Убийца Гора - Норман Джон (читать книги без регистрации полные TXT) 📗

— Пей, — подбодрил я её.

Она выпила.

Я взял у неё пустую банку и отбросил её в угол комнаты, затем заключил в объятия её стройное, гибкое, такое зовущее тело и поцеловал девушку в губы долгим поцелуем.

Она лежала подо мной, вытянувшись на брошенных на солому покрывалах, и отвечала на мои поцелуи.

— Не позволяй мне убежать от тебя, — пробормотала она.

— Ты не убежишь, — заверил я, развязывая на её плече удерживающий короткую тунику узел.

Я слышал, как одна из сидящих в ряд девушек также попросила сначала вина, а затем сказала тарноводу: «Не позволяй мне убежать от тебя». Краем глаза я увидел, как мои новые товарищи увели двух девушек с собой в глубь дома, а затем через некоторое время вернулись назад.

Мы с воином и тарноводом провели с девушками с Горшечной улицы большую часть дня. К этому времени я уже разобрался с длинноногой и, снова связав ей руки, отправил её к остальным. Однако когда мы уже готовились уходить из этого столь гостеприимного места, она попросила повторения, я не мог ей отказать.

После этого я уже не связывал её. Она стояла, опустив мне голову на плечо, и я не боялся, что она тут же бросится потихоньку отпускать на свободу своих подруг.

Воин с тарноводом неторопливо обходили строй стоящих на коленях девушек и, целуя каждую из них в губы, поздравляли с Кейджералией.

Мы с длинноногой снова обменялись поцелуями.

— С Кейджералией, — нежно поздравил я напоследок свою новую знакомую и, повернувшись, пошел за выходящими из помещения воином и тарноводом, увешанными гирляндами таленд, подаренных им девушками с Горшечной улицы.

— С Кейджералией! — крикнула одна из них нам вдогонку.

— С праздником! — ответили мы.

— С Кейджералией! — услышал я зовущий меня голос длинноногой. — С праздником тебя, воин!

— С Кейджералией! — махнул я ей на прощание рукой, довольный тем, как заканчивается этот день.

Кейджералия — Праздник Рабов в северных, наиболее цивилизованных городах Гора — отмечается каждый год.

Пожалуй, единственным городом, не поддерживающим этой традиции, является Порт-Кар, расположенный в дельте реки Воск. Однако дата проведения Кейджералии в различных городах отличается. В большинстве городов она отмечается в последний день Двенадцатой переходной стрелки, но в Аре и некоторых других городах этому празднику отводится последний день пятого месяца, накануне Праздника Любви.

Это было во многих отношениях странное, фантастическое лето. С каждой новой неделей жизнь в Аре становилась все более дикой, неуправляемой, законность неуклонно теряла свою силу. Улицы и мосты заполонили вооруженные бандиты, грабившие всех подряд, что, однако, казалось, нисколько не беспокоило призванных следить за порядком воинов. Но что самоё удивительное, будучи пойманными и отправленными в Главный Цилиндр, за редким исключением они, как правило, освобождались за неимением достаточно веских причин для задержания. Беззаконие дошло до того, что люди стали бояться выходить на улицу без оружия. На состязаниях тарнов или на Стадионе Клинков волнение болельщиков доходило до неистовства, часто заканчивающегося массовыми потасовками. На улицах даже в те редкие дни, когда Стадион Тарнов пустовал, едва ли кого можно было встретить без болельщицкой нарукавной повязки, свидетельствующей о принадлежности к той или иной группе фанатов. Встреча же на мосту или в другом подходящем месте представителей конкурирующих группировок, естественно, не могла привести ни к чему хорошему. Людей, казалось, ничего не интересовало, кроме результатов поединков и состязаний. Грабители могли среди бела дня взламывать двери какого-нибудь дома, но соседи только покрепче запирали собственное жилище, радуясь, что на сей раз беда обошла их стороной, или торопливо отправлялись на излюбленное ими соревнование, беспокоясь лишь о том, как бы им не опоздать.

Основное соперничество на состязаниях тарнов разгорелось между тремя группировками — зеленых, желтых и стальных, последняя из которых представляла собой новую, недавно сформировавшуюся фракцию. Неожиданный успех и головокружительный взлет популярности стальных начался в первый же день состязаний, когда в одиннадцатом заезде их представитель Гладиус с Коса верхом на громадном тарне выиграл гонку, выведя своих приверженцев в первый ряд наиболее известных старых команд. Странно и то, что тарн, на котором выступал Гладиус, не являлся обученной непосредственно для состязаний птицей, но его размеры, скорость, маневренность, невероятная сила и свирепость делали его опасным противником, особенно в борьбе у подвешенного кольца. Остальные тарны стальных также не являлись гончими птицами, это были обычные военные тарны, но хорошо обученные. Они управлялись никому не известными наездниками, очевидно прибывшими из очень отдаленных мест и совершенно неожиданно упавшими на голову жителей Ара, как снег среди солнечного лета.

Это было уже не просто соревнование, это был настоящий вызов устоявшимся группировкам болельщиков Ара, взбудораживший умы и давший пищу для всевозможных домыслов всем до единого жителям города.

Традиционные фавориты буквально на глазах теряли вес, утрачивали годами набираемый авторитет. Тысячи болельщиков, по тем или иным причинам охладевшие к своим старым привязанностям и почувствовавшие тягу к новизне либо решившие на себе испытать вкус разворачивавшейся на состязаниях борьбы, переходили в группировку стальных и надевали на руку повязку или прикалывали к груди небольшой прямоугольный клочок серо-голубой материи.

Я же, пряча лицо под кожаным капюшоном, сидя в серо-голубых шелковых одеяниях на спине огромного черного тарна, снова и снова участвовал в состязаниях на стороне стальных. Имя Гладиуса с Коса было на устах каждого жителя города, хотя едва ли кто мог похвастаться, что знает его в лицо. Я выступал в команде стальных потому, что здесь был мой тарн, и ещё потому, что на этом настаивал Мип, к которому я, узнав его поближе, проникся горячей симпатией. Я знал, что втянут в опасную игру, не понимая при этом ни целей, ни задач того, что я делал. Нередко мне помогали Ремиус и Хо-Сорл, и я начал догадываться, что не простая случайность привела их в дом Кернуса. После каждого заезда Мип подробнейшим образом разбирал вместе со мной достоинства и недостатки моего управления тарном, а перед началом следующей гонки неизменно в неменьших подробностях сообщал о привычках и манере вести борьбу каждого из моих противников, о которых, казалось, он знал любую мелочь. Он научил меня распознавать применяемые в ходе состязаний трюки и ловушки соперников и сообщал об их слабых местах и чаще всего используемых маневрах. Так, например, один из наездников имел привычку после прохода его тарна через третье наиболее опасное кольцо резко сбавлять скорость полета птицы, что представляло собой жесткий блок для следующего за ним противника. А другой тарнсмен, выступавший в составе команды синих, иногда непосредственно перед пролетом через кольцо заставлял своего темно-синего тарна вместо складывания крыльев и скольжения сквозь кольцо, наоборот, сбрасывать высоту, а затем двумя мощными ударами крыльев словно вбрасывал себя в обод кольца снизу вверх, что, как правило, вынуждало не готового к подобному маневру наездника команды противника допускать ошибку.

Известность Гладиуса с Коса стала, пожалуй, сравнима лишь со славой Мурмилиуса, выступавшего на игрищах Стадиона Клинков. С начала ен'кара он провел уже сто двадцать боев, неизменно побеждая одного за другим всех своих противников, которых, однако, следуя своей традиции, никогда не убивал, несмотря на требования неистовствующих зрителей. Некоторые из считавшихся непревзойдёнными мастерами по владению мечом, среди которых было немало представителей даже высшей касты, стремились развеять славу таинственною Мурмилиуса, бросали ему вызов и выходили на арену, однако с каждым из этих столь же отчаянных, сколь и самоуверенных храбрецов тот вел себя ещё более жестким образом, нежели с обычными противниками, вынуждая их побегать, защищаясь от него, по арене, а затем, вдоволь натешившись с ними, он в любой выбранный по собственному желанию момент наносил им жесточайший удар в правую руку, часто до конца жизни лишая их возможности держать меч. С приговоренными же к смертной казни преступниками и представителями низшей касты, сражавшимися за обретение свободы или за деньги, он неизменно вел себя деликатнейшим образом, приобретая тем самым в их лице братьев по оружию. Зрители во время его поединков буквально сходили с ума от его манеры ведения борьбы. Они забрасывали его своими надетыми на шею тонкими золотыми цепочками, и мне при встрече на улице с каким-нибудь обвешанным золотом модником неизменно казалось, что именно это и должен быть таинственный Мурмилиус — человек в высшей степени самоотверженный и скромный, остающийся загадкой для целого города.