В плену королевских пристрастий - Колесова Марина (книги серии онлайн TXT) 📗

— Вы опять говорите загадками, дорогая.

— Жаль, что Вы отказываетесь их понимать. Но я не особо и надеялась на это. Кстати, для всего дальнейшего представления я нужна Вам, или Вы можете обойтись без меня?

— Могу и без Вас, если объясните мальчику, что ему лучше быть откровенным со мной, мне не хотелось бы искать Вам другого пажа, — вернулся к родной речи герцог и обернулся к Виктору, — Ну как расскажешь мне все сам или надо устраивать допрос с пристрастием?

Виктор, удивленно смотревший на все происходящее и ничего не понимающий, покорно склонил голову:

— Конечно, господин, я расскажу все, что хотите. Что Вы хотите знать?

— Когда, как и зачем отравил вино и кто помогал.

— Вы серьезно, господин? — в глазах Виктора мелькнуло неподдельное изумление, — Вы считаете, что вино было отравлено?

— Так считает твоя госпожа. Хочешь, сейчас прикажу привести кого-нибудь и заставлю все вылизать с пола. Сам ведь знаешь, что будет. Не упорствуй, расскажи все как есть.

— Это невозможно, господин, — Виктор побледнел, и у него начали подрагивать руки.

— Виктор, вино на самом деле отравленное, если герцог заставит кого-то слизать его с пола, то ты убедишься в этом. Ты действительно хочешь это увидеть и настаиваешь на этом?

— Госпожа, я, конечно, верю Вам, моя жизнь и так полностью в Вашей власти… Но я не делал этого, я никогда бы не посмел…

— Раз веришь, то не перечь и будь послушен герцогу, — жестко произнесла герцогиня и обернулась к супругу, — Делай с ним, что хочешь.

После чего развернулась и стремительно вышла.

Герцог долгим мрачным взглядом посмотрел на Виктора и тихо проговорил:

— Хоть я безгранично верю супруге, но все ж проверить не помешает.

Он дернул шнур вызова слуг и появившемуся на пороге слуге приказал:

— Конюха приведи и пусть захватит худшую собаку двора.

— Да, Ваша Светлость.

Слуга тут же поклоном удалился, а через несколько минут в дверь постучали, и конюх ввел чуть прихрамывающего дворового пса.

— Заставь его все слизать с пола, — приказал герцог конюху, — не слижет он, это сделаешь ты.

— Ваша Светлость, имеет какое-нибудь значение, как разлитое вино попадет ему в рот? — осторожно осведомился тот.

— Никакого, — хмыкнул герцог.

Конюх усадил пса, достал из кармана аккуратно сложенную тряпицу, склонился и вытер ей все разлитое вино. Затем резким движением запрокинул голову пса, раскрыл ему пасть и отжал туда тряпку, после чего зажал псу пасть, не давая ничего выплюнуть, и стал поглаживать по шее, вынуждая его быстрее все проглотить.

Минут через пять пса начала бить крупная дрожь, у него закатились глаза, изо рта пошла пена, и он рухнул на пол.

— Мило, очень мило… — пробормотал герцог, глядя на пса, потом вновь дернул шнурок и приказал появившемуся слуге, — Вынесите эту падаль.

Слуга вместе с конюхом подхватили бесчувственное тело пса и поспешно вытащили его из покоев. Герцог повернулся к Виктору:

— Хорошо, что хоть яд выбрал быстродействующий, мучиться пришлось бы недолго.

— Господин… — Виктор опустился на колени.

— Хватит оправдываться, — резко прервал его тот, — я готов простить тебе эту неудавшуюся попытку. Я надеюсь ты понял, что хоть твоя госпожа и не питаешь ко мне нежных чувств, но не позволит тебе ничего предпринять против меня…

— Да, господин, я понял, — Виктор сообразил, что никакие его оправдания приняты все равно не будут, и решил смириться, — если Вы соблаговолите сохранить мне жизнь, больше подобное не повторится.

— Ну вот уже лучше… я рад, что ты не стал спорить с очевидным, — хмыкнул герцог, — я бы конечно ни за что бы не спустил тебе подобное, будь ты моим слугой, но моя супруга, мальчик, явно привязалась к тебе… и мне не хочется ее огорчать, поэтому я прощу.

— Вы несказанно добры, господин, — не вставая с колен, тихо проговорил Виктор, он догадался, что это только начало разговора, и герцог непременно что-то сейчас потребует от него. Что-то такое, что выполнить ему будет совсем непросто.

— По большому счету мне абсолютно все равно как ты относишься ко мне, я удовлетворюсь твоим обещанием больше не пытаться отравить меня. Ведь ты пообещаешь мне это?

— Да, господин, я клянусь, что никогда ничего не предприму против Вас и никогда не попытаюсь Вас отравить.

— Замечательно… Это, что касается меня. А вот, что касается твоей госпожи тут вопрос, конечно сложней. Я надеюсь, что она небезразлична тебе, и ты предан ей и ее интересам. Не так ли?

— Да, господин.

— Ты любишь ее?

— Да, господин.

— И в чем это выражается?

— Лишь в том, что я никогда не позволю себе никакой непочтительности по отношению к ней и тем, что я стараюсь с максимальной старательностью выполнять все ее приказания.

— Этого мало… очень мало… понимаешь?

— Вы хотите, чтобы я что-то большее делал для нее?

— Да, хочу, — кивнул герцог, — настолько хочу, что готов закрыть глаза на то, что ты пытался отравить меня… причем как мне кажется не без помощи твоей сестрицы-колдуньи… Иначе как объяснить то, что ты за столь короткое время сумел отравить вино, причем даже сам не был в этом уверен. Тут явно без колдовства не обошлось. Король, конечно же, зря помиловал ее, такие люди, даже под надзором чрезвычайно опасны.

— Я не общался с ней с тех пор, как нас арестовали, господин. Она здесь вообще абсолютно не причем, она даже не знает, где я.

— Кто ж в это поверит, мальчик, когда налицо совсем другая картина… Но я не буду предъявлять обвинений ни тебе, ни ей, если ты, конечно, будешь покорен моей воле и будешь ревностно и со старанием служить своей госпоже.

— Что я должен делать?

— Прежде всего, по-настоящему любить свою госпожу. Так любить, что хотеть выполнить не только те ее желания, о которых она говорит, но и те о которых она умалчивает. Ты должен жить только для нее, ради нее и во имя нее. Понял?

— Не совсем.

— Жаль, что ты не понимаешь. Ты ведь постоянно с ней, неужели ты не видишь, что она несчастна?

— Вижу, господин, но разве в моей власти это исправить?

— Конечно в твоей. Я предоставил для этого тебе все возможности, какие только мог, а ты лишь усугубляешь ситуацию и заводишь ее в тупик.

— Что Вы имеете в виду?

— О, Господи! — раздраженно проговорил герцог, — Ты что, настолько туп, что ничего не понимаешь или прикидываешься? Я, можно сказать, уже даже все разжевал и положил тебе в рот, проглоти хотя бы сам.

— На что Вы намекаете, господин?

— Ладно, объясню совсем доходчиво. В самом начале нашей супружеской жизни моя супруга под воздействием эмоций пообещала, что у нее больше никогда не будет никаких интимных отношений. Я бы пережил это, но я вижу, что они необходимы ей, как необходимы любой нормальной, здоровой женщине. Вначале, я надеялся, что она не устоит перед обаянием короля, а, допустив в свою жизнь одного мужчину, потом сможет вернуться и ко мне. Но король видит в ней лишь сестру. А я слишком люблю ее, чтобы оставить все так, как есть. Я взял тебя именно для этого. Я закрою глаза на все, если ты сумеешь удовлетворить ее. Моей жене необходима мужская любовь и ласка.

— Но господин, разве я посмею? — изумленно прошептал Виктор.

— Посмеешь, если не хочешь перед собственной мучительной казнью увидеть аутодафе родной сестры.

— Но госпожа… она не позволит мне… И потом мне кажется, она ждет чего-то подобного.

— Я знаю, и что с того, что ждет? Уговаривай, проси, умоляй, тебе для чего язык дан? А не согласится, выбери момент, когда вы одни и, используя силу, постарайся доставить ей удовольствие. Ты мужчина, ты сильнее ее, а потом природа возьмет свое.

— Она не простит мне этого.

— Об этом не беспокойся. Простит, она христианка, она всех прощает… Я думаю, она даже оставит тебя при себе, а не оставит, я найду для тебя место, не хуже, а когда со временем все забудется, верну ей, если захочешь. Главное, чтоб ты языком не трепал, но ты вроде как этим пороком не страдаешь…