Наемник (СИ) - Шейко Максим Александрович (читать книги полные .txt) 📗
Танарисская армия, уходя на север, оставляла за собой разоренные пепелища и толпы озлобленных людей, разом лишенных всех средств к существованию. Наверняка очень скоро в здешних лесах появятся всевозможные лесные братья и просто разбойники, грабящие всех и каждого, кого только смогут одолеть, но поскольку мы не собираемся тут задерживаться, то это не наша проблема. Главное, что налогооблагаемая база герцога Стигийского в результате таких вот бесчеловечных действий сократится минимум на четверть, что для и без того не самой благополучной провинции империи является, пожалуй, критичной величиной. Сколько пейзан при этом склеит ласты, никого особо не волновало. Во всяком случае, ни среди солдат, ни среди офицеров нашей армии я не заметил даже намека на сочувствие местному населению, значительную часть которого мы своими реквизициями фактически обрекали на голодную смерть.
На третий день этого диверсионно-карательного рейда по тылам врага Дирк, вернувшийся с очередной командой фуражиров, отвечая на дежурный вопрос: "Как дела?", разразился целой "поэмой":
— Сегодня был удачный день,
Спалили мы дотла
Не как вчера — одно село,
А целых три села!
У меня от неожиданности брови так и взлетели под самый чуб:
— Да ты, оказывается, поэт, мать твою!
— Не-е-е… — Весельчак беспечно отмахивается от столь лесного предположения, — просто я люблю свою работу. А когда работа спорится и сердце поёт — слова сами льются!
Я даже не нашелся что ответить, только и смог, что в затылке почесать, хотя в голове крутилась какая-то смутно запомнившаяся фраза про "жнет, где не сеял и собирает, где не терял". Видать Ролло всё-таки был прав, когда говорил, что в наемники идут те, кому нет места в мирной жизни. Я, правда, чувствую себя среди таких вот отщепенцев вполне нормально. Получается, я тоже изгой-социопат? Или просто человек привыкает ко всему?
Кстати, про привыкать: Бенно после сожжения Гердара фактически переложил на меня всё текущее управление армией, мотивировав свое решение как раз тем, что "пора тебе уже осваивать вождение войск, не век же над бумажками сидеть". За ле Кройфом осталось только верховное командование и общий надзор. Так что, можно сказать, опустошение западной Стигии производилось не только при моем деятельном участии, но и под моим непосредственным руководством.
Основной задачей являлась координация действий различных отрядов и тщательное соблюдение запланированного темпа продвижения. Проще говоря, нужно было следить, чтобы рассылаемые для грабежа и разорения окрестной местности зондер-команды не отрывались слишком далеко от основной колонны и вовремя возвращались к главным силам. Заодно приходилось контролировать общую ситуацию, регулярно собирая, обобщая и перепроверяя информацию, поступающую от патрулей, захваченных языков, а также допрошенных местных жителей. Ну и просматривать ежесуточно сочиняемые Вистом доклады о количестве исправных телег, имеющихся запасах продовольствия и фуража перед тем, как представлять всю эту писанину на утверждение герру ландмейстеру.
Работа вроде бы не такая уж и сложная, если с цифрами дружишь и мозгами шевелишь не слишком медленно, да и не сказать, чтобы я раньше, еще в бытность мою адъютантом, ею не занимался, но с таким масштабом задачи столкнулся впервые. Особенно туго пришлось под конец рейда, когда граница приближалась не по дням, а по часам, и с каждой пройденной лигой росла вероятность встречи с регулярными войсками империи. Ситуацию усугубляло то, что вести о наших подвигах уже изрядно обогнали армейский авангард, в результате команды фуражиров всё чаще натыкались на обезлюдевшие деревни, а дальние дозоры то и дело сталкивались с пусть и безалаберными, но ожесточенными попытками сопротивления и даже несколько раз попадали в засады. К тому же из-за длительных маршей появлялось всё больше отставших, так что в итоге пришлось выделить специальную команду для сбора таких неудачников. Конфискованные у пейзан лошадки и повозки, составлявшие большую часть нашего обоза, переносили столь экстремальные нагрузки еще хуже — путь танарисской армии отмечали остовы сожженных телег и трупы павших коней.
В итоге к концу девятидневного марша моя голова напоминала перегретый чайник, с которого того и гляди сорвет крышку. Так что известие про появившиеся впереди конные разъезды было воспринято с явным облегчением — уж лучше бой, чем постоянная неопределенность.
Глава LXIX
Обнаруженные конники оказались в итоге союзниками из отдельного дивизиона королевских конных егерей Виннерда, так что сражение откладывалось. Наш лихой рейд по вражеским тылам благополучно завершился — пришло время подводить итоги и выяснять отношения с товарищами по оружию. Причем если с первым никаких особых трудностей не наблюдалось, то последнее виделось едва ли не более сложной задачей, чем недавний забег по Дагонским топям.
Неудивительно, что Бенно, понимавший всё это куда лучше меня, отнюдь не стремился приблизить радостный момент объединения с главными силами наших союзников. Установив контакт с передовыми дозорами западной армии Лиги, "мертвецы" первым делом встали на дневку, которая в итоге растянулась на три дня. Солдаты и лошади получили заслуженный отдых, а обозники — возможность подлатать дышащие на ладан повозки и спокойно перепаковать оставшиеся запасы и трофеи. После этого оставаться на месте было уже как-то неприлично и танарисская армия, свернув лагерь, все же двинулась на соединение с войсками северных королевств.
Правда, маршрут для этого был выбран весьма причудливый. Вместо простого и незатейливого марша на восток к счастливо избежавшей имперской атаки Рабонне, где в данный момент расположилась ставка Западной армии, мы неспешно двинулись на север, углубляясь во владения Ринсфельда Третьего. Уважительный повод для столь странного поведения у нас, разумеется, нашелся и даже не один.
Во-первых, прямой дороги на восток сколько-нибудь пристойного качества просто не существовало в природе, а наш походный обоз находился в весьма плачевном состоянии после тяжелого рейда по Стигии и повторного испытания проселками просто не выдержал бы. По крайней мере, об этом с авторитетным видом заявил Вист на совещании высшего командного состава, а Бенно не менее солидно покивал, соглашаясь с такой трактовкой.
Во-вторых, в Лотреке, куда мы нынче направлялись, должна была состояться встреча с нашим штатным армейским обозом, вернее, с большей и наиболее громоздкой его частью. Отправляясь на покорение Гердара, ле Кройф отослал основную часть повозок с багажом, запасным снаряжением, осадным парком и прочими полезными, но тяжелыми вещами в Ирбренд, велев ждать там три дня, после чего двигаться по Северному тракту далее в Аместрис. Такой маневр призван был не только облегчить армии форсирование трясины и последующий забег по вражеской территории, но и замаскировать до известной степени наши истинные намерения. Теперь для старой уловки нашлось новое применение. И пусть союзнички хоть на понос изойдут от возмущения, но крыть им тут по большому счету нечем. С формальной точки зрения без нормального тылового обеспечения воевать нельзя и неважно, насколько это правда в данном конкретном случае.
Кстати, добравшись до Лотрека и воссоединившись, наконец, со своим обожаемым барахлом, танарисская армия вовсе не воспылала боевым духом и не ринулась с новыми силами громить ненавистного врага, а спокойно расположилась лагерем у стен города и в очередной раз занялась реорганизацией обоза. Наши штатные кузнецы, плотники, шорники и прочий мастеровой люд из числа нонкомбатантов вместе со своими городскими коллегами чинили и подновляли повозки, тенты, палатки, упряжь… словом, всё, что только можно было выковать, выстрогать, заштопать или просто заменить. Заодно все желающие получили отличную возможность сбагрить за наличность городским торговцам и налетевшим как мухи на дерьмо маркитантам трофеи из гердарской добычи и прикупить взамен что-нибудь полезного. Мы с Вистом, естественно, в стороне не остались и с благословения ле Кройфа пустили с молотка конфискованные крестьянские таратайки, лошадок и лишний скот, разгрузив таким образом вагенбург и существенно пополнив походную казну.
