Летописи Святых земель - Копылова Полина (книги регистрация онлайн TXT) 📗
– У людей не может быть Силы! Они слабы! От века слабы! – Лээлин отшатнулась, начав гневаться.
– Но теперь есть. Эта Сила – их собственная, она защищает их от нас. Смотри, заклятия больше не действуют. Никакие. Возмездие запаздывает. То, что раньше было доступно мудрейшим из мудрых, попало в суетливые руки приблудных царедворцев и грязных дельцов, которыми порой и сами люди гнушаются. Раньше, помню, Чистые шептались, что за головами Высоких не видно короны. Теперь над согбенными спинами низкопоклонцев как блещет эта корона, надетая набекрень на голову чужеземной шлюхи! Разве так выглядит Зло из другого мира? У нашего Зла человечье лицо и исконно человечьи мерзкие привычки. Это ли не доказательство моей правоты? Лээлин, спасение ближе, чем Этар. Оно в острой секире и каленом клинке, в батогах и виселицах… Подобное можно излечить только подобным. И я непременно докажу это, докажу, как истинный Посвященный, чтобы никто не сидел сложа руки и не глядел в сторону Этара, где наш отец будет странствовать так смело и напрасно!
– Элас! – Лээлин задрожала и схватила его за руку:
– Что ты задумал? Не вздумай ничего решать без отца! Твоих знаний может быть недостаточно!
– Тебя напугала Нуат, Лээлин. Она всех пугает.
– Нет, Элас… Меня напугал ты.
– А меня пугает бездействие. Наше время и время людей давно текут раздельно. Пока мы будем раздумывать, браться за меч или нет, нам могут уже снести головы.
– Не все я понял, вот беда-то, господин Ниссагль. Не все понял. Этарон-то с наслыху больше учил. Замудреный язык-то…
– Короче?
Дворецкий Дома Аргаред, примчавшийся в ночи из замка Аргаред и к утру обязанный быть обратно, пугливо передернул ссутуленными плечами.
– Господин Аргаред, тот все про Зло говорил. Пришло, мол, из другого мира Зло и вселилось в государыню нашу королеву.
– Так!
– И что он должен поехать в Этар, чтобы найти там… Ну, знания какие-то. Я не понял.
– Пес с ним, не важно. Плевать на Этар и на знание. Понятно, о чем он думает. Еще что?
– Еще, ваша милость, господин Элас имел беседу с госпожой Лээлин…
– И…
– И все говорил ей про Силу, про Стихии да про Зло – я это тоже плохо понял. Но он упорно твердил, что, мол, люди – вроде муравьев… это я разобрал доподлинно. И что вроде если муравейник разорять, то надо убить матку.
– А если людей – то убить королеву, – хищно подался вперед Ниссагль. Доносчик углядел, что халат у него надет на голое тело.
– Должно быть. Но прямо он этого не говорил.
– А эти умники и не скажут прямо. Не жди. Слушай и думай – тебе за это платят, старый хорек.
– Да, ваша милость, я еще припомнил, как господин Элас сказал: «Раньше, мол, Чистое дворянство роптало на то, что корону за головами Высоких не видно, а теперь, мол, над согбенными спинами низкопоклонцев видно, что эта корона напялена набекрень на голову шлюхи-южанки».
– Ого! Языкастый мальчишка, заешь его крысы. Ну да ладно. У тебя все?
– Вроде все.
– Вспомнишь – приедешь. Или пошлешь кого-нибудь. Сейчас я тебе тут черкну, чтобы внизу денег выдали.
Ниссагль писал, щурясь на замигавшую свечу. Доносчик, приоткрыв от напряжения рот, смотрел в сторону, туда, где сквозняк приоткрыл дверь. Сквозь широкую щель виднелась освещенная шандалом кровать, чья-то зарывшаяся в подушки светлая голова, а ближе в тени возле камина низкий топчан, и на нем кто-то скорчился. Щель стала шире – в луче света стало видно истомленное лицо, молодое, и белокурые волосы. Этарет? А что за женщина в постели? Она повернулась, и дворецкий не посмел узнать сонное и довольное чернобровое лицо с алыми губами. А Ниссагль писал, то ли не замечая, то ли не желая замечать любопытства своего осведомителя. На пальце у Ниссагля мигал зеленый камень, в мутной оправе, подарок королевы. Дописав, он тронул за плечо зазевавшегося дворецкого, вручил ему бумагу и выпроводил его.
Беатрикс лежала на животе поперек кровати, завернувшись в простыню, и накручивала на пальцы волосы. Она лениво разглядывала того, кто простерся на топчане, узника, едва живого от пыток. Ниссагль иногда брал их к себе, чтобы выхаживать, и тогда Беатрикс, приходя ночами, наслаждалась страхом в их глазах.
– Элас почти попался. Ты слышала?
– Но Аргаред ушел.
– Не уйдет. Погуляет по лесу и вернется. А Элас так и вовсе лелеет преступные замыслы. Только я бы дал этому всему дозреть. Ясно, что без Аргареда они не решатся. Вот вернется Аргаред, зашлю я к нему в дом своих людей, и все станет ясно.
– Господи, пусть дозревает сколько угодно. Лишь бы не перезрело…
– Знаешь… Хорошо, что напомнила – пока мы о них говорим, может перезреть кое-что другое. – Он рывком сбросил халат и оказался в постели.
– Свечи! – прошипела Беатрикс, слабо отбиваясь. – Свечи погаси! Не у меня в спальне. Еще один доносчик прискачет и все на виду. – Давясь от смеха, они вместе дунули на канделябр. Пламя погасло.
– Хорошенькая девочка у господина Аргареда! – Ган облизнулся, поправил растопыренными пальцами сползающую шляпу.
– Посватай! – рассмеялась королева, и новоиспеченный дворянин, казначей-фактор Абель Ган фыркнул ей в ответ, снова поправляя несусветную фиолетовую шляпу о двух валиках, с которой в изобилии свисали позолоченные кисти, и в очередной раз посылая безрезультатную улыбку строгой Лээлин, ехавшей вдали в обществе этаретских отроков. Охота была в разгаре, большая охота с кавалькадой разодетых вельмож, доезжачих, егерей, с десятком раздраженно лающих свор, и королева скучала. Дли нее охота, настоящая охота всегда означала очумелую скачку, пар от крови, повальное обжорство и пьянство в лесных сторожках с замшелыми трубами, и чтобы пахло псиной, конским, и мужским потом… Сопровождали ее обыкновенно Раэннарт и Вельт. Уезжали тайком, затемно, пропадали на несколько дней, и возвращались тоже в темноте, одичавшие, пропахшие зверем и лесом, натешившие кровь в избытке. Это вот была охота. А тут тоска. Загонят одного-двух оленей, которых перед нею и с ее позволения прикончат. Одним полезная затея – все враги на виду.
Откуда-то с хвоста кавалькады подскакал расфуфыренный Ниссагль простеганная атласная чешуя торчком стояла на его рукавах, шея не гнулась в высоком воротнике, схваченной двумя перламутровыми застежками.
– Эласа нет, – продолжил он начатый еще по выезде из города разговор, – клянусь, ваше величество, если он что-то замышляет, то в одиночку. Решил взять пример с Этери.
– В таком случае это не страшно. Все помнят, чем кончил Этери. И потом, он болен. Мне передавали его личные извинения, написанные на свиточке размером в ладонь. Так что не стоит придавать его отсутствию чрезмерное значение. Все они хотят моей смерти. – Королева намеренно выставляла себя перед вернейшими жертвой, побуждая их служить еще более рьяно, ибо все они зависели от ее жизни. Ниссагль вскинулся.
– Эти сведения – помнишь? – меня беспокоят. Мне сразу не понравилась эта аллегория с муравьями. И вот он заболел.
– Скорей следовало его опасаться, если бы он тут был. На охоте нередки несчастные случаи, в которых трудно отыскать виновника. И потом, я все-таки думаю, что это были пустые разговоры. Они попритихли после Оссарга.
– Пока Аргаред нe вернулся. А хотите, ваше величество, я вам кое-что докажу? Относительно того разговора о муравьиной королеве? Если вы соизволите побеседовать с Лээлин. – Ниссагль улыбнулся заговорщицки, и Беатрикс не выдержала. Она поманила одного из маленьких пажей и попросила его позвать благородную и непорочную Лээлин для беседы.
– Если аллегория о муравьях была просто злоязычием, она ее или забыла, или не испугается, когда я снова заведу разговор на эту тему. Если же притча о муравьях имела серьезную подоплеку, это тотчас станет заметно по ее поведению. Но начать, ваше величество, лучше будет вам…
Лээлин подъехала. Ее зеленое, украшенное искусно выплетенной серебряной тесьмой одеяние было сшито действительно для охоты, а не для бахвальства, как у прочих придворных дам и кавалеров. Дочь Аргареда, одевшись так, несомненно имела в виду охоту, а не прикрытую этим названием увеселительную прогулку, а может, и еще что-то хотела этим показать, тем более что вообще-то принимала подобные приглашения крайне редко.
