Царь Каменных Врат - Геммел Дэвид (читать книги полностью TXT) 📗
Тенака посмотрел, как старик исчез в тумане, и снова обернулся к Ульрику.
— Война уже началась, — сказал хан. — Ты не успеешь вовремя, чтобы спасти своих друзей.
— Тогда я отомщу за них.
— Что там говорил этот старик о конце света?
— Толковал про какие-то льды. Я не запомнил.
Старый шаман велел Тенаке сесть, и новый хан повиновался. Его глаза закрылись. Открыв их, он увидел себя на том же месте перед гробницей, а вокруг него сидели рядами надирские воеводы. По левую руку Тенаки лежал Ширрат Острый Нож с пронзенной грудью, и кровь его впитывалась в пыль. По правую лежал Череп со струйкой крови на виске. Перед Тенакой стоял шлем Ульрика.
Аста-хан встал и повернулся к военачальникам.
— Старое кончилось, и началось новое. Отныне Тенака-хан правит Волками.
Шаман взял шлем, накинул на себя изодранный меховой плащ и удалился. Тенака остался на месте. Он оглядывал лица окружающих и чувствовал их враждебность. Эти люди приготовились воевать — кто за Черепа, кто за Острого Ножа. Никто из них не смотрел на Тенаку как на будущего хана. Теперь у них появился новый вождь, и Тенаке отныне придется вести себя очень осторожно. Надо будет, чтобы его пищу пробовали и его юрту охраняли. Слишком многие здесь желают его смерти.
Скорой смерти!
Ханом стать легко — трудно, сделавшись им, выжить.
В рядах возникло какое-то движение — Ингис встал и подошел к Тенаке. Вынув меч из ножен, он протянул его рукоятью вперед.
— Отныне я твой, — преклонив колени, сказал Ингис.
— Добро пожаловать, воин. Сколько братьев приводишь ты мне?
— Двадцать тысяч.
— Хорошо.
Воеводы один за другим начали подходить к новому хану. Забрезжил рассвет, когда отошел последний и снова приблизился Ингис.
— Семьи Черепа и Острого Ножа взяты под стражу. Они ждут около твоей юрты.
Тенака встал и потянулся. Он замерз и очень устал. В сопровождении Ингиса он удалился от гробницы.
Множество народу собралось поглядеть на казнь пленников. Те стояли на коленях тихими рядами, со связанными позади руками. Двадцать две женщины, шестеро мужчин и дюжина мальчиков.
— Ты желаешь убить их самолично? — спросил, выйдя вперед, Субодай.
— Нет.
— Тогда это сделаем мы с Гитаси, — обрадовался воин.
— Нет. — Тенака прошел дальше, оставив Субодая в полном недоумении.
Хан остановился перед женщинами, женами своих погибших родичей.
— Я не убивал ваших мужей, — сказал он им. — Между нами не было кровной мести. Однако их имущество перешло ко мне. Да будет так! Вы входите в это имущество и отныне становитесь женами Тенаки-хана. Освободите их!
Субодай, бормоча что-то под нос, двинулся вдоль шеренги. Молодая женщина, едва Субодай развязал ее, метнулась вперед и упала в ноги Тенаке.
— Если я твоя жена, что будет с моим сыном?
— Освободите и детей, — приказал Тенака.
Осталось только шестеро мужчин, близких родственников погибших.
— Настал новый день, — сказал им Тенака, — и я предлагаю вам выбор. Если пообещаете служить мне, будете жить, если откажетесь — умрете.
— Я плюю на тебя, полукровка! — крикнул один. Тенака протянул руку за мечом Субодая, и голова пленника упала с плеч.
Остальные пятеро хранили молчание, и Тенака убил их всех. Потом позвал к себе Ингиса и сел с ним в тени юрты.
Три часа хан излагал воеводе свои замыслы, а потом лег спать.
Когда он уснул, двадцать человек с мечами наголо встали на страже у его юрты.
20
Парсаль полз, продираясь сквозь высокую траву. Адская боль в изувеченной ноге перешла в тупую ломоту, которая порой усиливалась и заставляла его терять сознание. Ночь была прохладна, но с Парсаля градом лился пот. Он уже не понимал, куда ползет, и хотел одного: уйти подальше от этого кошмара.
Земля здесь была каменистая, и острый камушек вонзился ему в ногу. Парсаль со стоном перевернулся на спину.
Ананаис наказывал держаться до последнего, а потом отступить в Магадон. Сам генерал вместе с Галандом ушел в другую долину. События минувшего дня мелькали перед Парсалем, и он не мог отогнать их... Он ждал с четырьмястами человек на узком перевале. Первой на них налетела кавалерия с копьями наперевес. Лучники Парсаля разнесли конников в клочья. С пехотой управиться было труднее — солдаты все были в доспехах и прикрывались круглыми бронзовыми щитами. Парсаль владел мечом далеко не так хорошо, как его брат, но, видят боги, в грязь лицом он не ударил!
Скодийцы дрались, как тигры, и пехотинцы Цески откатились назад. Вот тогда-то и надо было дать своим людям приказ об отступлении!
Глупец, какой глупец!
Но где там — он был слишком горд. Он еще ни разу в жизни не командовал боевым отрядом. Когда брата приняли в «Дракон», его не взяли. А теперь он дал отпор могущественному врагу.
И Парсаль стал ждать следующей атаки.
Полулюды хлынули на них, точно демоны из преисподней. Доживи Парсаль хоть до ста лет, этой атаки ему не забыть. Как выли эти звери в своей жажде крови! Громадные чудища с мощными челюстями, красными глазами, острыми когтями и ярко сверкающими мечами.
Стрелы не брали их, и они расшвыряли скодийцев, как взрослые — расшалившихся ребятишек.
Парсаль не давал приказа отходить — в этом не было нужды. Мужество скодийцев ушло словно вода в песок, и они побежали. Парсаль в приступе отчаяния бросился на полулюда и ударил его мечом по голове, но клинок отскочил от толстого черепа, а зверь отшвырнул Парсаля и сомкнул зубы на его левой ноге, разодрав ее до кости. Какой-то отважный воин вскочил полулюду на спину и вогнал ему в шею длинный кинжал. Оторвавшись от Парсаля, зверь разорвал воину горло. Парсаль кувыркнулся в сторону и покатился вниз, в долину. С тех пор он полз, не зная отдыха.
Он знал теперь, что скодийцы не смогут победить. Нечего было и мечтать об этом. Против полулюдов никто не устоит. Лучше бы он остался в своей вагрийской усадьбе, подальше от этой безумной войны.
Кто-то схватил Парсаля за ногу — он сел и взмахнул кинжалом. Когтистая лапа выбила оружие из его руки, и трое полулюдов уселись вокруг него на корточки. Их глаза сверкали, из открытых пастей капала слюна.
Милосердный мрак беспамятства окутал Парсаля, и пиршество началось.
* * *
Басурман подобрался на сотню ярдов к западной окраине города. Лошадь он спрятал в лесу. Дым пожаров клубился над городом, и трудно было что-либо рассмотреть. Полулюды уволакивали человеческие тела, чтобы пожрать их на лугу за городской чертой. Басурман никогда прежде не видел этих чудищ и смотрел на них, как завороженный. Почти все они были больше семи футов ростом и поражали своей мощью.
Басурман не знал, как ему быть. Он вез Ананаису известие от Мухи — но где теперь искать Ананаиса? Жив ли еще Черная Маска? Идет еще война или уже кончилась? Если войне конец, Басурману придется изменить план своих действий. Он поклялся убить Цеску, и не тот он человек, чтобы швыряться своими клятвами. Где-то среди вражеского стана стоит шатер императора — нужно только найти его и выпустить кишки этому сукину сыну.
Вот и все!
Гибель соплеменников тяготила Басурмана, и он был полон решимости отомстить за них. Когда он убьет Цеску, душа императора отправится в Страну Теней служить убиенным. Достойная кара!
Басурман понаблюдал еще за пиршеством зверей, подмечая разные мелочи на случай боя. А боя — он знал — не миновать, рано или поздно этот час настанет. Человек против зверя, лицом к лицу. Спору нет, зверь силен, проворен и смертельно опасен. Но и король Катаскисана не напрасно заслужил титул Первого Воина. Он тоже силен, проворен и смертельно опасен — а кроме того, он хитер.
Басурман пробрался обратно в лес — и замер, раздувая широкие ноздри. Глаза его сузились, и он достал из ножен топор.
Лошадь стояла там, где он ее оставил, но ее била дрожь, она прижала уши и выкатила глаза.
