Осколки (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна (книга регистрации .txt) 📗
Нет, так просто меня не разжалобить. Продолжаю молчать, считая собственные шаги.
— Я вовсе не над тобой смеялась.
— А над кем же? Здесь кроме меня есть еще хоть кто-то смешной?
— Есть.
— И кто?
— Я сама.
Упрямо качаю головой:
— А вот теперь ты врешь!
— И почему же? Разве ты сам над собой никогда не смеялся?
Над собой? Что-то не припоминается. Если и я и вызываю сам у себя улыбку, то скорее печальную, нежели по-настоящему радостную и беззаботную. Пожалуй, не смеялся.
— Никогда.
— Вот! — Жизнеутверждающе звучит сзади. — В этом твоя главная беда!
— Есть еще и не главные?
— Сколько угодно! Но это самая страшная.
— Может, объяснишь, чем?
— Да ты и сам знаешь, верно? Только не находишь времени, чтобы отложить дела, сесть и чуточку помолчать, не мешая телу и духу договариваться.
— Договариваться? О чем?
— Как им дальше жить со своим нерадивым хозяином!
Новый взрыв смеха, но теперь не столько обидного, сколько озадачивающего.
Всю жизнь мечтал попасть в место, которого нет, чтобы вести дурацкий разговор с малявкой, которой… А кстати, существует она в реальности или родилась в воспаленном воображении?
— Это, как тебе удобнее, — ответила девочка на невысказанный вопрос.
Читает мои мысли? Точно, разговариваю сам с собой!
— Если тебе нравится так думать, думай, — следует милостивое разрешение.
— Прекрати копаться в моей голове!
— Было бы в чем копаться… — хмыкает моя собеседница. — Как будто у тебя там целое поле! В лучшем случае, маленькая клумба.
— Послушай, если я сразу не отшлепал тебя по… — И какое определение подобрать? Задница? Сомневаюсь, что даже на ощупь отыщу названный предмет под рубахой. И взяться-то не за что… — В общем, если не отшлепал сразу, думаешь, не сделаю этого чуть позже?
— Не сделаешь, — довольно подтверждает малявка.
— Не будь так уверена!
— А я и не уверена. Я знаю. Хороший отец никогда не наказывает своих детей. А из тебя получится очень хороший отец.
Я оступился, и от падения носом в грязь меня удержала только уздечка, за которую судорожно схватились мои пальцы. Какой, к фрэллу, отец?!
Гневно поворачиваюсь, собираясь отчитать маленькую насмешницу, но встречаюсь взглядом с темными и теплыми, как южная ночь, глазами.
— Очень хороший, — повторяет девочка и улыбается. Такой странно беззащитной улыбкой, что все мое негодование бесследно улетучивается.
— Я… вряд ли смогу стать отцом.
— Не торопи время: оно способно на истинные чудеса, но все происходит в свой черед, а не по заказу.
— Да, но…
— Тебе еще рано думать о детях! — Важно заявляют мне. — Вот на пару годков старше станешь, тогда и…
Она вдруг осеклась, словно к чему-то прислушиваясь, потом кивнула и весело сообщила:
— Как раз сейчас один шаг по оси времени ты сделал. С днем рождения, Джерон!
«С днем рожд…» Фрэлл! В самом деле. Как я мог забыть? А, зачем спрашиваю: потому и забыл, что слишком давно не отмечал годовщину своего появления на свет. Неужели, именно сегодня? Значит, дома начинается траур…
— Не волнуйся, траура больше не будет.
— Ты-то откуда знаешь?
Девочка обиженно поджимает губу:
— Моя осведомленность в других вещах тебя не удивляет, а простейший вывод, который ты мог бы сделать сам, вызывает прямо-таки бурю эмоций! Вот уж кто состоит из странностей, так это ты!
Опять сглупил. Все верно: нет нужды в трауре, если никто не умер. То есть, умер, но вернулся. В другой форме и с другим содержанием, но все же вернулся. И привел с собой новую жизнь.
— Это правда? Будет праздник?
— Ну ты как ребенок… Какой же день рождения без новорожденного? Этот праздник — твой и только твой, а все остальные участвуют в нем, если ты им это позволяешь.
И она права. Мой праздник… Но не думал встречать его на Сонной Дороге.
— Почему там? Мы давно уже вернулись на тракт, и не дальше, чем в миле отсюда, есть трактир, в котором ты сможешь выпить за собственное здоровье, — невинным тоном изрекла девочка.
Вернулись?! Я огляделся по сторонам.
Никакого тумана: лес, ощетинившийся голыми ветками и темнеющий мокрыми стволами. И дорогу видно, несмотря на быстро приближающиеся сумерки. Самый обычный пейзаж, разве что… Ветки деревьев не такие уж голые: даже в сером свете заметны набухающие на них почки. Но когда мы выезжали из Виллерима, не было даже намека на появление листьев!
— Туда, куда вы попали, время не заглядывает, но это не значит, что оно обходит стороной и весь остальной мир! — Ехидно подмигивает девочка.
— Мы… опоздаем?
— Почему? Приедете как раз вовремя: дорога шла хоть и между мирами, но параллельно вашему пути. Ты все успеешь, Джерон. Все, что должен.
— Кто ты? — Наконец решаюсь задать вопрос, с которого следовало бы начать беседу.
— Ты же говорил, что знаешь меня? Или передумал? — Так могла бы улыбаться зрелая женщина, но и на бледном детском личике эта улыбка кажется удивительно уместной.
— Я говорил, что знаю ТЕБЯ, но не говорил, что знаю, КТО ТЫ!
— И верно… — тихий смешок. — Но ты мог бы и понять… Сначала спросил, люблю ли я шутить, а потом дурачком притворяешься. Некрасиво.
Шутить? Но в мыслях я поминал…
— Пресветлая Владычица?
Она поморщилась, словно не одобряла такого обращения к себе.
— А еще Всеблагая Мать. Так меня называют. И все время ошибаются… Я ничем не владею, и у меня нет детей, потому что…
— Потому что ты сама — дитя.
— Правильно! А что больше всего любят делать дети?
— Играть.
— Странно, что ты знаешь это, хотя сам никогда не был ребенком. Впрочем… Ты ведь уже играешь со мной, а значит, не отказываешься от детства. Подойди поближе!
Я исполнил ее просьбу, и когда оказался совсем рядом с лошадиным крупом, девочка нагнулась и мимолетно прикоснулась губами к моему лбу.
— С днем рождения, Джерон!
А в следующий миг она соскользнула вниз, по другую сторону лошади, но босые ноги так и не коснулись земли. Словно и не было никакой девочки и странного разговора. Я бы подумал, что мне все приснилось, если бы не глиняные разводы, оставшиеся на желто-серой шкуре в тех местах, где Пресветлая Владычица возила по ней испачканными ступнями…
— У тебя и в самом деле сегодня день рождения?
Поскольку, заканчивая фразу, Хок впился зубами в куриную голень, последние слова прозвучали совершенно невнятно. Впрочем, смысл вопроса был полностью ясен и мне, и Мэтту, который смерил рыжика взглядом, полным сожаления, и заметил:
— Ты спрашиваешь об этом уже в одиннадцатый раз.
— Правда? — Потрясенный Хок на мгновение оторвался от поглощения жареного мяса. — Ты что, считал?
— Конечно, нет, — вздохнул я. — Он тебя дразнит.
— А-а-а-а! — Успокоенно кивнула рыжая голова.
Теперь маг посмотрел на меня. С легкой досадой в темных глазах.
— Зачем испортил веселье?
— Веселье? — Я подпер подбородок рукой. — И часто тебя веселят издевки над теми, кто слабее?
— Это почему я слабее? — Возмутился Хок.
— Да-да, расскажи, в чем он слабее меня! — Подхватил Мэтт, злорадно улыбаясь.
Я вздохнул.
— Потому, что поддаешься на чужие уловки. Веришь каждому слову.
— И вовсе не каждому!
— О, прости: каждому слову, произнесенному персоной, которую зачислил в друзья.
Мэтт насмешливо сузил глаза, но не спешил вмешиваться в разговор. А рыжик нахмурился:
— С чего ты взял, что мы друзья?
— А разве вы враждуете? Что-то незаметно.
— Ну, мы…
Последовавшая заминка показала: в данном случае дружба — понятие одностороннее. То есть, для себя Хок уже решил дружить со своими попутчиками, но понятия не имеет об их мнении на сей счет. Занятно. Хотя, зная характер старшего брата и его способность определять, с кем стоит водиться, а с кем нет, можно и у младшего предположить наличие схожих качеств. Да и нет ничего дурного в том, чтобы идти навстречу людям с открытым сердцем. Трудность состоит в другом: Мэтт и Бэр уже покинули «возраст доверия» и, похоже, со снисходительной улыбкой воспринимали энтузиазм своего более молодого спутника.
