Стальная метель - Бахшиев Юсуп (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
— Он всё знает.
Они сползли на лёд — Шеру тут же запрыгнул Ягмаре на плечи — и мелкими шажками двинулись к ближайшим полозьям, к тому месту, откуда веером расходились канаты. Они располагались достаточно часто, чтобы можно было карабкаться по ним просто на четвереньках, хватаясь руками и опираясь на голени. Едва встали на полозья, чтобы начать путь наверх, как с корабля на канаты прыгнули пяток крыс. Слабо попискивая, они спустились вниз и, никого тут не заметив, помчались к берегу. Шеру выразительно кашлянул.
— Ты первая, я за тобой, — сказал Горо. — Я должен тебя видеть.
— Угу… — отозвалась Ягмара, примеряясь, как она поползёт.
Канаты были натянуты очень туго и были очень шершавые — наверное, от соли. Ягмара опасалась, что они будут оледенелые, скользкие, но нет. В общем, подниматься по ним оказалось не труднее, чем по двум нетолстым, в руку, древесным стволам.
Она сделала первые шажки, примеряясь — оказалось, что проще всего перебирать руками и ногами по очереди, как при обычной ходьбе на четвереньках — и полезла уверенно, но медленно, чтобы Горо не отстал.
— Всё нормально, — сказал он сзади. — Можно даже быстрее.
Ягмара добралась до борта. На борту тоже сидели крысы и смотрели куда-то вниз. Время от времени то одна, то другая срывались с места, прыгали на канат и уносились на лёд. Видимо, они всё-таки что-то чувствовали, поскольку ни одна не попыталась спуститься по занятым Ягмарой и Горо канатам…
Когда Ягмара взялась за деревянный борт и подтянулась, она почувствовала под руками мелкую дрожь — и тут же вспомнила, что точно так же дрожал под ногами лёд, когда они шли к полозьям. Тогда она, занятая другими мыслями, не обратила на это внимания.
Значит, получилась, подумала она. Теперь — только бы успеть…
По ту сторону была лишь идущая вдоль борта неширокая тёмная доска; сплошная палуба из выскобленной древесины виднелась справа, на носовом возвышении, и слева, вблизи невысокой надстройки в центральной части корабля, сразу за мачтой. Палубы от провала трюма отделяли перила из резных брусьев. Трюм же, похоже, в непогоду затягивали куском парусины: смотанный в рулон, сейчас он висел под носовой палубой.
Ягмара уже хотела перемахнуть борт, но её остановило двойное шипение: Шеру, вцепившись когтями в плечо, шипел над ухом, а навстречу ему шипела свернувшаяся на доске прямо под Ягмарой здоровенная змея, которую она в первый момент приняла за свёрнутый канат…
Дальнейшее произошло в единый миг: змея попыталась распрямиться, подобно пружине, но то ли холод тому причиной, то ли тяжесть от заглоченных крыс, но движение змеи оказалось медленным и неловким; Шеру же был стремителен — когтистой лапой ещё в полёте он рванул змею за шею, а потом там же схватил всей пастью и затряс; шорох множества чешуек перекрыт был хрустом косточек. Змея судорожно задёргалась и распрямилась. Хвост ещё несколько раз ударил по доске и замер. Шеру продолжал держать, шерсть на нём стояла гребнем. Ягмара оказалась рядом, нож в руке, одно движение — и голова аспида полетела вниз.
— Всё, брат, — сказала Ягмара. Она поняла вдруг, что задыхается. — Всё, всё…
Горо уже стоял рядом, оглядывался.
— Давай туда, — он показал на мачту. На высоте человеческого роста там была круглая огороженная площадка, похожая на корзину.
Они медленно двинулись по неширокой доске. Крысы настороженно прислушивались, вспрыгивали на борт, вжимались в него, но не убегали.
Когда они поравнялись с палубой, им навстречу поползли ещё две змеи. Ягмара замерла. Была бы палка… Конечно, она могла бы убить змей волшебством — по рукам уже бежали мурашки, руки сами знали, что делать… но нет, нельзя, так она сразу выдаст себя…
Шеру страшно зашипел, распушив хвост. И хотя из кокона наружу не проникал ни единый звук, змеи разом приподняли головы, завертели ими, а потом развернулись и быстро поползли в обратную сторону.
— Х-ха! — сказал Шеру.
— Молодец, — прошептала Ягмара.
Не встречая больше помех, они добрались до мачты и по перекладинам поднялись в корзину — в дне её было отверстие, прикрытое крышкой. Суматошно пища, по корзине метались две крысы.
— Не трогай их, — велела Ягмара. — Не обращай внимания.
— Н-ну-у… — протянул Шеру.
— Я сказала.
Шеру вздохнул совершенно по-человечески.
Было тесно. Гораздо сильнее, чем под кораблём, дул пронизывающий ветер. Зато отсюда всё было прекрасно видно…
В первую очередь Ягмара посмотрела на реку — вверх по течению. Вдали, у самого окоёма, клубились тучи и, кажется, били молнии, плохо различимые при свете утра. А вблизи корабля неподвижно застыли шесть белоснежных длинногривых коней, которых держали в поводу одетые в лохматые шубы люди с чёрными головами.
Потом она стала смотреть на битву…
Акболат пустил огненную стрелу. Она описала высокую дугу и упала где-то посередине между его залёгшими в кустах ополченцами и по косой удаляющимися от них врагами. Потом он спрыгнул с коня, потрепал его по шее и пошёл вперёд.
Вокруг поднимались бойцы, озирались — и тоже шли.
…Всегда перед боем каждый воин переживает краткий — в биение сердца, во вздох — момент, когда перед его глазами встают те, кого он оставил дома: любимая, жена, мать с отцом, дети, — потом те, кто ждёт его за последней чертой, в царстве теней: пращуры, боевые товарищи, родные, ушедшие до срока, — и, наконец, боги. Потом это видение истончается и почти пропадает, но какой-то след, словно тонкий дымок в осеннем воздухе, остаётся надолго, часто — до конца. Но оно, это видение, встряхивает и приподнимает, глаз начинает видеть зорче, в теле напрягаются чуткие струны, и страх не уходит, конечно, — он никогда не уходит, если ты правильный воин, — но преобразуется во что-то похожее, но другое, в страх скорее не за себя, а за товарищей… Но вот сейчас Акболат, испытав почти привычное перерождение страха, никак не мог вспомнить, чьи же лица предстали перед ним, и получалось, что — ничьи…
Когда кусты кончились, Акболат перешёл на бег. К нему слева пристроился щитоносец. Это был киммериец Джар, слуга Исаака. Вокруг них, так же собираясь попарно, бежали сотни ополченцев. Акболата уже опередили…
Всё происходило в полнейшей тишине. То есть это мстилось, конечно — грохот боя впереди заглушал все остальные звуки.
Там, где сошлись войска, упёрлись друг в друга щитами, песок был вырыт множеством ног так, что в этой канаве можно было укрыться по пояс. Там же лежали первые тела, втоптанные в песок: в ярком, праздничном — враги, в чёрном — воины Фрияна. Тел было не так много…
Да, когда бьются щит в щит, не нарушая строй — погибших и раненых мало. Гибнут в основном бегущие. Так было во все времена. И ведь каждый воин умом это понимает, но вот в какой-то момент понимание пропадает, и он в панике открывает беззащитную спину.
Вот как сейчас…
Первые пары приблизились к задним шеренгам врага шагов на тридцать и остановились. Лучники, кто стоя, кто с колена, принялись всаживать стрелы в эту живую стену. Невозможно было промазать с такого расстояния…
Акболат медленно, сдерживая себя, наложил тяжёлую стрелу, натянул тетиву по-скифски — до уха, — выдохнул, разжал пальцы. Он видел, как стрела вошла в самый низ шеи одного из воинов, и слышал хрясткий удар: так ломаются кости. Однако воин продолжал идти вперёд как ни в чём ни бывало.
Так вот в чём колдовство…
Он выпустил одну за другой пять стрел и опустил лук, и только тут кто-то из шеренги покачнулся и сунулся на четвереньки. Из спины его торчало несколько оперений. Потом повалился ещё один и ещё. Они продолжали ползти, сначала опираясь на руки, а потом, когда руки подломились, упёрлись головами в песок и просто загребали ногами.
Шеренги удалялись от них — медленно.
Видя это, ополченцы, растерявшиеся было, участили стрельбу. Всё просто — враг уязвим, надо лишь потратить больше стрел…
Раздались крики справа. Акболат бросил взгляд туда — вражеские лучники и пращники заметили, что происходит, и теперь возвращались. Несколько ополченцев упали, поражённые камнями или стрелами, но щитоносцы уже развернулись и прикрывали своих лучников, а те из-под защиты били на выбор. Видимо, на вспомогательную пехоту чары не распространялись, поэтому те воины падали один за другим. Акболат, время от времени поглядывая туда, продолжал разить этих, наступающих на Фрияна заколдованных доспешников, целя уже не в спину или шею, а в затылок — и тут, как правило, хватало одной стрелы, чтобы у убитого вскоре начинали заплетаться ноги, и он валился на песок и больше не полз.
