Разбойник - Сальваторе Роберт Энтони (электронные книги бесплатно .txt) 📗
– Вылезай, Аист, – крикнул монах. – День уже в полном разгаре.
Брансен попытался подняться, но в тот же миг понял, как сильно сказались его ночные похождения на неокрепшем теле. Его охватила непреодолимая слабость, и юноша растянулся во весь рост на полу лицом вниз, а потом мозг окутала сплошная темнота. Краешком сознания он понял, что его вытаскивают наверх, и услышал испуганные возгласы монахов. Прошло немало времени, пока темнота в его мозгу рассеялась и Брансен смог открыть глаза. Он обнаружил, что лежит на одеяле в той самой комнате, под которой расположена его келья, а рядом в кресле сидит дремлющий монах.
Кадайль!
Мысль обожгла его огнем. Неужели он ее потерял? Может, еще не поздно снова отправиться на поиски ее дома?
Брансен попытался встать на ноги, но не успел он перевернуться на бок, как монах проснулся и придержал его за плечо.
– Успокойся, Аист. Уже почти рассвело. А теперь отправляйся спать дальше. Ты нас здорово перепугал. Мы уж решили, что ты надумал помереть!
Монах насмешливо хмыкнул, и Брансен едва обратил на него внимание, но все же расслышал следующие слова:
– Я думаю, для тебя так было бы даже лучше, несчастное создание. Может, и в самом деле тебя надо было отдать Берниввигару? Ах ты, бедняга!
Брансену отчаянно захотелось спуститься в свою комнатушку, прибегнуть к помощи гематита и как следует проучить старого дурака!
Но он ничего не мог сделать, оставалось только надеяться, что с Кадайль пока ничего не случилось.
Лишь на следующий день Брансен смог приступить к своим обязанностям, и, к его радости, монахи после происшествия с Таркусом Брином немного уменьшили его нагрузку. Спустившись вечером в свою келью, Брансен с облегчением обнаружил, что никто не прикасался к его вещам и украденный камень лежал на своем месте. Лицо юноши исказила слабая улыбка. Как они могли что-то отыскать, если никто ни разу не спускался в эту комнату? Единственный раз, когда в его жилище были посетители, они обратили внимание только на записи, покрывавшие стены, и никто не заметил черного шелкового свертка, служившего ему подушкой все эти годы.
Брансен учел предыдущий опыт и в этот вечер сумел выскользнуть из монастыря пораньше. Пришлось соблюдать особую осторожность, поскольку во дворе еще ходили монахи, но небо было пасмурным, и темнота помогла ему остаться незамеченным. Кроме того, Брансен воспользовался уроками Джеста, объяснявшими, как окружающие обычно воспринимают то, что находится вокруг них. Немного поразмыслив над этим разделом, он научился видеть мир глазами других, и потому для него не составило труда проскользнуть через двор.
Брансен так прочно усвоил секреты мудрецов Бехрена, что чувствовал себя настоящим представителем народа Джеста, а не чужеземным учеником. Иначе как бы он смог с такой ловкостью управлять своим еще совсем недавно непослушным телом? Как мог научиться быстрому бегу, если он и ходить-то как следует не умел? Но он научился, словно мог видеть движение каждого мускула и поворот каждого сустава. После знакомства с гематитом его Ки-Чи-Крии стала совершенно прямой, энергия без препятствий проникала в каждую клеточку тела, и мускулы казались материальным продолжением энергетического канала.
По пути к западным окраинам Прайдтауна Брансен на ходу выполнил несколько упражнений из комплекса боевых искусств Джеста, отрабатывая как атакующие, так и оборонительные удары обеими руками. Он резко выбрасывал руку вперед или в сторону, сжимал пальцы, представляя себе горло врага, и имитировал удары кулаком.
Огни в этот вечер горели еще почти в каждом окне, и Брансену представилась отличная возможность отыскать домик Кадайль. Беззвучной тенью он скользил по дворикам, подбирался к окнам и незаметно заглядывал внутрь каждого дома. Наконец он нашел то, что искал.
Кадайль с матерью жили в маленьком каменном домике, окруженном цветами, в самом конце переулка. Через открытое окно ясно было видно, как обе женщины занимались домашними делами. Брансен затаил дыхание. Вот они сели ужинать, за едой что-то оживленно обсуждали и много смеялись, потом перешли к небольшому очагу, поговорили еще, затем замолчали, наслаждаясь теплом в этот прохладный вечер. Наконец Кадайль встала со своего стула и направилась к узкой кроватке. Она начала раздеваться, а Брансен внезапно напрягся и почему-то ощутил непонятный страх.
Девушка стащила через голову рубашку, и Брансен отвернулся, с трудом переводя дыхание. Как хотелось ему насладиться красотой ее соблазнительных округлостей и видом изящных рук и ног! Не только любопытство, а что-то еще, более глубокое, подстрекало обернуться и рассмотреть девушку. Но Брансен был уверен, что этого не следует делать.
До поздней ночи он оставался у дверей домика на страже покоя Кадайль. А в долгие ночные часы практиковался в упражнениях Джеста Ту, оттачивал точность движений, запечатлевшихся в его памяти, учился управлять мышцами.
Любой из мудрецов Джеста Ту при виде его тренировок мог решить, что юноша вырос в монастыре Облачный Путь.
В эту ночь никто не побеспокоил обитателей маленькой хижины, в следующую тоже, и еще две ночи прошли спокойно. Но каждый вечер Брансен приходил на свой пост, оберегал покой женщин и испытывал новые возможности своего тела, радовался обретенной силе и ловкости.
– Как воспримут магистр Бателейс и брат Реанду мое превращение? – спрашивал он самого себя.
В течение этих ночей юноша не раз разговаривал вслух с самим собой. И каждый раз его речь без запинок, без напряженного контроля за движениями лицевых мускулов, без брызг слюны безмерно радовала слух.
– А Берниввигар? – негромко продолжал он. – Уж этот старик точно удивится, но не обрадуется. Что-то он скажет, когда я посмотрю ему прямо в глаза и назову преступником? Чем сможет ответить, если я собью его с ног и отплачу за причиненные Гарибонду страдания?
Мечты о мщении заставили его глаза ярко блеснуть в лучах луны. Брансен помотал головой и отогнал прочь опасные мысли, вспомнив, что Берниввигар действовал по приказу лорда Прайди. Неужели ему придется сражаться со всем Прайдом?
– Гарибонд, – снова зашептал он в темноте ночи. – Ты мой настоящий отец, хотя и не кровный родитель. Твои усилия увенчались успехом, твои молитвы услышаны. Ты увидишь своего сына сильным и ловким, и я буду заботиться о тебе, как ты заботился о калеке долгие годы. Больше никогда не придется тебе сидеть под проливным дождем на берегу озера в надежде выловить пару рыбешек и наполнить голодный желудок. Больше никогда не будешь скользить по крутому склону ради охапки хвороста для очага. Никогда, отец.
Брансен договорил и внезапно подпрыгнул высоко над землей, выбросив вперед правую ногу круговым движением. Мышцы подчинялись любому приказу мозга, суставы поворачивались свободно и без всякой боли. При завершении выпада он даже расслышал свист рассекаемого воздуха, настолько резким и быстрым было движение. Брансен легко приземлился на полусогнутые ноги и так же резко развел руки в стороны, словно поражая врагов. Затем замер на месте и повернулся к окнам домика.
– Кадайль, – прошептал он.
Брансен попытался представить себе ее реакцию, когда он откроет свое лицо и признается, что перед ней уже не тот Аист, какого она знала прежде. Неожиданный приступ страха заглушил слова признания. Он жаждал сейчас же постучаться в дверь и признаться любимой, что для него нет ничего более драгоценного, чем ее улыбка и ласковое прикосновение, нет ничего теплее, чем ее легкое дыхание.
Вряд ли она ответит взаимностью на его признание. В глубине души Брансен понимал, что его образ всегда будет связан в глазах Кадайль с беспомощным калекой, барахтающимся в придорожной грязи. Как может такая прекрасная девушка испытывать к несчастному уродцу какие-то иные чувства, кроме жалости и сострадания?
– Как я мог мечтать о чем-то другом? – спросил он пустынную дорогу.
Но, как оказалось, не совсем пустынную. Брансен насторожился и уловил смутные очертания нескольких фигур, потом до него донесся приглушенный расстоянием смех и звон разбитой бутылки.
