Подмастерье Элвин - Кард Орсон Скотт (читать книги бесплатно полностью txt) 📗

[15]

Однако она сильно сомневалась, что в ком-либо из обыкновенных обитателей Хатрака живет скрытый Мильтон. Поли Умник, ни для кого не секрет, не был воплощенным Цезарем. Может, он желал подобного величия, но ему не хватало ума и умения держать себя в руках. Уитли Лекаринг не был Гиппократом, хотя он действительно любил лечить людей и все время пытался примирить жителей Хатрака друг с другом — его разрушала любовь к роскоши, так что, в конце концов, как и многие другие подающие надежду врачи, он стал работать исключительно ради денег, забыв о радости, которую должна нести работа.

Пегги взяла стоявшее у дверей деревянное ведро. Несмотря на усталость, она не могла позволить себе подобной беспомощности. Когда отец и мать вернутся, они обнаружат, что мисс Ларнер сама сделала все, что могла, не дожидаясь, когда прибудет ванна.

Дзынь-дзынь-дзынь. Элвин что, вообще не дает себе отдыха? Неужели он не видит, что солнце уже опускается к западу, окрашивая небо в пурпурный цвет, прежде чем утонуть в кронах деревьев? Спускаясь вниз по холму, к кузнице, она вдруг ощутила в себе желание побежать, полететь, как она неслась со всех ног незадолго до того, как родился Элвин. В тот день шел дождь, и мать Элвина застряла в телеге посреди реки. Именно Пегги увидела попавшую в беду семью, заметила огоньки их сердец посреди черноты дождя и вышедшей из берегов речки. Именно Пегги подняла тревогу, и именно она стояла рядом с рожающей женщиной, разглядывая будущее, которое ожидает Элвина, и дивясь огню его сердца, — ни до этого, ни после она не встречала души, которая сияла бы так же ярко. Именно Пегги спасла ему жизнь, убрав с лица сорочку; а потом с помощью этой сорочки не раз выручала Элвина в годы его детства. Она могла повернуться спиной к жителям Хатрака, но к нему спиной она не повернется никогда.

Внезапно она пришла в себя. О чем она думает? Ей нельзя идти к Элвину — во всяком случае сейчас. Он должен сам явиться к ней. Только так она сможет стать его учителем; только тогда появится возможность, что их отношения перерастут в нечто большее.

Она повернулась и зашагала по склону холма в сторону колодца. Она видела, как Элвин рыл этот колодец — этот и другой. Впервые в жизни Пегги ничем не смогла помочь Элвину, когда явился Рассоздатель. Гнев Элвина и разрушение призвали его заклятого врага, и сорочка в тот раз оказалась бесполезной. Пегги могла лишь смотреть, как Элвин сам изгоняет проникшее внутрь рассоздание и расправляется с Рассоздателем, который впервые в открытую сразился с ним. Теперь колодец стоял как памятник силе Элвина, силе и уязвимости.

Она бросила жестяное ведерко в колодец, веревка принялась быстро разматываться, ворот задребезжал. Раздался приглушенный всплеск. Она подождала пару мгновений, пока ведерко наполнится, после чего начала поднимать его. Вскоре, слегка плеская водой, оно появилось из колодца. Она хотела перелить воду в деревянное ведро, которое принесла с собой, но вместо этого поднесла к губам и принялась жадно пить холодную свежую влагу. Столько лет она ждала возможности попробовать ее, эту воду, которую Элвин обуздал в ночь, явившуюся испытанием его сил. Пегги так боялась за него, что, когда утром он наконец зарыл яму, которую вырыл из чувства мести, расплакалась от облегчения. Вода была ничуть не соленой, однако Пегги показалось, будто пьет она собственные слезы.

Звук бьющего по наковальне молота смолк. Невольно она отыскала внутренним оком огонек Элвина. Отложив в сторону инструмент, юноша вышел из кузницы. Знает ли он, что она здесь? Нет. Он всегда идет к колодцу, заканчивая дневную работу. Обернуться она не может, пока не услышит его шаги. Однако, зная, что он идет, и специально прислушиваясь, она не услышала ни шороха — он двигался тихо, как белка по ветке дерева. До ее слуха не донеслось ни звука, пока он не заговорил:

— Хорошая водичка, правда?

Она повернулась на его голос. Повернулась слишком поспешно, слишком сильное желание бурлило в ее душе — а поэтому совершенно забыла о веревке, держащей ведерко. Плеснув водой, ведро, громко бренча, унеслось в черную глубину колодца.

— Я Элвин, помните меня? Я вовсе не хотел напугать вас, мэм, э-э, мисс Ларнер.

— Это все моя глупость. Я абсолютно забыла, что ведро привязано, — ответила она. — Привыкла к насосам. Открытые колодцы редко встречаются в Филадельфии.

Она повернулась обратно к колодцу, чтобы снова поднять ведро.

— Позвольте мне, — предложил он.

— В этом нет нужды. Я сама могу вертеть ворот.

— Но зачем, мисс Ларнер, если я охотно сделаю это за вас?

Она отступила в сторону и молча глядела, как он одной рукой вертит рукоять, словно детскую игрушку. Ведро разве что не вылетело из колодца. Она заглянула в огонь его сердца — краешком глаза, только чтобы проверить, уж не рисуется ли он перед ней. Нет. Он просто не замечал, какие у него огромные плечи, как под кожей танцуют мускулы, когда он двигает рукой. И естественно, он не замечал умиротворенности своего лица — такое выражение можно заметить на мордочке лесного оленя, который ничего не боится. В Элвине совершенно отсутствовала осторожность. Некоторые люди так и стреляют глазами во все стороны, словно с минуты на минуту ожидают какой опасности, а может, жертву выискивают. Другие смотрят сосредоточенно, вникая в то, что делают. Но Элвин был абсолютно беспечен, словно ни о чем не заботился. Он был погружен в свой внутренний мир, в который никто проникнуть не может. Снова на ум Пегги пришли строчки «Элегии» Грея:

«Бедняжка Элвин. Когда твое обучение закончится, мирная долина исчезнет навсегда. Ты будешь вспоминать о поре ученичества как о последних мирных днях своей жизни».

Он ухватил полное, тяжелое ведро одной рукой и наклонил, чтобы перелить в то ведерко, которое она с собой принесла. Проделал он это с такой легкостью, словно домохозяйка переливает сливки из одной чашки в другую. «Но что если эти огромные руки возьмут мои пальцы? Не переломает ли он мне все кости, ведь он такой сильный? Не почувствую ли я себя в его объятиях, как в оковах? Или он сожжет меня в белоснежном жаре своего сердца?»

Она протянула руку к ведру.

— Прошу вас, мэм, мисс Ларнер, позвольте мне донести его.

— В этом нет нужды.

— Я понимаю, я с головы до ног измазан сажей, но я смогу донести ведро до вашей двери и поставить его там, ничего не запачкав.

«Неужели мой образ настолько чопорен, что ты считаешь, будто бы я отказываюсь от твоей помощи из-за чрезмерной брезгливости?»

— Я не хотела заставлять тебя исполнять лишнюю работу. Ты сегодня и так очень помог мне.

Он посмотрел ей прямо в глаза, и лицо его утратило умиротворенное выражение. В глазах промелькнули искорки гнева.

— Если вы опасаетесь, что я потребую с вас плату, можете не бояться. И если это был ваш доллар, то получите его обратно. Я за свою услугу ничего не просил.

Он протянул ей монетку, которую Уитли Лекаринг швырнул ему из коляски.

— Я сама не одобрила поведения доктора Лекаринга. Мне показалось оскорбительным, что он решил заплатить тебе за услугу, которую ты оказал из чистой галантности. Он вел себя так, будто события этого утра стоили ровно один доллар. Я сочла, что тем самым он унизил нас обоих.

Глаза Элвина смягчились.

— Однако ты должен простить доктора Лекаринга, — продолжала Пегги голосом мисс Ларнер. — Его несколько тяготит богатство, и он ищет возможностей поделиться своими деньгами с остальными. Правда, он пока не умеет делать это тактично.

— О, забудьте, мисс Ларнер. Раз не вы просили его кинуть этот доллар…