Роли леди Рейвен. Том 2 (СИ) - Снежная Дарья (е книги TXT) 📗
Вот только общество эта показательная казнь не успокоила.
Дело Живодера имело громкий резонанс и до сих пор в газетах, на трибунах и в парламенте велись баталии о пользе и недостатках повального запечатывания. На фоне все усиливающегося движения самоучек, тема вызывала живейший интерес. Люди паниковали, среди артефакторов искали «проверенных», к ним выстраивались очереди из тех, кто жаждал убедиться, что их-то запечатали верно и медленное сумасшествие им не грозит.
С поднявшейся волной общественного интереса пресса вышла и на профессора Дина. Как – мне сие было неведомо, но я подозревала, что кто-то из наших его просто-напросто продал. Новость о том, что всенародно любимый герой-спаситель изобретатель печати, многократно ставил опыты на людях, как на крысах, просто взорвала Карванон. Люди требовали призвать дожившего до наших дней сообщника страшных преступлений к ответу, и под этим давлением король пошел на уступки, отдав распоряжение начать разбирательство, несмотря на срок давности.
Вот только доказательств, кроме показаний профессора, данных отделу криминалистики, больше никаких не было. Собственные слова Дин отрицал и вообще вцепился в свою невиновность бульдожьей хваткой. И неизвестно, сколько бы все это тянулось и к какому бы вердикту пришло, если бы во время одного из заседаний у профессора не прихватило сердце. И оттуда он отправился практически прямиком на кладбище.
Со всем этим за патентные испытания изобретения Джейн палата и королевские ученые взялись с утроенной силой. Кьер краем глаза контролировал происходящее и утверждал, что умалять заслуг госпожи Свифт никто не пытался. Уже. Тех, кто пытался в самом начале быстро прижала к ногтю королевская справедливость.
Мир замер на пороге революции, и когда я думала об этом, у меня захватывало дух. Магические двигатели, магия без печатей, дорога талантам. А ведь и женщин скорее всего перестанут запечатывать – зачем впустую расходовать ценный ресурс? А от отмены печати до обучения магии даже не шаг, а полшажочка…
Но сейчас, стоя над могилой Трея Лоули, графа Грайнема, я думала не об этом. Да, история не знает сослагательного наклонения, но как я ни гнала от себя эти мысли, они возвращались. Как же жаль, что Джейн не сделала свое открытие чуть раньше. И как же жаль, что граф не был запечатан чуть позже. Ведь накопитель, высасывающий магическую энергию, вполне мог спасти его от сумасшествия. Впрочем, возможно, именно он своей судьбой, своей жизнью и смертью, и смертями других, надломил систему, продемонстрировал ее несовершенство во всей красе и задал толчок всем тем событиям, которые вот-вот должны были грянуть.
А на следующий день я явилась в кабинет господина Трейта и положила перед ним заявление об уходе по собственному желанию. Первый криминалист подписал его, едва успев дочитать и не скрывая довольного выражения на лице. Однако что-то все же заставило его выразить некое подобие сожаления:
– И почему же, леди Рейвен, вы оставляете свои попытки свести меня в могилу?
– Замуж выхожу, – спокойно сообщила я ему то, что с завтрашней газетой будет знать уже вся столица.
– Сохрани Господь этого безумца! – с чувством отозвался мой теперь уже бывший начальник.
Эпилог
Роль: герцогиня
«Ваша светлость, подпишите, пожалуйста…»
«Ваша светлость, господин Блэк сломал ногу, а господин Смит, который мог бы его заменить, сейчас в отпуске, что делать с классом, распустить или поставить дополнительное занятие по структуре простейших стихийных заклинаний?.. Я бы спросила это у господина Флеймана, но он отбыл в университет по поводу решения вопроса с…»
«Ваша светлость, вы обещали определиться с меню и цветами на день рождения его светлости…»
«Ваша светлость, вам послание от его светлости…»
Я потерла виски, в которых раз за разом прокручивались все новые, и новые, и новые «надо» и развернула еще пахнущий грозой лист.
«Если не вернешься сегодня домой раньше – останешься без десерта. И кухню опечатаю!»
Господи, вот откуда в этом человеке столько немыслимой жестокости?! Почему ему раз за разом надо заставлять любимую жену мучиться и давиться сладким тайком в библиотеке? Или в ванной, в зависимости от того, какой схрон не был обнаружен.
Пораньше… у меня дел невпроворот и все срочнейшие с учетом обстоятельств! На носу экзамены, девочки сдают их впервые, от результатов зависит очень многое. А ещё это празднование его же, между прочим, дня рождения! И королева просила навестить ее до того, как…
В дверь постучали, я бросила письмо в урну, и Сесили, секретарь, сообщила, что пришел господин Барнабе, которому было назначено на десять, и как раз в тот момент, когда господин Барнабе почтительно поклонился, я поняла, что я ничегошеньки не успела…
Я честно старалась не морщиться. Очень старалась. Но судя по взглядам, которые на меня то и дело бросал мой собеседник, робея все больше, – получалось плохо. И я бы сказала ему откровенно, что дело совершенно не в том, что мне не нравится идея открытия филиала моей школы в Альбурге, и что причины моей кислой физиономии кроются в обстоятельствах внезапных и не зависящих даже от меня, но было как-то неловко вгонять и без того взволнованного мага в краску и ужас.
Впрочем, встречу я закруглила быстрее, чем намеревалась, пообещав обдумать все его крайне дельные предложения, и, как только за визитером закрылась дверь, сама тоже поднялась, придерживая поясницу и чувствуя себя старой разваливающейся бабкой.
– Сесили, будь любезна, отмени встречу с министром образования.
– Но, ваша светлость, – девушка вскинула на меня удивленный взгляд. – Она через час, что я ему скажу?
– Скажи, что герцогиня рожает, – рявкнула я и снова сморщилась от пока еще довольно слабой, но малоприятной схватки.
Сесили ойкнула, прижав руку ко рту и тут же подскочила.
– Я… вы… вам что-нибудь нужно? Я могу что-нибудь сделать?
– Мне нужно домой. А вы можете поставить в известность господина Листера. И сделайте что-нибудь Бога ради с моим расписанием на ближайшие пару недель. Если не придумаете, что, можете просто выдрать и выбросить.
Интересно, я всегда такая злобная мегера или только по пятницам?..
Или только… о-ох.
Надо поторопиться.
– Ваша светлость! – голос Теда Райана, остановил меня у самого выхода из школы, и я почти застонала.
Мой первый герцогский «бриллиант» скатился с лестницы почти кубарем, спеша меня нагнать. И несмотря ни на что, я задержалась в дверях. Всякий раз глядя на этого вихрастого мальчишку, который пытался утверждать, что он уже давно мужчина и вообще, я испытывала приступ неконтролируемого умиления. Ведь именно с него все началось десять лет назад. С талантливого самоучки, пристроенного в хорошие руки.
Сейчас приступ умиления был прерван другим приступом, и от гримасы, исказившей мое лицо, Тед даже слегка сдал назад, но лишь на мгновение.
– Началось? – обеспокоенно уточнил он, приближаясь.
Я кивнула и с благодарностью оперлась на подставленную руку.
– Зачем вы опять работаете до последнего? Вот дождетесь, и в следующий раз роды у вас принимать буду я, а не целитель Листер! – выговаривал мне этот цыпленок, а у меня даже не было сил огрызнуться.
– В следующий раз? – только и ужаснулась я, с трудом вскарабкиваясь в мобиль, подогнанный к самым ступенькам, и почти падая на широкое кожаное сиденье. – Да я больше никогда!
Маг, вскочил следом, постучал по стеклу между водительским и пассажирским сиденьями – гони! – и только тогда отмахнулся под звук заурчавшего двигателя:
– Вы это уже говорили.
– Когда? – удивилась я.
– Два ребенка назад, – хмыкнул Тед, и я поняла, что мне нужна трость. Красивая такая, резная, с тяжелым золотым набалдашником. А что? Еще немного и возраст будет позволять, и я эту заразу ка-ак тростью…
Все. Я поняла. Это не я мегера. Это меня окружают совершенно отвратительные, злые и нечуткие люди!
