Месть Атлантиды (СИ) - "Extazyflame" (полные книги .txt) 📗
— Не понимаю тебя.
— Твое оружие вызывает у тебя желание. Когда ты со мной, ты его убиваешь в себе. Почему?
Он еще имел наглость об этом спрашивать! Элика возмущенно выдохнула.
— По-твоему, нормальный человек может желать насилия и унижения? Или ты что-то для этого сделал? Чтобы я тебя желала?
— Ты можешь мне не верить, но я как раз делаю именно это, — цепкие пальцы легко, но в то же время крепко ухватили принцессу за щиколотку. — Может, хватит забиваться в угол? Или я не знаю, какой смелой ты можешь быть?
Элика не распознала провокацию в его словах и действиях. Опершись на локти, храбро подвинулась ближе, запретив себе думать о последствиях этого поступка. Не хватало еще, чтобы он видел ее страх!
— Я не знаю, что ты делаешь, но желать я тебя не стану даже тогда, когда чертоги Лакедона покроет снег!
— Я скажу тебе больше, гордая девчонка. Не пройдет и половины зимы, как ты сама попросишь обращаться с тобой именно так, а не иначе. Может, ты даже не пожелаешь возвращаться в свою империю, где тебе придется самой быть сильной без права на эмоции, и где тебе статус не позволит отдать ответственность в руки мужчины. Ты просто не обретешь уже душевного равновесия.
—Хороший способ оправдать свое зверство, ничего не скажешь! —Элика подавила желание стукнуть этого самоуверенного хозяина положения кулаком по голове. — Почему бы тебе не проверить правдивость своих слов прямо сейчас и не отпустить меня домой?
Кассий выслушал внимательно. В темноте его лица видно не было, откуда же Элика знала, что он улыбается?
— Ты все сказала?
— Все! Ничего нового не услышишь!
— Тогда ложись и раздвинь ноги, чтобы я смог взять тебя!
— Будь ты проклят! — опешила Элика, с трудом усидев на месте, чтобы не кинуться на принца. Его моральные пощечины лишали ее защиты в самый неподходящий момент. — Убирайся на свою оргию, выпей вина, снеси кому-нибудь голову, в конце концов... Я спать хочу!
— Девочка моя, — в голосе принца послышалась вкрадчивая угроза. — Неужели я должен всегда таскать за собой плеть, чтобы ты, наконец, запомнила, как должна ко мне обращаться?
Элика вспыхнула и инстинктивно обхватила колени, гася подкрадывающуюся панику.
— Я... Я не забыла! Только я не рабыня! Что бы ты вчера ни говорил!
— Дай мне повод нацепить на тебя рабский ошейник, и я это сделаю!
Лед. Лавина белого безмолвия. Наверняка его глаза стали такими же. Элику затрясло. Сколько можно ее мучить? Зачем эта демонстрация нормальности, если все равно все сводится к одному и тому же?.. Девушка ощутила усталость. Ее силы почти растаяли, и бороться с ним становилось все труднее.
— Ненавижу... — повторила она вчерашние слова, откинувшись на постель и разведя ноги. Может, хоть после этого этот варвар оставит ее в покое! Ненависть просто разъедала ее изнутри. Если раньше она подсознательно снесла плеть и изнасилование в ответ на его душевную травму от метки своего меча, возможно, приняв это как наказание, сейчас, по ее мнению, они были в расчете. За что он продолжает так издеваться над ней?
— Ты становишься предсказуемой, — прошипел Кассий, с трудом вонзаясь в ее пересохшие глубины. — Я начинаю думать, а не брать ли в нашу постель лук и стрелы. От них ты возбуждаешься куда больше!
— Да сгори ты в...
Ощутимая пощечина оборвала ее проклятия. Слезы незаслуженной обиды сжали горло.
— Я твой господин! Скажи это!
— Нет!
— Десять ударов плетью! Продолжим торг?
— Двадцать! — разрыдалась Элика. - Двадцать пять! Чем скорее убьешь, тем и лучше! Мне жизнь не дорога!
— Все тридцать, глупая девчонка! — в сердцах выкрикнул Кассий, продолжая яростно двигаться в ней. — Будет пятьдесят, если еще раз заикнешься о смерти!
Ему бы остановиться... Не позволить ей уйти в столь мрачные мысли... Прогнать эту проклятую одержимость Лаки... Сладкая боль аукнулась в пятках, выстрелив стрелами удовольствия по всему телу. Судорога наслаждения сотрясла его тело, перед тем как он излился вовнутрь.
Элику трясло от истерических рыданий. Кассий попытался взять ее за руку, но она с криком кинулась на него, едва не достав ногтями его глаза.
— Исчезни!
— Я не оставлю тебя одну, — от прикосновения разряд чужой боли словно накрыл его, вызвав ряд невиданных ранее эмоций. Раскаяние и злость на себя были лишь немногими из этой гаммы чувств.
— Я тебя ненавижу! Уходи!!!
Он даже не расслышал ее последних слов. Догадка о том, что на самом деле мог означать такой коктейль эмоций, вызвала у него шок. А слова о ненависти ? опустошающую, нереально сильную боль. Но разве могло сейчас быть иначе?..
Его шатало. Он едва нашел дверь в темноте. Душераздирающие рыдания Элики преследовали его по пятам. Разрывая на части душу и заставляя вновь ненавидеть себя еще сильнее прежнего.
Принцесса успокоилась не сразу. Ее отчаяние достигло апогея. Спустя меру масла, с трудом взяв себя в руки, она встала с постели. Свечи не горели, но ориентироваться в темноте было на удивление легко. Элика отодвинула тяжелый бархатный полог, за которым хранились ее платья. Керра сделала так, чтобы она ни в чем не нуждалась, велев сшить шикарный гардероб. У северянки вкус был гораздо лучше, чем у принца, заставляющего облачаться в развратные одеяния наложницы.
Шали для плеч лежали в небольшой нише. Элика их практически не использовала ? жара не прекращалась даже в вечернее время, а смуглая кожа была неподвластна солнечным ожогам. Здесь, закутанные в отрез голубого атласного шелка, хранились обе бутылочки - одна, в форме шарика, от нежелательного зачатия, предоставления Керрой, другая, похожая на колбу, которые использовали ученые в лаборатории ее матери ? подарок Териды. Элика сжала в ладони теплое стекло и неожиданно для себя зашлась приступом истерического смеха. Наверное, дрожь по телу прошла бы у того, кто бы его услышал в этот момент.
Но девушка была в этой комнате абсолютно одна.
Глава 18
Кассий сегодня оставил выбор платья за ней с Аминой. Казалось бы, великодушие? Как бы не так. С той поры, как Элика, так и не задавив в себе смущение, но остерегаясь его гнева за непослушание, начала снимать его сама, едва переступив порог комнаты, претензии к одежде у принца отпали. Девушке даже казалось, что ранее он руководствовался даже не эстетикой одеяний наложницы, а банальным удобством, если придется его разрывать прямо на ней.
Платье аристократок Кассиопеи, к которым ее приучила Керра, нравились принцессе гораздо больше, хоть в первое время и вызвали протест. Корсет, поддерживающий грудь, напоминал кожаные латы воительниц Атланты своим кроем, а длинная юбка из шелка прикрывала ноги, придавая этим неуловимое величие, словно воздвигая на некий пьедестал. По крайней мере, дворцовые воины все как один проявляли уважение, достойное королевы, хотя многие из них знали, в каком положении она тут находилась. О том, что сам Кассий предписал своим подданным обращаться с ней как с добровольно сдавшейся королевой, она даже не подумала.
После событий последних дней ее и без того слабое желание понять мотивы его поступков, войти в положение дабы осознать, что им двигало, исчезло окончательно. Элика больше не искала оправданий поступкам своего мучителя. Его подростковые переживания больше не стоили в ее глазах ломаной монеты солнечного металла. Если ты не можешь совладать со своими эмоциями, тебе не место в политике, с ненавистью решила она. А то, что патриархальная узколобость кассиопейцев не допускает даже мысли передать право на трон сестре, это только их личные проблемы. Никогда Кассиопее не достигнуть и доли величия и несокрушимости Атланты, пока их мужчины не посадят на трон правительницу вместо правителя, или, на крайний случай, научаться править как женщины, идя путем компромисса и мира, а не разрушая соседние города ради самого желания пустить в ход меч, пополнить гаремы красивыми чужеземными рабынями и после этого почивать на лаврах.
