Черные горы - Саберхаген Фред (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Стоит ему остановиться — и он никогда уже не будет работать, сражаться, играть или любить. Чап знал это каким-то внутренним чутьем: только не останавливаться, не смотреть, не поворачиваться. Руки, которые одолели верховного владыку животных, грозили сомкнуться на его простой человеческой плоти. Хотя собственные руки Чапа грозили предать его в любой момент, он заставил их сбрить еще прядь волос и положить возле огня.
— Положи нож и убирайся. — Голос Запраноса был теперь не столько громким, сколько подавляющим. Казалось невозможным сказать — даже подумать или предположить — хоть слово против. Чап почувствовал, что его внимание рассеивается. Через мгновение он бы ответил, повернулся, глянул бы в лицо Запраносу и умер.
— Эй, с Запада! — закричал он вслух. — Придите же мне на помощь! — Его руки между тем продолжали свою работу.
— Я — единственный, кто может добраться до тебя теперь, и то, что ты делаешь, мне не нравится. Положи нож и убирайся. Я повторяю — тебя ждет легкая смерть, если ты повинуешься мне — легкая и в далеком будущем, после долгой и приятной жизни.
Едва последний волос был удален, лицо Лизы-Карлотты изменилось. Грубые черты ее носа, скул и лба расправились и растопились, являя прекрасный лик, словно пропало давление, которое постоянно деформировало его. Она всхлипнула совсем другим, более приятным голосом. Несмотря на грязь и лысый, поцарапанный череп, Чапу показалось, что в этом лице он узнает знакомые черты Чармианы.
— Положи нож, — сказал Запранос, — или я уничтожу тебя. Ты присоединишься к своему скулящему владыке животных в моих кишках, где вы оба сможете кричать хоть целую вечность.
Чап повернулся, но только затем, чтобы подбросить немного дерева в костер. Он по-прежнему не глядел в сторону демона. Затем Чап двумя пальцами приподнял локон жизни Запраноса из темно-каштановой кучки рядом с пламенем. Он постарался вспомнить, как колдуны Запада произносят свои заклинания, но не мог припомнить даже, слышал ли хоть одно из них. Правда, возможно, держа в руках жизнь Запраноса, вообще ничего не нужно было произносить. Но Чап подозревал, что против такого противника любая помощь была бы не лишней.
Своим требовательным, не допускающим непослушания голосом демон произнес:
— В горах, далеко отсюда, в месте, известном только мне, скрыто столько золота, сколько не снилось даже Мертвому Сому. Теперь я вижу, Чап с Севера, что я недооценил тебя. Я готов заключить с тобой сделку, чтобы избежать хлопот, которые ты можешь причинить мне.
Чап бросил первую прядь жизни Запраноса в огонь со словами:
«Пламенем ты будешь повержен.
Клинок огненный голову тебе пронзает.»
Вполне подходящие слова, подумал Чап, довольный своей неожиданной сообразительностью. Извне донесся звук, который мог бы означать сдерживаемый вздох, но был слишком глубок, чтобы человеческое ухо могло его в полной мере ощутить. Затем Запранос произнес:
— Ты меня убедил, благородный Чап. Отныне мы должны вести дела, как равные.
Очень хорошо, подумал Чап. Что говорить дальше?
«Уши твои от головы отделяются.»
— Я покоряюсь тебе, благородный Чап! Ты мой господин, и не стану я служить никому другому, пока ты будешь милостиво позволять мне существовать! В качестве доброго начала своей службы позволь мне отнести тебя к золотой горе, о которой я говорил. В ее глубине зарыто столько алмазов, что…
Чап открыл рот и обнаружил, что слова приходят к нему сами.
«Клинок сей огненный вспарывает его.
Плоть его отделяется от…»
Вскрик начался могучим голосом Запраноса, но закончился тонким женским воплем. Женщина кричала:
— О, пощади, господин! Не жги меня больше. Я должна показаться тебе в своем истинном обличье. — И Чап выглянул из разрушенного здания и увидел растянувшуюся на земле молодую женщину, вся одежда которой состояла из ее собственных длинных волос огненно-рыжего цвета, в ее теле были заключены все женщины, которыми ему когда-либо посчастливилось обладать, и Чармиана в том числе. Красавица умоляюще протянула к Чапу руки: — Ах, пощади меня, господин!
Он больше не жаждал ни золота, ни алмазов Востока, но эта мольба могла бы его тронуть. И все же он знал, что нужно остерегаться следующей лжи. Он сжег еще немного волос.
«Плоть отделяя, кожу снимая, огню предаю.»
Женщина вскрикнула снова, и на середине этого вскрика ее голос уже явно не мог принадлежать человеческому существу, но и не походил на голос повелителя демонов; но тем не менее это был голос Запраноса. Трясущимися руками Чап подбросил еще волос в потрескивающее пламя. Каким-то образом он находил нужные слова — или их посылал ему кто-то.
«Именем Арднеха…»
Откуда пришло это имя? Где он слышал его?
«Именем Мечущего Молнии,
Разрушителя Крепостей,
Заковываю Запраноса.
Оковываю его железом.
Опутываю его члены,
Лишая его возможности сопротивляться.
Заставляю его отрыгнуть то,
Что находится в его утробе.»
Чап выглянул наружу. Женщина исчезла, на ее месте лежало нечто огромное, напомнившее Чапу грязные пепелища и горы трупов на поле битвы. Оно было заключено в мощную оболочку из сияющего металла, и его громкое дыхание напоминало завывание ветра. Скользкая куча содрогалась и шевелилась, превращаясь в головы, хвосты и сросшиеся члены, но не могла выбраться из охватывающей ее решетки. Затем появился рот, превышающий по размерам любой другой, он разевался, словно раздираемый изнутри, и из него хлынули самые различные существа и люди — люди, одетые в одежды множества народов или совсем нагие; они катались по земле или лежали оглушенные, крича, словно новорожденные младенцы, хотя большинство из них были вполне взрослыми. Среди них были и солдаты Запада, все еще сжимавшие в руках оружие. И одна огромная фигура, которую Чап сразу узнал…
Вернувшись к жизни из того, что показалось ему худшим ночным кошмаром, верховный владыка Драффут прежде всего подумал не о собственном состоянии, не о том, чтобы выйти из битвы; он не мог думать ни о чем, кроме уничтоженного озера. Не обращая внимания на разрушения и растерянность, которые его окружали, он сразу поднял взгляд к своим высокогорным владениям. Лучащийся каскад эликсира из озера уменьшился до простого ручейка. Он иссякал с неизбежностью смерти.
