Звериный подарок - Шолох Юлия (библиотека книг .TXT) 📗
И зачем фыркать и шипеть? Я не лошадь, чтобы шипения бояться. Кстати, и сама так тоже умею!
— Кто и зачем? — неприязненно спрашивает бабка.
— По делу я к тебе, чернокнижница.
Дверь скрипуче раскрывается, там внутри немного тепла и света, бабка не так уж и стара, спина прямая, волосы длинные, блестящие карие глаза настороженно и быстро меня оглядывают.
— Я ведунья, деточка.
— Чернокнижница Астелия, впусти меня побыстрее, я не уйду.
Мы неотрывно смотрим друг на друга, и через пару мгновений она отступает, смирившись с моим приходом. Мудрая тактика.
За дверью пол из обожженных глиняных кирпичиков, им выложена вся прихожая и кухня прямо напротив входа. На кухне — горящая печь с открытой заслонкой. Отблески пламени выползают наружу, разукрашивая деревянный стол кровавыми узорами. Каждый раз, когда такое вижу, — все пылает внутри, сгорая в пепел. Снова и снова.
— Сядь здесь, — выводит из забытья голос, уже не такой настороженный, как вначале. Зря, бабка, расслабилась, не думай, что я без сил. Это просто так… минутное падение в ничто.
— Я по делу, чернокнижница.
Морщится, но молчит. Садиться я не собираюсь, подхожу к стулу, на который она опускается сама.
— Говори.
— Мне нужен учитель. Вызвать беса. Самого слабого, на повеление демонами я не замахиваюсь. Обучишь по-быстрому?
— Нет.
— Соглашайся, бабка, я хорошо заплачу.
— Нет, никогда.
— Все равно придется. Долг крови свой перед Атисом отдашь… мне. Так дед завещал.
О, что-то страшное для нее сказала. Вздрагивает, будто слышит кого-то, кроме меня, и глаза такими нездоровыми становятся, словно ее приступ давно забытой боли настиг.
— Ну что, бабка? Договоримся по-хорошему?
— Атис… Чем докажешь, что он послал? Нет его уже, духи весть принесли.
Доказывать и не надо, мои слова, точнее, сила переданного долга видна как на ладони — лихорадочные движения ее пальцев и подрагивание губ не смогла скрыть даже многолетняя выдержка. Но ладно, так и быть.
— Письмо у меня от него есть.
Копаюсь в заплечном мешке. Как я все-таки устала, шла сюда. Шла… Зачем? Что изменится, вызови я этого треклятого анчутку да добудь бляху? Поеду, брошу в лица всем этим… родственникам? Неужели и правда верю, что за такое кто-то, навесивший проклятье, пожалеет да отпустит? Кто-то отплатит добром? Кто?
Читает. Не очень-то, похоже, ей нравятся дедулины выкрутасы. Выпендрился на старости лет. Сделал доброе дело.
Свиток опускается на колени, лихорадочный взгляд чернокнижницы теряется в каменных стенах и блуждает где-то за пределами дома.
— Ты Дарена?
— Да.
Какой страшный взгляд, повелевающий. Вот она, чернокнижница, вышла из роли сельской ведьмы, раскрылась, как небывалый цветок папоротника в беспроглядной ночи.
— Где твой волк, люна-са? — рокочет властный голос, заполняя все пространство дома и оглушая. На мне амулет, и ведьма никак не может повлиять на разум. Ничего не посмеет мне сделать, но я все равно шепчу пересохшими губами:
— Нет его…
Ей недостаточно такого ответа. Глаза щурятся не зло, а как будто ей становится больно.
— НЕТ ЕГО! НЕТ! — кричу изо всех сил.
Неожиданно к моей руке прикасается маленькая теплая ладошка, и впервые с того страшного дня я плачу. Оседаю, утыкаясь лицом в колени неизвестной ведьмы и плачу, до судорог, до воя, до сдавленного хрипа и… рассказываю. Впервые просто произношу страшные слова вслух. Сухие руки ведьмы гладят меня по голове, принимают мои слезы, мою боль, рассматривают ее осторожно, как что-то опасное, и возвращают обратно. Потому что забрать такое, освободить, даже просто облегчить — никому не под силу.
Вскоре я засыпаю на кровати, куда меня укладывает ведьма, раздев и сдернув с тела пояс с ножами, который я никогда не снимала, даже ночью. Разве что когда мылась. Укутывает меня, как, должно быть, укутывают маленьких детей заботливые матери, я не знаю. Когда-то я так укутывала крошечную Маришку, сестру, когда ее только привезли в наш дом, годовалую, испуганную и зареванную, оторвав от матери, как всех нас. Сидела возле Маришки, держа за руку, прямо как сейчас делает ведьма. Засыпаю быстро и спокойно, и сегодня мне ничего не мешает.
Просыпаюсь, когда солнце уже высоко. Ведьма заходит в дверь с вязанкой хвороста, хотя у нее целая поленница прямо у дома. С грохотом кидает к печи и начинает расстегивать задубевшую тяжелую шубу. Долго на улице была, ходила, что ли, куда? Задумала, может, чего?
На меня почти не смотрит.
— Лежи, по делам ходила да хворосту принесла заодно. Всегда из лесу что-то несу, привычка у меня такая. Спи пока, обед приготовлю, разбужу.
Нет уж, належалась. Да и потренироваться не мешает. Я теперь очень хорошо ножи бросаю, почти каждый день играюсь. Так привыкла, что теперь, как утром просыпаюсь, перед глазами уже блестящие стрелы, соскальзывающие с ладони. Такие маленькие ручные животные, как раз для меня. Странное развлечение, но и я теперь не совсем обычна.
На пороге, еще не открыв дверь, я останавливаюсь. Лучше сразу расставить все по местам: я плачу деньги и покупаю знания. Все.
— Про вчерашнее забудь, бабка, поняла? Не говорила я тебе ничего, ни слова лишнего, а ты ничего не слышала. Лучше и не напоминай.
Она равнодушно пожимает плечами и возвращается к печи. Зовет меня, только когда готов обед. К тому времени выбранная мною мишень — одна из досок сарая, истыкана ножами. Промахнулась я всего дважды.
Вечером Астелия уходит в лес за корой какого-то редкого дерева, необходимого для наших занятий. Я сижу на лавке под домом, в тишине и слепящей снежной пустоте. Примерно через месяц начнет таять снег, солнце будет греть сильнее и зазеленеет земля. А что будет со мной? Время вроде лечит. Сколько же этого времени нужно? Сколько я выдержу? Астелия сказала, обучение может растянуться на несколько лет, смотря как пойдет. Смогу ли несколько лет так? Теперь, когда я его не слышу, совсем не слышу, даже раз в несколько дней, даже сквозь ужасную боль. Сколько я так протяну?
Что это? Астелия трясет. Да не замерзла я, все в порядке! Да, тут и сидела все время, и что? Какая тебе разница вообще, замерзну — тебе же проще, долг отдавать не придется! Странная какая бабка, затаскивает в дом и заваривает отвар с медом. Если бы не по принуждению меня тут оставила, я бы даже подумала, что ей моя жизнь небезразлична. Но бывает ли так? Сомневаюсь, пока все происходящее вокруг говорит об обратном.
Следующим утром Астелия разбудила меня на рассвете. После завтрака мы отправились на чердак и притащили вниз два огромных, ржавых, покрытых слоем махровой пыли сундука. Еще через несколько минут Астерия вернулась из дальней комнаты в такой же одежде, как я, — кожаном костюме. Потом принесла с чердака ворох бумажных свитков и пергаментов и взялась за мое обучение. С первых же минут наше занятие напомнило мне урок с Улемом, настолько лицо чернокнижницы стало невозмутимо-каменным. За день мы прервались только раз, на быстрый обед.
Дни полетели, заполненные одинаковыми методическими занятиями, одними и теми же.
Первое: упражнения по контролю дыхания. Резкий вдох через нос, задействовав нижние ребра. Глубокий выдох ртом плавно и без толчков. Глубокое дыхание ртом, а выдох — через нос очень быстро, чтобы воздух вышел как можно резче.
Второе: приготовление состава в форме свеч из воска и растительных вытяжек. Приготовление мела из костяной муки и других частей живых существ.
Третье: безошибочное и быстрое начертание мудреной пентаграммы вызова и защитного круга.
Четвертое: зубрение многочисленных призывных, защитных, остужающих, пугающих, уменьшающих силу и сотворяющих связь заговоров и самое главное — изгоняющее слово заклинание.
Чуть позже добавился пятый пункт: проговаривать все эти заговоры новым, сильным, полученным в результате дыхательных упражнений голосом.
Сам ритуал призыва по рассказам очень прост: выбираешь место потише, в помещении с ровным полом, лучше каменным, подальше от ветра и любопытных людских глаз. Время лучше дневное, ночью демоны гораздо сильнее, главное, помнить, что при ярком солнечном свете они могут взорваться с силой, способной мгновенно выжечь целиком небольшую деревню. Потом чертишь пентаграммы, зажигаешь свечи и читаешь заклинание перехода в навь. А там сразу призываешь беса тем самым голосом, выработка которого и есть во всем чернокнижии самая сложная штука. Голос должен быть таким властным, чтобы демон сразу понял, кто тут сильнее. По крайней мере, духом. Ну, это легче легкого — какой-то демон да чтоб меня напугал! Дальше в зависимости от планов — можно просто отдать приказ, и демон все исполнит, чтобы избавиться от твоей власти. Можно вытащить за собой в явь, но это разрешено делать только по специальному дозволению Колдовской гильдии, иначе попадешь в список на уничтожение. Ну, мне не грозит — заставив беса принести спрятанную дедом вещь, сразу его отпущу, пусть себе катится на все четыре стороны.
