Стая (СИ) - Безмирная Ольга (читать книги .txt) 📗
— Это как? — опешила девушка. А в душе медленно растекалось тепло надежды. Если он не совсем мертв, то, возможно, юношу еще удастся спасти. — Что вы с ним сделали?!
— Ничего, — жрец вновь уткнулся лицом в землю, избегая взбешенного взгляда Коты. — Провозглашенный матерью племени вождь не увидел в молодом белокожем опасности… поэтому ни одна игла Шактир не коснулась его. Великий маг сотворил странное колдовство… и сам попал под его воздействие. Вождь видел, как маг бросил под ноги кусочек пламени. Тот разросся до огромных размеров, поглощая сухую траву, плавя камни… И пленил душу мага! Я просил огонь отдать душу. Много просил, принес в жертву не один так…
— Что принес в жертву? — рассеянно переспросила Кота, размышляя, что за странный огонь поглотил душу Лая и как это связать с ее видением туманного облачка.
— Так! — гордо повторил жрец, указывая на странного вида шар земли, похожий на те, что во множестве лежали под статуей волка. — Это смесь помета сусликов, жертвенной крови и священной земли Колхи!
Девушка с отвращением поморщилась. Да, Далас не раз рассказывал, как помет сусликов, этих маленьких, юрких, пушистых зверьков, спасал жизнь путешественникам. Тех, кто ведал, что маленькие пахучие комочки даруют драгоценную влагу и питание истощенному степной жарой организму. Правда, в отличие от туземцев, Далас предпочитал не грызть их, а заваривать своеобразный чай, но Кота ни разу не смогла себя заставить попробовать этот «деликатес». Но, может быть, на краю гибели разборчивость отступает. Священная земля гор Колхи тоже не была загадкой — это серая пористая масса, россыпи которой иногда можно найти в горах. В низине, где солнце, отражаясь от скал, рождает в степи чудовищную жару, людей мучает постоянная жажда. Многие неприспособленные даже умирают. А этот минерал обладает удивительным свойством справляться с подобными неприятностями. Она пробовала… на вкус — земля-землей! Кровь же оставалась загадкой. Единственное предположение, возникшее у девушки, что она помогает слепить ингредиенты. Похоже, «таки» часто входили в меню туземцев наряду с фруктами, сушеным мясом сусликов и… других жертв.
Коте не хотелось думать, какое мясо из того, что лежало под деревянной головой волка, звериное, а какое — нет. Как и о том, что она только что вылакала целую миску свежей крови человека… которого уже нет в живых, поскольку никто не выживет, если у него заберут столько крови. Она задумчиво разглядывала туземца. Жрец все еще лежал ниц, в стороне сиротливо валялась волчья маска. Солнышко деловито карабкалось на небо, принимаясь за ежедневную работу с изрядным рвением. Отголоски степного ветра, разбивающегося о скалы, приносили пучки сухой травы. Та вихрем кружилась над плоским камнем, потрескивая искрами над тлеющими углями, скоропостижно заканчивая столь легкомысленное существование.
Хотелось увидеть Лая, бежать к нему, попытаться спасти… И в то же время было невероятно страшно. Настолько, что ноги наливались свинцовой тяжестью, а плечи опускались, округляя спину, будто под тяжким грузом. Что она может? Это же магия… Может, неизвестный злодей все-таки отыскал парочку и, пока Кота отвлеклась на охотников, напал на Лая? А может, злодей-локки оказался гораздо умнее, чем они предполагали. И, просчитав, куда они попадут, устроил хитроумную ловушку. Долетали слухи, что возможно и такое.
Но… Он жив… пока. А это — главное. Тяжело вздохнув, Кота обвела сумрачным взглядом несколько кривых избушек. Словно нахохлившиеся птахи, притулившиеся к скале, они пережидали непогоду. Странно, что кроме жреца не видно ни единого человека. Да и тот старается подавать как можно меньше признаков жизни. Может, ждет приказа? Или разрешения? Она же вроде как богиня.
— Эй, жрец, — неохотно позвала Кота туземца, — поднимайся. Скажи, ты еще не всех своих людей перевел на жертвенную кровь? В племени остался хоть кто-нибудь живой?
— Конечно! — чему-то очень обрадовался жрец и, взмахнув руками, звонко хлопнул в ладоши у себя над головой. — Выбирай, о солнечная волчица!
Тут же из избушек высыпались туземцы всех возрастов и комплекций. Мужчины были в мудреных набедренных повязках, спереди напоминающие часть лат. Тех, что защищают мужское достоинство рыцарей. Женщины — только в длинных цветастых юбках, дети — просто голышом. На каменной площадке быстро собиралась большая толпа, усиливался галдеж, а из домишек люди все выходили и выходили, словно глиняные шары — лишь некие прихожие, а сами дома располагались внутри скалы. Хотя, почему «словно»? Скорее всего, так оно и было, поскольку хижины никак бы не смогли вместить в себя столько народу, даже если людей уложить друг на друга до самого потолка.
Когда небольшое пространство между скал было полностью занято, установилась полная тишина. Даже малые дети, которых матери держали на руках, вели себя невероятно тихо и спокойно. Лица туземцев были крайне напряжены и выражали некий отпечаток обреченности. И тут Кота поняла смысл выражения жреца. Она должна сама выбрать себе «завтрак». Расхохотавшись, девушка снова отмахнулась и, все еще нервно хихикая, решительно направилась в хижину, где поместили Лая. Народ расступался перед волчицей, благоговейно кланяясь. Каждый стремился коснуться великой Шактир. Но так, чтобы она не заметила, — легонечко. Поэтому сзади образовалось некоторое столпотворение из желающих дотронуться до «святыни».
Мужественно стерпев все и даже не пытаясь огрызнуться, — хотя, очень хотелось пару раз клацнуть зубами, — Кота скользнула под облезлую шкуру во влажный мрак. Впереди неясно маячил отблеск огня. Она шла вперед, убеждаясь, что догадка про скалы оказалась верной — глиняный шар, гулко отражающий каждый шорох, остался позади. Теперь пальцы нащупывали холод и скользкую влагу каменных стен, а босые ступни — неровную поверхность скалы, скудно посыпанную мелким песком.
Обстановка была крайне скудной. В каменном мешке, в тусклом свете затухающего очага, девушка разглядела лишь несколько небольших шкур, да связку дров. Глаза потихоньку привыкали к темноте, и Кота увидела многочисленные выемки в стенах. Неровные горшки, кувшины, мелкая утварь, — все это было заботливо разложено в неглубоких нишах, выдолбленных прямо в скале на разной высоте. Костерок разложен так же, как и снаружи — в углублении плоского камня. Рядом валялся бубен — вроде того, что волчица разорвала в клочья, стремясь добраться до горла жреца.
За костром лежало нечто большое, заботливо скрытое парой старых шкур. Кота плюхнулась на колени и дрожащими руками отогнула край. В неровных бликах костра увидела грязные исцарапанные ноги. Разжав пальцы, быстро прыгнула к другому краю и, стараясь утихомирить бешеный стук сердца, вновь приподняла покрывало. Вздрогнув, решительно отбросила шкуру в сторону.
Лицо Лая было невероятно бледным. Спокойное, оно не отражало никаких эмоций. Кожа приобрела некую полупрозрачность и оттенок редкого камня, называемого магами лунным. Глаза были закрыты. Юноша, казалось, просто спал. Тело вытянуто в струнку, руки безвольно раскинулись. Сглотнув, девушка робко коснулась сомкнутых век. Странно, там, на дне пересохшей реки они были распахнуты и казались мертвыми. Но Лай никак не отреагировал на прикосновение. Кота положила обе руки на грудь юноши, пытаясь уловить малейшее движение, легкий стук сердца. Не почуяв ничего, прижалась ухом…
Тук… казалось, прошла вечность. Но нет, еще раз. И еще. Сердцебиение есть… Но… как редко. Разве такое возможно? Жрец был прав: маг не жив и не мертв. Кота задумчиво поглаживала юношу по щеке, как бы успокаивая его. Некогда щегольские штаны превратились в серые лохмотья, едва прикрывая чресла юноши. Руки и ноги в кровоподтеках и царапинах. На стопе — свежий шрам от кинжала Коты…
Девушка легонько улыбнулась, чуть взъерошивая пряди. Светлые, некогда сияющие, будто солнце, волосы слиплись и свисали грязными сосульками. Открытый высокий лоб не пересекала ни одна морщинка. Он так смешно морщил его, когда злился… Слезинка рассекла щеку девушки, выбеляя дорожку на испачканном кровью лице. Прямой нос с небольшими ноздрями… те трепетали всякий раз, когда она дразнила локки-оступника, особенно, когда называла его малышом или щенком… По проторенной дорожке скользнула еще влага, она падала вниз, на неподвижную грудь юноши, оставляя маленькие розовые кляксы. Тонкая кисть скользила по холодной коже, нежно касаясь тонких губ…
