беспокойно смотря по сторонам и ловя каждую тень эмоций на лицах Совета. Несмотря на мои усилия, дела Каруна были из рук вон плохи. Когда они вспоминали про методы контрразведки, они просто переставали соображать.

— Мне… продолжать?

Ларнико вяло махнул рукой.

Я вкратце изложила Совету историю с моим похищением и освобождением, и всю череду открытий, сделанных мной и Каруном на территории «Белой Башни». Советники сидели абсолютно неподвижно, и я могла гадать до икотки, как они относятся к моим словам и о чём они думают.

— Итак, физик всё это время находился в плену у Фернада да Райхха, там он, вероятно, и был убит — когда закончил постройку ещё одного летательного аппарата. Позднее по материалам из папки двойника аппарат был улучшен. На нём-то мы, как я уже говорила, и сбежали…

Наступила тишина — все они пялились на меня, а я не имела понятия, что у них на уме. Лакиро и Барро зыркнули на Ларнико и снова перевели на меня глаза.

— Как ни странно, это многое объясняет, — медленно, словно бы прислушиваясь к самому себе, пробормотал Лиловый Свет. И — очень странно, но мне показалось, что это послужило чем-то вроде сигнала — все зашевелились, начали переглядываться. (Да, выходило так, что фактический глава Совета признал мою историю правдивой, и все начали размышлять о ней, как о серьёзной вещи. Почему же все поспешили согласиться с Ларнико? Члены Совета не выглядели безоглядно преданными мнению старшего… Лакиро, например, мягко противостоял Лиловому Свету, и тот не смел ему перечить. Но о причинах такого согласия я тогда не имела понятия…)

— Продолжай, — обманчиво мягко попросил Ларнико, — теперь очень подробно опиши нам события этого вашего… полёта…

— У вас вызывает такое сомнение факт подъёма в воздух аллонга?

Ларнико мучительно поморщился, словно его тяготила необходимость отвечать на мои глупые вопросы.

— Низинные аллонга на протяжении всей истории (и до сих пор) чурались не только изобретения летающих приспособлений, но даже изучения неба, — неохотно проговорил Лиловый Свет, — Однако поскольку их Вера запрещает им такие действия, а без людей, наделённых Даром, полёт искусственных аппаратов невозможен, мы не слишком волновались. Даже когда наука низинных шайти обнаружила физически простой способ подъёма и удержания в полёте аппаратов тяжелее воздуха, мы были уверены, что эти разработки заморозят. Создание такого аппарата, как риннолёт, полностью переворачивает устоявшуюся систему Мира. И уж тем более опасно и странно, что нашлись аллонга, которых это не отпугнуло. Одни пошли даже на конфликт с властями, чтобы похитить технологию; и, по крайней мере, один… рискнул взлететь.

Лиловый Свет беспокойно пожевал губами. Факт полёта офицера Комитета пугал его даже сильнее наличия этого Комитета в природе. Храбрый, да? Не слишком нагруженный КНИГОЙ? Но это означало… что найдутся другие такие же… возможно… И к чему это приведёт?.. Карун ведь мне об этом говорил, в самом начале — о нарушении паритета в отношениях с Горной Страной. С точки же зрения Совета — речь шла о падении их системы обороны, основанной на страхе аллонга перед воздухоплаванием. Боги, вот же история! Да нас с Каруном где-нибудь тут и прикопают…

— К сожалению, Ларнико, этому, видимо, настало время… — раздельно произнес Барро, он выглядел печально и недовольно, — Мастер СамАл, — он кивнул на отца, — не единственный неверующий Мира. Всё одно к одному. Нам придётся это принять за факт. Раз уж прервать исследования мы не смогли.

Я сидела в глубине кресла и переводила взгляд с одного на другого. Наконец, меня заметили и, к сожалению, попросили продолжать. Мне физически не хотелось напоминать им о существовании Каруна (они и так, видимо, отлично его знали, и реагировали на него крайне резко) — но, с другой стороны, я рассматривала события после падения машины, как беспроигрышную, стопроцентную защиту для да Лигарры. Он же не только рукЗ не поднял на потенциального врага, но более того — помогал, утешал, вёл себя, как друг, притом самоотверженный и честный. Но не дай Боги советники решат, что я его специально выгораживаю. Они же немедленно заподозрят ложь, а это было недопустимо. Вздохнув, я подробно и максимально сухо изложила историю, возможно, первого в Мире аллонговского полёта. Заканчивалась она первым полётом одной перепуганной сайти. И долгим путём спасшихся людей по кромке Барьерного Хребта.

— Дальше вам должно быть известно. Ведь патрули следили за нами всё это время, не так ли?

Советники промолчали, только переглянулись.

— Всё было именно так? Ты верно передала все детали? Ничего ли не забыла и не упустила?

— Нет, — покачала я головой, — Память у меня хорошая. А уж тем более на такие странные события.

— Санда, это чудо, что ты осталась жива. Более того — жива при таком раскладе, когда рядом с тобой находился этот страшный человек.

— Я не ощутила, что он страшный… — возразила я, — Более того, он же спас меня и не раз… Защищал меня… хотя одни Боги знают, во что это ему могло вылиться. Разве вы этого не поняли? Допускаю, что вначале он делал это, исходя из каких-то своих планов, но когда речь пошла о моём полёте… Разве он хоть раз повёл себя как страшный? — еле слышно закончила я, — Как странный — это ещё куда ни шло… он же правда пытался мне помочь.

— А ты не понимаешь, что он всего лишь вводил тебя в заблуждение таким отношением? Втирался в доверие? — мягко, словно успокаивая ребёнка, парировал отец.

— Нет. Он никуда не втирался.

Лица советников скисли, как яблоки на жаре. На меня глядели, как на чокнутое дитя. Я чуть не заскрипела зубами. С их точки зрения выходил какой-то чудовищный умысел, спланированный прямо на ходу (точнее, на лету), и вируозно отыгранный для одного зрителя — то есть меня. Теоретически, конечно, это могло быть правдой… но, логически же проанализировав поведение Каруна, я отказалась от такого варианта. Он говорил мне правду. Он уговаривал меня уходить в Горы. Более того, все поступки говорили о том, что на себе-то он как раз поставил точку. Жить дальше он не собирался — разве что чудо какое-то бы его спасло. Впрочем, я всё допускала, даже гипотезы Ларнико — но при том меня не оставляло ощущение, что я не понимаю какой-то важной, корневой, мотивации странных поступков Каруна.