Танец Арлекина - Арден Том Дэвид Рэйн (бесплатные серии книг .txt) 📗
Маршруты прогулок Умбекки и Джема постоянно разнообразились, сами прогулки становились все более долгими. Еще дважды они наведывались в заброшенный фруктовый сад — туда странным образом влекло их обоих. Они снова и снова смотрели на статуи над фонтаном, и казалось, что из-за того, как играет на статуях солнечный свет, падавший сквозь густую листву, они не то двигаются, не то меняется выражение их мраморных лиц. Тетка дремала, а Джем бродил у фонтана, отыскивая ведущие в сад тропинки, и обнаружил, что дальний забор сада отделяет границы проповедницкой от кладбища. Джем долго стоял и смотрел через стену на кладбище. Надгробные камни равнодушно лежали под жарким солнцем. Джему стало немного не по себе, но почему — этого он и сам не понял.
В следующий раз они направились на поле, лежавшее сразу за деревней, там, где начинались первые холмы. Посередине поля стоял большой бревенчатый сарай — пустой, молчаливый. А позади темной громадой высился замок, а выше него — ослепительная белизна царственных гор. Сердца Умбекки и Джема взволнованно бились, когда они уселись перекусить здесь, в чистом поле под открытым небом. Затем Джем исследовал внутренности сарая. Когда он принялся весело тыкать в жалкие остатки сеновала, оказалось, что в сене полным-полно крыс!
Третья прогулка привела Умбекку и Джема на берег реки. По узенькой тропке они спустились к обрыву, под которым быстро мчались воды. Тетка назвала это место мельничным водоскатом. На другом берегу виднелась покосившаяся мельница. Огромное колесо вертелось медленно. В тот день и сам мельник вышел из дома и стоял, опершись о перила на дощатом настиле над водой. Умбекка помахала ему рукой — как-то не слишком уверенно. Мельник не ответил ей взаимностью. Вытащив из-за тульи шляпы длинную соломинку, мельник задумчиво жевал ее.
Вообще надо сказать, что деревенских жителей Джем и его тетка обходили стороной, елико возможно. Отправляясь на прогулку, они шли по деревне краем. И Умбекка, и Джем инстинктивно, неосознанно сторонились центральной части деревни, где дома теснились около лужайки. Правда, столь же опасливо они относились и к густому загадочному лесу, подступавшему к деревне с юга. Порой, глядя на деревенских жителей издалека, Джем чувствовал какой-то жуткий, безотчетный страх.
Почему он так боялся — он не смог бы объяснить.
Но все же было одно место, куда его тетку тянуло сильнее, чем куда бы то ни было еще.
Джема — тоже.
Ранним вечером, когда до заката оставалось уже совсем немного, Джем и его тетка шагнули под растрескавшуюся арку ворот. Мошкара и стрекозы сновали между стеблями и листьями травы, выросшей так высоко, что она напоминала прибрежные камыши… Трава закрывала и могильные плиты, и змеящуюся между ними тропку. Там, куда падали лучи солнца, они слепили глаза. Там, где сгущались тени, царил непроницаемый мрак. В самом воздухе что-то застыло, что-то таилось — как будто здесь, где уже, по идее, ничего не должно было случиться, все время что-то назревало, что-то могло произойти.
Джем спрашивал:
— А это правда, тетя, что тут живут мертвецы?
Бывали дни, когда Умбекка в ответ на подобный вопрос принималась отчитывать юношу и горевала о том, что он где-то наслушался подобных ваганских глупых суеверий. Но сегодня ее голос звучал спокойно и задумчиво:
— Некоторые говорят, что это так. Сама я точно не знаю. Когда мы умираем, мы попадаем в Царство Вечности, если только не были грешниками. Грешники попадают в Царство Небытия. Но говорят, что бывают такие грешники, что не покидают этот мир, хотя смерть и призвала их. Они держатся возле таких мест, где обитает темный бог Корос.
Умбекка сделала большие глаза, растопырила пальцы и приняла комически-устрашающий вид.
Джем, подыграв ей, притворно испугался, вскрикнул и попятился.
— Так значит, кладбище, тетя, это место, что принадлежит темному богу? — подумав, решил уточнить Джем.
— О да, Джем, конечно. Вот почему храм построен именно на кладбище. Ну, или можно сказать, что кладбище построено около храма. В противном случае темный бог собрал бы с людей слишком большую дань. Поэтому умершие должны покоиться рядом с местом, где обитает бог Агонис.
Джем запутался.
— Так кому же тогда принадлежит это место — Агонису или Коросу?
— О Джем. Ну конечно, Агонису! Он обитает… обитал в храме, и он не допустит, чтобы его темный брат совершил хоть какое-нибудь зло в окрестностях храма. В прежние времена, Джем, под храмом прокладывали туннели, которые вели от алтаря к стенам кладбища. Туннели эти расходились в пяти направлениях. Смысл был в том, чтобы добрые силы бога Агониса достигали самых границ кладбища и не давали темному Коросу приближаться сюда.
— А здесь есть сейчас такой туннель, тетя?
— Нет-нет, Джем. Это было в давние времена, — улыбнулась Умбекка. Мальчик порой бывал таким простодушным.
Джем и Умбекка стояли на тропе, ведущей к храму. Портик фасада совершенно зарос плющом. Когда они с теткой поднимались по ступеням широкой лестницы, сердце Джема билось, охваченное непонятным восторгом. Умбекка приподняла плети плюща, ее племянник пригнул голову и вошел в колоннаду. Казалось, они попали в мрачную пещеру.
Джем молча обвел взглядом паперть. Пол потрескался, его усыпали осыпавшиеся с плюща листья. Вот старое-престарое кресло-качалка, полусгнившее, покосившееся, вот мертвая птица, вот полуразмотанный клубок бечевки… Обернешься — увидишь светлый мир сквозь листву плюща, и покажется тебе, что ты угодил в тюрьму — темную, холодную, зеленую тюрьму.
Вот когда Джем вспомнил о девочке — о той девочке, что убежала по тропинке, подразнив его. На миг ему вдруг показалось, что он опять видит ее на том же самом месте.
Едва видимый силуэт, призрак.
То был первый день в его жизни, когда он попытался встать на ноги.
— Мы тут с тех пор никогда не были?
— Джем?
— Я помню, мы раньше тут бывали. Когда я был маленький. А потом больше не приходили?
— Нет, Джем. Не приходили.
Умбекка повернулась к племяннику спиной и в неуверенности застыла у заваленных всяким хламом дверей храма. Голос ее зазвучал отстраненно, задумчиво:
— Это было в день ваганской ярмарки, Джем. Мы должны были стоять на страже у ворот храма. Мы должны были позаботиться о том, чтобы ваганы не осквернили храм. Вот в чем был смысл нашего пребывания здесь. Знаешь… с тех пор ваганы больше не приходили. Да и та ярмарка была первой после Осады.
Умбекка коснулась рукой проржавевшей цепи. И с грустью вспомнила о том, что в самом конце Осады был случай, когда ирионский храм был осквернен безо всяких усилий со стороны ваганов.
Было и это, и еще была война — давным-давно.
Ржавая цепь поддалась и соскользнула со столбика. У тетки Джема вырвался негромкий вздох. Все, чем были завалены в свое время двери, давно истлело, и створка дверей довольно-таки легко, хотя и с жалобным стоном, отворилась. Юноша и толстуха-тетка вошли в темную пещеру храма. Внутри оказалось почти совсем темно. Свет проникал внутрь храма сквозь почти целиком заросшие паутиной витражные стекла. Паутина, похожая на спущенные флаги, свисала и со сводов потолка. Воздух тут был спертый, душный.
— Я тут два цикла не бывала. Нет, три, — уточнила Умбекка, тяжело дыша.
Джем сделал несколько осторожных шагов вперед. Холодные плиты пола покрылись коркой пыли, птичьего помета, осыпавшейся со стен штукатурки и тусклого, утратившего блеск стекла. Джем переставлял костыли, и от них во все стороны разбегались крысы.
Джем шел по проходу между скамьями с красивыми резными спинками. В конце прохода его ждал алтарь. Огромный круг Агониса, вырезанный из красного дерева, упал и лежал, истачиваемый древесными жучками и плесенью. Взгляд Джема скользнул к каменному возвышению, где к кафедре толстой железной цепью были прикованы полусгнившие останки громадной книги.
Джем повернулся и пошел вдоль боковой стены. Зачарованно он взирал на памятники в честь знаменитых покойников: вмурованные в стену мраморные свитки с их именами, резные плиты в полу у стены, надгробия с лежащими на спине статуями… Рядом со своей дамой лежал каменный рыцарь в доспехах, их каменные руки встречались в последнем ледяном рукопожатии. То был четвертый эрцгерцог Ирионский. В храме была увековечена память всех эрцгерцогов с древнейших времен. Джем подумал о том, что здесь лежат все те, чьи портреты вывешены в галерее, что их кости до сих пор лежат здесь — в стенах и под плитами пола.
