Детские игры - Немировский Борис (прочитать книгу txt) 📗
– Этот – уговорит, – убеждённо хмыкнул Яромир, глядя, как парнишка, выходя, взял со стола секретарши оставленный там ранее палаш и прицепил к поясу… – Психолог, блин! Всё рассчитал, зануда!
Рейсовый на Марс был неторопливым кораблём устаревшей конструкции, но Загорский наотрез отказался лететь чем-то более новомодным. И теперь в запасе были почти сутки полёта, теснота пассажирской каюты и долгие «купейные» разговоры…
В каюте поместились все пятеро: Максим Каммерер, Корней Яшмаа, Яромир Загорский, Пампа-младший и Уно. Антон хотел полететь с ними, но врачи нашли у него какое-то отклонение и заявили, что в его возрасте и с таким здоровьем ему не рекомендуют космические перелёты даже на Луну.
Поворчав на врачей, Антон всё же сдался и остался на Земле.
«Вагонное чувство», известное ещё с девятнадцатого века, движет беседами и в двадцать третьем. Ну и что, что вместо купе в вагоне железной дороги каюта космолайнера? Невольная близость в замкнутом объёме располагает к откровенности. А беседы – обо всём понемногу, о жизни и ни о чём…
– Нет, это просто возмутительно, как всё можно изолгать в кино! – Уно аж кипит от негодования, и веснушки на его носу становятся темнее обычного.
– И чем же не угодил тебе наш кинематограф? – Загорский то ли так спрашивает, то ли готовит новую словесную ловушку, на которые он мастак.
– А тем! Посмотрел за день до отлёта фильм «Трудно быть богом». Ну и кто же такое понавыдумывал?! Я уж не говорю, что Арканар на себя не похож, да и король сильно смахивает на павиана! Так он ещё и не королём там назван, а герцогом! А эта сцена в финале, когда Румата, я и этот убийца Арата плечом к плечу кидаемся на штурм твердыни Рэбы?! Да это же бред ночной клячи! Как такое вообще могло в голову прийти?!
– Уно, не кипятись, как Ано, – вмешался в гневный монолог Корней. – Пойми – есть такое понятие, как художественный вымысел… Да и не на пустом месте всё это снималось, а по мотивам пьесы «Без оружия», давно уже ставшей классикой. Понимаешь – авторы в литературе как правило не описывают реальность с точностью кинокамеры, а творят на реальном фоне свои построения, чтобы принести зрителю свои мысли…
– Ты так говоришь, будто ты и сам литератор, – вяло огрызнулся Уно.
– Почти… – Корней невесело улыбнулся. – Когда-то начал писать книгу, «Те, для кого понедельник в субботу начинается» называлась бы. Да потом перечитал – и вытер все файлы заготовок. Не получилось это у меня… Не состоялся я как писатель… А ведь по документальным материалам думал фантастику написать!
– Даже так?! – удивился Каммерер. – И о чём бы там было?
– О том, как в городке Соловецке возник странный институт – НИИЧАВО: Научно-Исследовательский Институт ЧАродейства и ВОлшебства. И о том, как живут и работают там самые обыкновенные маги и волшебники, поставившие свою магию на служение мирной своей стране.
– Хм-м, забавная идейка… А кто послужил прототипом НИИЧАВО, а?
– Прототипом?
– Ну да, ты же говорил, что эта фантастика по документальным материалам писалась. Так какому же институту посчастливилось попасть тебе на зубок?
– Именно НИИЧАВО. Как это ни странно звучит… Просто однажды, вскоре после отправки Гага обратно на Гиганду, ко мне в дверь постучали. Я удивился, что гость не воспользовался звонком… Открыл… На пороге стоял мужчина средних лет, представительный… Он представился Янусом Полуэктовичем Невструевым… Не щёлкайте терминалом, Загорский, я запросил БВИ в тот же вечер, и он сообщил мне, что на всей Земле не рождалось человека с таким сочетанием имени, отчества и фамилии… Так что я сперва решил, что это очередной КомКоновец с тайной проверкой, но не подал виду, что догадался об этом. И правильно сделал. Потому что гость стал рассказывать мне невероятные вещи. Про себя и про этот вот самый НИИЧАВО. А потом, заметив, что я не верю ему, сказал, что попал сюда случайно, но специально. Я не понял. И он пояснил, что у них в НИИЧАВО сотворили машину времени для путешествия по виртуальным временам. И что он решил воспользоваться ею, чтобы найти один рецепт… Но машина сломалась в пути, и вот он застрял в моём времени и недалеко от моего жилища… Тогда я вызвался помочь ему починить машину. Позвал Драмбу, чтобы легче было дотащить хроноход. Но пресловутая машина оказалась гибридом детского велосипеда и каких-то странных блоков непонятного назначения. Ещё раз заподозрив, что с мозгами моего гостя не всё в порядке, я всё же принялся копаться в аппарате. Устройство его оказалось на редкость простым, а поломку вызвал сгоревший гетеродин. Заменив его, я сказал, что хронолёт исправен, но перед тем, как гость исчезнет, я хотел бы выслушать его основную проблему – что за рецепт он разыскивает…
– И – что за рецепт? – спросил Пампа, потягивая сок прямо из банки.
– Янус искал пути путешествия во времени реальном, а не виртуальном… И не знал, как этого можно добиться.
– И Вы ему помогли, Корней, – недоверчиво хмыкнул Каммерер.
– Помог, хотя и сам не очень-то понял, как… Просто по ходу изложил ему свою теорию дискретной контрамоции, и вдруг Невструев просиял и выкрикнул: «Да, это то самое, что я искал! Теперь точно должно получиться!» А перед самым отлётом он подарил мне толстую общую тетрадь, древнюю, с пожелтевшими бумажными страницами. Это были дневники. Вот по ним я и думал написать свою историю…
– А мне вот интересно, – спросил Пампа, – Обычно принято делать ответный подарок… Вы-то что ему подарили?
– Сущую безделицу – своего попугайчика. Фотончика. Сперва Янус отнекивался, говорил, что всё, принесённое из виртуальных времён в их мир, неизбежно погибает, потому что нежизнеспособное за пределами своего мира, но когда Фотончик заорал «Др-р-рамба игнор-р-рирует ур-р-ран!» – вдруг вздрогнул и внезапно согласился. Сказал: «Этот выживет, я точно уверен…» и взял это зелёное чудо в перьях. А потом сел на этот свой велосипед, что-то крутнул – и растворился в воздухе, словно и не было его!
– И почему же это не было доложено в КомКон-2? – сухо осведомился Каммерер.
– Я что – сумасшедший?! Вы и так на меня из-за «Дела Подкидышей» косо смотрите, а тогда б и вообще со свету сжили бы!
