Цикл аномалии (ЛП) - Форд Ша (читать лучшие читаемые книги .TXT, .FB2) 📗

Она молчала мгновение. Я достаточно приоткрыла глаза, чтобы увидеть, как она нервно провела рукой по своим угольным волосам.

— Когда мне исполнилось восемь, Фрэнк показал мне видео. Это была запись одного из моих предыдущих циклов. Я знаю, что ты пытаешься сделать, Шарли. Я точно знаю, что ты планируешь, потому что я это сделала. Однажды я использовала клона Шефа, чтобы сбежать с Учреждения. Я не знаю, куда я пошла, но я знаю, что не продержалась долго, пока бот не просканировал мой чип и не заставил меня вернуться.

Я не понимала.

— Почему ты просто не воспользовалась отпечатком снова?

— Он исчез, — сказала Воробей, пожимая плечами. — Сенсоры Учреждения обнаружили разложение клона и приказали роботам-уборщикам бросить его в печь. Я знала, что не смогу снова уйти, пока Шеф не вернется на Учреждение и не запустит нового клона. Но когда он, наконец, вернулся и увидел, что его тело пропало, он понял, что внутри Учреждения находится кто-то еще. Поэтому он отключил кислород на неделю, — ее голос перешел в рычание, когда она добавила. — Я видела, как побагровела и умерла на руках Фрэнка. Если ты это сделаешь, все повторится. В конце концов, нас отправят сюда — и как только мы окажемся здесь, Шеф нас убьет.

Я не боялась умереть. В том-то и дело: теперь, когда я знала, как работала переработка, я знала, что, в конце концов, вернусь. А если я не… ну, меня это не слишком сильно волновало. Я прожила уже три жизни в этом цикле. Может, стоило бы отдохнуть.

Но если Анна умрет, она не вернется. И она, возможно, хотела жить.

— Оно того стоит, — твердо сказала я.

— Что? — спросила Воробей.

— Умереть. Думаю, что выбраться отсюда и жить так, как я хочу, даже если это ненадолго… думаю, ради этого стоит умереть. Ты не знаешь, потому что застряла здесь на весь свой цикл. Но это, — я махнула на размытую комнату, — если это не медленная и мучительная смерть, то это как минимум ад на земле. И это определенно не способ жить.

Воробей переминалась с одной ноги на другую. Я не могла прочесть ее лицо из-за вращения, но ощущала, как ее опасения висели, как туман, в воздухе между нами.

— Ты не боишься задохнуться?

— Нет, это даже не худший путь. Тебе следует попробовать получить тепловой удар, — туман на секунду поднялся — потом навис гуще прежнего.

— Если я сделаю это, я хочу пойти с тобой, — сказала Воробей.

— У меня не было бы другого пути.

— Правда?

— Да, ну, кому-то придется вести машину, потому что я плохо вижу.

— Зараза, — буркнула себе под нос Воробей. Но через секунду я услышала глубокий лязг, когда она опустила переключатель выброса.

Красный свет вспыхнул наверху резервуара, сердито мигая, когда в комнате зазвучал сигнал тревоги. Через несколько секунд из динамиков раздался голос робота:

— Пожалуйста, отойдите, пока процесс катапультирования не завершится… пожалуйста, отойдите, пока процесс катапультирования не завершится…

Я понятия не имела, что это будет так громко. Сквозь щели глаз я смотрела, как сине-зеленая слизь медленно вытекала из бака. Тело клона Говарда опустилось на ноги. Колени стукнулись о стенку резервуара, пока слизь продолжала стекать. Через несколько секунд слизь исчезла, а тело Говарда лежало, как дохлая рыба, на дне аквариума.

Красный свет погас, и тревога перестала звенеть. Я услышала шипение, когда дверь открылась, и удар, когда тело Говарда вывалилось наполовину в проем. Затем стало по-настоящему тихо — настолько тихо, что я слышала тихое шипение кислорода в легких тела клона.

— И все? — сказала я.

— Вот именно, — ответила Воробей. Она присела рядом с клоном. — Я отцеплю его дыхательную маску… и когда я это сделаю, он умрет. Ты не против?

Конечно, я была не против. Мне было жаль, что я не могла быть той, кто это сделает.

Удивительно, когда дыхание клона, наконец, остановилось, с моих плеч будто свалилась гора в тысячу фунтов. Говард будет в ярости, когда узнает, что его новое тело исчезло. Он застрянет внутри Учреждения, пока бак не вырастит ему нового клона.

Может, мне повезет. Может, его старое тело умрет раньше, чем он сможет выбраться из него, и тогда Говард умрет навсегда.

Воробей хмыкнула, перебрасывая клона через плечо. Затем она наклонилась и подхватила меня одной рукой.

— Мы должны зайти в медицинский отсек, прежде чем мы…

— Нет, не останавливайся! Давай просто уйдем! — умоляла я.

— Было бы довольно глупо уйти отсюда без каких-либо лечебных средств, — кратко сказала Воробей. — Тем более что у тебя способность причинять себе боль.

Видимо, она была права.

И поэтому я не жаловалась, когда она вынесла меня из комнаты клонирования в медотсек. Мне пришлось закрыть глаза, потому что мир снова начал вращаться. Я не видела, что делала Воробей: я ощущала, как она толкала мое тело и мертвого клона, меняя позы, пытаясь до чего-то дотянуться ногой.

Наконец, она прорычала:

— Я не могу нести вас обоих и забрать дурацкую аптечку. Тебе придется взять ее, Шарли.

— Какая она? — сказала я, протягивая руку, чтобы провести рукой по воздуху перед собой. — Это сумка? Или чемодан…

— Это большой металлический цилиндр. Это будет похоже на гигантскую банку для шипучки.

Странно, но я не сомневалась в этом. Аптечка была похожа на банку шипучки — тяжелую банку шипучки размером с кошку.

— Кошмар, — простонала я, поднимая ее себе на колени. Эта штука весила не менее тридцати пудов. Она была такой тяжелой, что просто держать ее было неудобно. — Ты уверена, что сможешь нести все это?

— Я в порядке, — ответила Воробей без намека на напряжение в голосе.

— Как? Тебе придется нести триста фунтов груза.

— И я могла бы утащить еще триста. Просто держись крепче, — сказала она, ведя нас через дверной проем. — Я знаю, что делаю.

ГЛАВА 20

Я старалась обращать внимание на то, что делала Воробей, пока она тащила нас через Учреждение — на случай, если меня когда-нибудь отсканируют и отправят сюда. Но то, что Фрэнк использовал для успокоительного, мешало мне.

Будто кто-то взял меня за корни волос и продолжал засовывать мою голову под воду. Шумы начинались как невыносимо громкие, а затем растворялись в неразличимой каше. Иногда мир был настолько резкий и сфокусированный, что я с трудом могла держать глаза открытыми. Мгновение спустя накатывал густой туман и покрывал все до такой степени, что я не могла отличить красный цвет от синего.

В воде и вне ее; туда-сюда между слишком мало и слишком много. Рука становилась более жестокой с каждым толчком. Она хотела, чтобы я утонула. Она хотела, чтобы мои легкие наполнились паникой и распухли, пока не лопнули…

Пока кожу головы не начнет покалывать, а волосы не заболят в фолликулах…

Пока…

— Ой!

Острая боль пронзила меня. Я резко вскочила, хватаясь за предмет, свисающий с моей груди. Это был огромный шприц: полая игла, подсоединенная к флакону с жидким лекарством. Я медленно вытащила его, рука дрожала, когда я увидела, как стальная игла выходила из моей окровавленной кожи дюйм за дюймом. Он прошел в мое сердце. В мое сердце. И он вылил бог знает что в мой кровоток.

Теплые волны пульсировали из моей груди с каждым ударом. Туман ушел из моих глаз и ушей. Кожу головы слегка покалывало, будто я начала оттаивать после пребывания на морозе. Я чувствовала, как поднималась из водных глубин замешательства и вдыхала с облегчением.

— Стало лучше? — крикнула Воробей.

Я подняла взгляд и увидела, как она высовывалась из водительского окна чего-то вроде больничного фургона, только этот фургон был черным. А еще у него была решетка с шипами и огромная солнечная пушка на крыше. О, и шины выглядели так, будто они могли проехать через огненный океан, не растаяв.

Похоже, вести машину будет очень весело.

— Нет, — сказала Воробей, когда я распахнула дверь.