Ведьма - Вилар Симона (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗

— Чего тебе? — спросила Ольга обычным властным тоном.

— Прости за дерзость, государыня, но там прибыли волхвы. Древлянские, похоже. Я не смел тревожить, но они, почитай, уже больше часа ждут.

— Древлянские? — удивилась Ольга. — Чего это им надобно?

— Да они все посадника своего Свенельда дожидаются. Узнали, что он тут, вот и пришли. Сказали, что с места не тронутся, пока он к ним не выйдет. К тому же они с дитенком явились.

— С каким еще дитенком? — удивился теперь варяг.

— Маленьким. Они все стоят, дожидаются. Люди их побаиваются, стороной обходят. А время уже позднее, пора ворота закрывать. Вот я и осмелился поторопить вас.

Свенельд машинально затеребил застежку корзно на плече.

— Сюда их проводить али как? — допытывался ключарь.

— Не надо. Сам выйду и разберусь.

Свенельд поклонился Ольге и быстро пошел прочь. В глубине души он клял и ключаря, и так неожиданно и непонятно зачем явившихся древлян. Если бы их с Ольгой сейчас не потревожили… Кто знает, что могло бы произойти. Такого между ним и княгиней еще не бывало. И, как показалось Свенельду, она не была сильно разгневана на него за дерзость.

Весь в своих мыслях, посадник быстро сошел во двор, огляделся. И тут же увидел у тына двух незнакомцев в длинных светлых одеяниях. Они ждали там, где на столбе у ворот горел факел, и были хорошо освещены. Один из них, тот, что постарше, сразу поднялся с колоды, шагнул вперед, забренчав костяными амулетами на поясе. По ним только и можно было догадаться, что это волхв, а так мужик мужиком — неказистый, коренастый, рыжеватая бороденка торчком. За ним выступил и более молодой волхв, почти отрок. Лицо гладкое, как у девушки, длинные русые волосы перехвачены вокруг лба кожаным ремешком. И этот молодой волхв держал на руках завернутого в пеленки младенца.

— Вы из древлянской земли? — останавливаясь перед ними, спросил Свенельд.

Они не поклонились, только посмотрели пытливо.

— Ты и есть варяг Свенельд?

— Али вы своего посадника ни разу не видывали?

— Не видывали, — ответил старший волхв и переглянулся со стоящим рядом юношей. Он кивнул старшему, словно соглашаясь, и тот продолжил: — Мы вообще не знали тебя ранее, варяг. Может, и не узнали бы, кабы не нужда. А дело у нас такое. Велено нам передать тебе твою дочь. Малушей мы ее нарекли.

Свенельд от неожиданности даже слова вымолвить не мог. Ну, допустим, у него и на самом деле где-то родилась дочка. Но зачем же ее к нему в Киев-то тащить?

— Что, больше некому было о ней позаботиться? — сухо спросил он. — Древляне родами живут, своих мальцов в чужие руки не отправляют.

— Этому ребенку нет хода назад. Рассказывать нам недосуг, да и не велено. Наше дело простое: передать тебе Малушу и уходить восвояси.

— Да с чего я должен поверить, что это мое дитя? Кто хоть мать ее?

Тут он различил позади себя шаги, шелест одежды, повеяло нежным ароматом розового масла. И не оглядываясь, Свенельд понял, что подошла княгиня. Лишь зубами скрипнул от досады. Он ей только что душу свою изливал, кажется, и расположил прекрасную, а ему тут нагулыша притащили. Что теперь сударыня его думать станет?

Но Ольга повела себя спокойно. Подойдя к молодому волхву, она откинула пеленки с лица ребенка.

— Ишь, как сладко спит. Так девочка, говорите? Малуша? Это древлянское имя. Кто же нарек?

— Сама мать и нарекла. А матерью ее есть Малфрида, с которой позапрошлой зимой посадник любился. Малфрида ныне одна на свете осталась, вот и велено нам отдать дитя тому, кто его породил.

Ольга медленно повернулась к растерявшемуся варягу. Тот стоял молча, по-прежнему рассеянно теребя застежку корзно. Вокруг уже стали собираться люди — челядь, охранники, кто-то и из баб подошел. Всех позабавило происшествие. Как и позабавил вид оторопевшего боярина Свенельда.

Ольга спокойно спросила у него:

— Знаешь ли ты эту Малфриду? Это ведь благородное варяжское имя. Кто она?

— Я знавал ее некогда, — угрюмо ответил Свенельд. — Но — разрази меня Перун! — отчего я должен считать, что именно я отец этой древлянской девчонки?

Последнюю фразу он едва ли не выкрикнул. И тем разбудил ребенка. Малышка распахнула глаза, стала таращиться на собравшихся вокруг и на отсветы огня, а потом зашлась плачем. В толпе это вызвало только еще большее веселье.

— Видал, какую нашему Свенельду притащили! Крикунья, с характером, да еще недовольная, что тятька ее не признает!

Тут вперед выступил молодой волхв.

— Ты зря накликаешь на себя гнев Громовержца, посадник. Перун ведает, что мы не лжем и именно твое семя породило это дитя. Если же ты откажешься от дочери, тебя может настигнуть кара.

— Да уж не вы ли, чародеи древлянские, нашлете на меня кару? — Все более горячась, возмутился Свенельд.

Ребенок продолжал голосить. Но тут, к удивлению собравшихся, сама княгиня протянула к нему руки, приняла от древлянского волхва. Тот отступил, наблюдая, как княгиня стала чуть покачивать малышку на руках, покивала негромко, баюкала. И, как ни странно, только что плакавший младенец быстро успокоился.

— А ну посмотри-ка, Свенельд, — сказала Ольга, приглядываясь к ребенку, — ведь, похоже, она действительно твоя. У кого еще такие глаза зеленые, как у тебя? Твоя это дочь, варяг. И тебе придется ее признать.

Теперь младенца разглядывала не только Ольга, подошли и бабы, заквохтали, загукали над малышкой. И смешки пошли: мол, не признать такую зеленоглазенькую и впрямь богов разгневить.

Одна из женщин приняла из рук княгини младенца, сказала, что сейчас отнесет покормить. Да и пеленки сменить не мешало. Ольга распорядилась насчет ребенка, а сама все лукаво поглядывала на Свенельда.

— Так говоришь, знавал эту Малфриду? Что ж не можешь поверить, что от тебя она понесла? Али ты ей только о чувствах говорил, а дотронуться не посмел? Ведь наверняка уломал пригожую, приголубил. Отчего же сейчас отвергаешь дитя той любви? Ты ведь не беден, Свенельд. Что тебе стоит вскормить-воспитать древляночку?

Свенельд молчал. Он уловил иронию в словах княгини и почувствовал горечь. А та, о ком она говорит… Он понял, о ком речь, но сейчас его больше всего жег стыд. Только он наконец осмелился открыть сердце княгине, и тут же всплывает эта давно забытая история. И хотя он даже искал эту Малфриду в прошлое полюдье у древлян, однако ему вовсе не хотелось прослыть любостаем [64] в глазах пресветлой Ольги.