Наречённая ветра - Лински Литта (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Когда король явился, она полулежала на диване, заботливо закутанная горничной в теплое покрывало, с чашкой мятного чая в руках и россыпью вишневых марципановых конфет на коленях.
— Эви, ты больна? — Айлен тут же изобразил приличествующее случаю скорбное выражение лица.
— Не обращайте внимания, это пройдет, — она махнула рукой.
— Я могу чем-то помочь?
— Можете, — Эвинол сделала глоток, невольно желая отложить неприятный разговор хотя бы на миг. — Я ведь говорила вам прошлой ночью, что люди породили злобную сущность, пленившую все ветра?
— Говорила, — Айлен присел рядом. — Но что я могу сделать? Я король, а не герой из легенды и не бог, — он многозначительно посмотрел на нее.
— Зато я — богиня. Но моя божественность ничего не стоит без помощи людей, без их молитв, их веры и их сил…
— Я не совсем понимаю…
— Собери людей, Айлен, — она так устала, что даже церемонное обращение казалось избыточным. — Разошли гонцов. Пусть просят людей молиться о моей победе над Темным ветром. Но, боюсь, этого мало. Мне нужны добровольцы. Те, кто решится отдать мне свои силы…
— Ты хочешь жертв?! — на лице короля читались растерянность, недоверие и испуг.
— О бездна, конечно же, нет! Но мне придется позаимствовать у людей часть силы. Только часть, Айлен, восполнимую. И только у тех, кто готов отдать ее добровольно. На самом деле добровольно. Пусть твои гонцы не смеют никого запугивать или подкупать. Лишь сила, отданная по доброй воле, сможет стать оружием против Темного ветра.
— И что ты собираешься делать с этой силой? — супруг смотрел на нее, как на больного ребенка, который бредит.
— Отправлюсь через пустыню к границе Найенны.
Глава 41
Между небом и песком
Пустыни. Поначалу они пугали, потом завораживали, но на пятый день пути не осталось ничего, кроме изнуряющего однообразия и бесконечной тоски. Небо и песок, песок и небо. Проводники говорили, что здесь удивительные рассветы и закаты, да только нынче ими не полюбуешься — небосвод плотно затянут тучами, которые некому разогнать. Небольшой отряд, сопровождавший королеву Илирии, дневные часы проводил в пути, трясясь на приземистых, но крепких лошадках, а ночами останавливался у источников воды, с каждым днем встречавшихся все реже. Хорошо, хоть не было палящей жары, которой славятся пустыни. Все-таки конец осени, да и солнце, жестокое в этих краях, скрыто за тучами. Свинцово-серое небо было по-своему красивым, если бы только его цвет, как и весь окружающий пейзаж, не успел опостылить за дни бесконечной дороги.
Чтобы хоть как-то отвлечься, Эвинол припоминала события последних недель. Воспоминания были не из приятных. Она видела себя, сидящую на водруженном посреди высокого помоста троне, — то ли королева, то ли приговоренная. Видела вереницу людей, тянувшихся к ней, и толпы — вокруг. Как тяжело ей было смотреть в лицо каждому из них прежде, чем обхватить запястье доверчиво протянутой руки. Самые разные люди шли отдавать ей свои жизненные силы. Простолюдинов среди добровольцев было больше, но встречались и представители знати: могучие рыцари, дамы в роскошных нарядах. Не только молодые и сильные готовы были пожертвовать собой, но и старики, и дети. Таких Эви с благодарностью отправляла обратно. Она могла брать лишь от избытка, не посягая на неокрепшие или истощившиеся источники.
Те, кто уже прошел испытание, успокаивали других, рассказывая об удивительном экстазе. Некоторые даже не желали прекращать ритуал, требуя дополнительную порцию наслаждения. Таких деликатно, но твердо стаскивали с помоста. Впрочем, все эти картины, всплывавшие в памяти, были смазаны слишком яркими воспоминаниями о собственных мучениях. Воистину, ветра, по своей воле принимающие жертвы и даже требующие их, теперь казались Эвинол безумцами. Как можно добровольно терпеть такое страдание?! Ужасная боль, корежащая тело вместе с разрывающим душу черным отчаянием, — такого и врагу не пожелаешь. Что до врагов, то супруг все это время стоял рядом, сбоку от ее трона. Временами Айлен опускал руку на плечо Эвинол, то ли стремясь облегчить ее страдания, то ли желая подчеркнуть, что светлая богиня — его жена. А у нее не хватало сил сбросить эту руку. Да и потом, когда все закончилось, Эви была настолько усталой и измученной, что и не вспомнила, как хотела выговорить королю за бесцеремонность. Даже когда он подхватил ее, обессиленную, на руки, чтобы унести с помоста под восторженные крики толпы, у нее не было сил сопротивляться.
Позже ей еще несколько раз пришлось пройти эту пытку. Во время путешествия по Илирии, в нескольких крупных городах, куда молва добиралась прежде королевы, люди изъявляли желание поделиться силой со светлой Эвинол. И все начиналось сначала, хорошо хоть не настолько масштабно и пафосно, как в столице. И даже миновав границы Найенны, Эви сталкивалась с желанием людей помочь. Это вызывало горячую благодарность и трогало до слез, но вот слезы наворачивались не только от полноты чувств, но и от мыслей о предстоящих мучениях. Эвинол ни разу не отказалась от добровольных «жертвоприношений». Как бы ни было тяжело, она не имеет право пренебрегать силой, которую эти люди предлагают для спасения своего мира.
Последний раз ей пришлось провести ритуал в небольшом селении на границе пустыни и обитаемых земель. Шестеро крепких парней вызвались отдать ей частичку жизни. Когда все было позади и их небольшой отряд, состоящий частью из илирийских гвардейцев, частью — из найеннских проводников, вступил в пустыню, Эви вздохнула с облегчением.
Она немного жалела о том, что мрачные обстоятельства не дали ей возможности получить хоть сколько-то радости от путешествия по чужой стране. В другое время она бы с удовольствием приглядывалась к архитектуре, традициям, людям. Но сейчас, как и тогда в Кьерре, для этого было не лучшее время.
— Смотрите, госпожа, горы! — один из проводников указал рукой вперед.
— Где? — Эви ничего не видела, кроме бесконечных песчаных холмов, которые местные называли барханами.
Она разглядела их только через пару часов. Темная, поначалу совсем тонкая полоска вырастала из-за горизонта очень медленно. И все же, с каждым пройденным часом, горная цепь виднелась все явственнее. Из прямой линии она превращалась в ломаную, постепенно обретая ширину и рельефность. К середине следующего дня горы закрыли собой половину неба. Когда же Эвинол со спутниками подъехала к подножию хребта, ей уже казалось, что в мире нет ничего, кроме гор. Даже пустыня на их фоне казалась какой-то жалкой и блеклой, будто кто-то просто насыпал песка на подступах к чему-то поистине величественному.
Вулкан, являвшийся целью путешествия, поразил Эви. Даже без указаний спутников она бы выделила его среди других гор. Громадина, уходившая высоко в небо, с верхушкой, которая казалась обрезанной на фоне острых пиков соседних вершин.
— Но как же мы туда поднимемся? — в растерянности спросила Эвинол. — Разве это вообще возможно?
— Возможно, госпожа, даже для такой маленькой и слабой девушки, как ты.
Найеннцы вообще не церемонились с Эви. Они каким-то удивительным образом совмещали отношение к ней как к светлой богине и как к маленькой девочке, оказавшейся на их попечении. Обращение на ты не было знаком фамильярности. В найеннском языке, который Эви старательно учила, когда считалась невестой принца, просто отсутствовало разделение обращения на ты и вы. Учитывая обстоятельства, Эвинол только рада была этому: ни к чему лишние церемонии между людьми, связанными тяготами многодневного непростого пути.
— Но эта гора кажется неприступной, — Эви смотрела на вулкан, задрав голову.
— Только кажется, госпожа моя, — ответил командир их отряда. — На самом деле вулкан хоть и шире окрестных гор, но куда ниже их.
— Да? — она с сомнением покачала головой. — Что-то мне не очень верится.
— Это от того, что другие горы сейчас дальше, а эта заслоняет их собой, — терпеливо объяснил проводник. — На самом деле тут есть довольно пологий подъем. Если бы не было, я бы сразу отговорил тебя от путешествия через пустыню. Зачем попусту тратить время, если невозможно достигнуть цели? Но мой отец не раз поднимался наверх, и мой брат. Да и мне уже доводилось бывать здесь.
