Элрик — Похититель Душ (сборник) - Муркок Майкл Джон (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Глава пятая
БЕСЕДЫ С ЯСНОВИДЯЩИМИ
О ПРИРОДЕ МУЛЬТИВСЕЛЕННОЙ И О ПРОЧЕМ.
ОТЧАЯННЫЕ МЕТОДЫ БЕГСТВА
По завершении великолепного и изысканного пиршества даже Элрик, приведенный в благодушное настроение отличнейшими сонетами, смог немного отвлечься от преследующих его мыслей о мертвом отце, который ждет его в мертвом городе.
— Мы, Пфатты, на протяжении многих поколений жили своим умом… — Бокал Фаллогарда Пфатта был почти пуст.
Даже его мать прикладывалась сморщенными губами к бокалу с вином и время от времени похихикивала. Его сын и племянница либо уже улеглись спать, либо были не видны в тени лестницы. Уэлдрейк наполнил бокал матушки Пфатт. Одна только Роза молча сидела на своем стуле, полностью погруженная в размышления о насущных вопросах их нынешней ситуации. Вина она не пила, но, казалось, ее устраивало, что другие немного расслабились. Рядом с ней Элрик потягивал темный сине-черный напиток, желая почувствовать его действие. Не без иронии думал он о том, что после драконьего яда большинство напитков кажутся ему слабоватыми.
— …Есть всего несколько специалистов, но и они исследовали лишь малую часть мультивселенной, — разглагольствовал Фаллогард Пфатт. — Но должен сказать, что Пфатты зашли в этом смысле дальше других. Вот моя матушка, например, знает не менее двух тысяч маршрутов между почти что пятью тысячами миров. В последнее время ее чутье слегка притупилось, но зато наша племянница быстро учится. У нее такой же талант.
— Значит, вы целенаправленно вышли в это измерение? — внезапно спросила Роза, словно эти слова совпали с ее собственными мыслями.
Этот вопрос вызвал у Фаллогарда Пфатта безумный взрыв смеха, который грозил разорвать его аккуратно застегнутый жилет, копна волос вокруг его головы тряслась, лицо покраснело.
— Нет, моя госпожа, в этом-то вся и штука. Лишь немногие приходили сюда, потому что знали о народе цыган и пожелали здесь оказаться. Но этот народ создал собственное особое поле, некую экстрасенсорную гравитацию, притягивающую сюда многих, кто иначе оказался бы в Лимбе. Это поле действует — духовно, но в то же время и материально — как некий псевдо-Лимб, мир потерянных душ.
— Потерянных душ? — Элрик насторожился. — Ты говоришь о потерянных душах, господин Пфатт?
— И тел тоже, конечно же. По большей части. — Фаллогард Пфатт сделал пьяное движение рукой, затем замер, словно услышав что-то, а потом неожиданно осмысленным взглядом уставился в малиновые глаза альбиноса. — Да, мой господин, — сказал он, понизив голос, — это воистину потерянные души!
И Элрик в течение нескольких мгновений ощущал присутствие в себе какого-то кроткого существа, сочувствующего и даже, возможно, покровительствующего ему. Это ощущение быстро прошло. Пфатт уже спорил с Уэлдрейком о каких-то немыслимых абстракциях, и разговор этот возбуждал их обоих, но в выражении лица Розы прибавилось задумчивости. Она переводила взгляд с Пфатта на Элрика, поглядывала на матушку Пфатт, которая двумя руками сжимала бокал с вином, кивала и улыбалась. Она вряд ли следила за разговором, который, видимо, и не интересовал ее. Но в то же время происходящее вроде бы удовлетворяло ее, и она на какой-то свой таинственный манер была все время начеку.
— Мне, сэр, это трудно представить, — сказал Уэлдрейк. — И меня немного пугает созерцание такого безбрежного пространства. Столько миров, столько племен, и каждое по-своему понимает природу реальности! Миллиарды, сэр! Миллиарды и миллиарды — бесконечное число возможностей и альтернатив! А Закон и Хаос сражаются между собой, чтобы контролировать все это?
— Эта война в настоящее время ведется скрытно, — сказал Пфатт. — Происходят стычки местного значения, сражения за тот или иной мир, за то или иное измерение. Но грядет всеобщая битва, после которой Владыки Высших Миров собираются установить свою власть над сферами. Каждая сфера содержит в себе вселенную, и считается, что всего их не меньше миллиона. Это будет событие космического масштаба!
— Они сражаются за власть над бесконечностью! — На Уэлдрейка сказанное произвело впечатление.
— В строгом смысле мультивселенная не бесконечна… — начал Пфатт, но его прервала мать, которая вдруг раздраженно вскрикнула:
— Бесконечность? Бессмысленная болтовня. Множественная вселенная конечна. Она имеет пределы и измерения, которые может время от времени воспринимать только Бог, но они тем не менее остаются пределами и измерениями! Иначе в этом нет никакого смысла!
— В чем, матушка? — Эта тирада удивила даже Фаллогарда. — В чем?
— В семье Пфаттов, конечно же. Мы твердо уверены в том, что в один прекрасный день… — Она предоставила своему сыну закончить то, что, несомненно, являло собой кредо их семейства.
— …мы узнаем устройство всей мультивселенной и будем по своему желанию перемещаться из сферы в сферу, из измерения в измерение, из мира в мир, будем путешествовать через огромные скопления смещающихся многоцветных звезд, мечущихся планет во всей их миллионной бесчисленности, через галактики, роящиеся, как мошкара в летнем саду, через реки света… Слава за славой… Лунными дорогами между странствующими звездами… Неужели вы никогда не останавливались на мгновение перед видениями? Неужели вы не помните те мгновения, когда вам даруются видения чуть ли не бесконечности, видения мультивселенной? Вы можете посмотреть на облако или горящее полено, вы можете заметить складку на одеяле или угол, под которым растет стебель травы, — это не имеет значения. Вы знаете то, что вы видели, и оно дает вам видение большего масштаба. Например, вчера?.. — Он наклонил вопросительно голову, глядя на поэта, и, когда получил его одобрение, продолжил: — Например, вчера около полудня я поднял глаза на небеса. Серебряный свет, как вода, лился сквозь скопления облаков, которые напоминали огромных плывущих асимметричных морских животных, таких огромных, что они владычествуют над целыми народами другого вида, включая, конечно, и человека. Словно они окончательно вышли из своих стихий и готовятся снова погрузиться в глубины, столь же таинственные для тех, кто находится внизу, как и океаны — для тех, кто вверху.
Его лицо стало еще пунцовее от этого яркого воспоминания, глаза его словно уставились в эти самые облака, в эти огромные естественные суда, похожие на поднятые обломки, которые, несмотря на прошедшие тысячелетия, имеют пугающе цельный вид; их враждебность превосходит всякое воображение, превосходит любое стремление, которому может последовать смертный, душа каждого горит одним желанием — забыть о них, об этих до неприличия древних зверокораблях, потерявших материальность в их внезапной стихии, в этом сверкании солнца и неба. Постепенно их очертания теряют четкость, становятся серыми, сливаются друг с другом, и наконец остаются лишь солнце и небеса, свидетели их неоплаканного ухода.
— Сделались ли они невидимыми или исчезли навсегда, даже из странной памяти нашей крови, этой крохотной частички наследственного вещества, которая сообщается с объединенной душой нашего народа? Достаточно ли сказать, что они никогда не существовали и никогда не могли существовать? Многое существовало до того, как наши предки, выбравшись из воды, поставили свою перепончатую лапу на туманный берег…
Элрик улыбался, слушая это, потому что память его народа простиралась в прошлое гораздо глубже памяти людей. Во всяком случае, в его мире. Народ Элрика, его племя, которое было древнее человека, шел по разным мирам или изгонялся из них, став жертвой страшной катастрофы, возможно, им самим же и спровоцированной.
Воспоминание следует за воспоминанием, воспоминание побеждает воспоминание, кое-что изгоняется в царства наших богатых фантазий, но это не значит, что оно не существует, или не может, или не будет существовать. Оно существует! Существует!
Последний мелнибониец думает об истории своего народа и его легендах и рассказывает своим друзьям людям то, что ему известно, и когда-нибудь человеческая рука вынет из памяти и запишет эти слова, которые, в свою очередь, станут основой для целого свода мифов, для томов легенд и суеверий, и таким образом крупица за крупицей дочеловеческих воспоминаний доходит до нас, кровь к крови, жизнь к жизни. Все эти циклы крутятся, вращаются, пересекаются в непредсказуемых точках, порождая бесконечное число возможностей, парадоксов, соединений, одна история переходит в другую, один эпизод, соединяясь с другим, составляет целую эпопею. Так мы влияем на прошлое, настоящее и будущее и на все их возможности. Так каждый становится ответственным за каждого в мириадах измерений времени и пространства, которые и являют собой мулътивселенную…
