Будь здоров - Башун Виталий Михайлович (список книг .TXT) 📗
Зато, когда достиг выхода, небольшой дыры, прикрытой кустарником, вылез и долго стоял, вцепившись, как в якорь спасения, в ветви деревца.
Я дышал полной грудью, упиваясь чистым горным воздухом и подставив лицо солнечным лучам. Снова видеть мир обычным зрением было удивительно интересно и непривычно. Некоторое время пришлось перестраиваться, постепенно переходя с магического видения.
Ещё одна проблема тут же напомнила о себе. Было жизненно необходимо срочно поесть. Измученный голодом организм иногда способен порождать довольно умные мысли. Я вспомнил, как неоднократно мне приходилось передавать вещества прямо через кожу от себя в организм больного. А если попробовать наоборот? Я с гастрономическим интересом посмотрел на свою подпорку, сконцентрировался, продумал, как всё реализовать, и ручеек органики с вкраплениями минералов уверенно потёк в меня.
К сожалению, слишком многое не годилось для усвоения, срочного во всяком случае. Древесину, например, усваивать без преобразования было невозможно. А эта процедура довольно энергоемка, потратить можно больше, чем приобрести. В общем, когда я закончил, кустарник остался стоять в виде голых сухих палок без листьев и коры. Мне немного полегчало, но всё равно для восстановления этого было мало.
Вторая проблема — одежда, которая превратилась в лохмотья, какие и нищий побрезговал бы надеть. Опыт с кустарником подсказал мне, какой же я был идиот, что выбрасывал рвань, вместо того чтобы использовать вполне приличные кусочки для починки. Что делать. Издержки воспитания. Мне никогда не приходилось чинить или стирать свою одежду. Я всегда точно знал: если запачкалась, надо отдать прачке, если порвалась — выбросить или отдать белошвейке. Они починят, постирают, выгладят и на плечики повесят. Даже с мантиями не было забот. Пришла в негодность — сдал на склад и взамен получил новую. Когда же никого из этих нужных специалистов рядом не оказалось, богатенький аристократ стал беспомощнее младенца.
Дюжину дней я скитался в горах, питаясь… Лучше вам не знать чем и как. Конечно, под соответствующим соусом да с кучей пряных приправ это, может быть, и деликатес где-нибудь в империи Сун, но не у нас. На тринадцатый день я нашёл заброшенную тропу, которая ранее явно использовалась людьми. Справедливо решив, что уж к подножию гор она меня выведет, пошёл по ней вниз. Примерно через полдня пути наткнулся на небольшой завал из камней. Перебравшись через него, задумался наконец о том, что тропу наверняка ведь не зря забросили.
Видимо, частые камнепады сделали путешествие по этим местам слишком опасным. Теперь, прежде чем пройти участок пути, я внимательно осматривал склоны магическим зрением. Несколько раз очень осторожно рисковал просто перебегать опасные участки, и дважды мне пришлось самому обрушить едва державшиеся камни.
Форсируя очередной завал, я сначала ощутил смрад разложения, потом под одним из камней увидел слегка придавленную простую походную кожаную сумку. Её сжимала рука мертвеца, обглоданная падальщиками до костей.
Высвободив находку, я тут же принялся внимательно просматривать её содержимое. Там оказалась смена белья и простой, но крепкий костюм, который был мне слегка великоват и сидел мешковато, однако обрадовал больше, чем наряд от лучшего портного столицы. Подозреваю, что тело моё несколько усохло от горной диеты, но дайте мне пару недель нормального питания, и я снова буду всем известным Филином. Ещё в сумке были баночки и мешочки с самыми разнообразными приправами: несколько видов перца, имбирь, кардамон, мускатный орех, базилик, сушеный чеснок, ваниль, корица и многое другое.
На самом дне лежал аккуратно свернутый свиток пергамента. Документ извещал, что некий барон Тобиус фро Гормин заключил договор с господином Алониусом о нижеследующем… Короче, этого Алониуса наняли поваром на время путешествия в горах, с оплатой услуг в виде половины серебряной марки в день. Договор был составлен чин чином… на лоперском языке.
Не пожалев времени, я внимательно осмотрел завал и кое-где в щелях между камнями увидел нескольких задавленных людей в кольчугах и коней. Очень похоже на то, что весь небольшой отряд воинов нашёл здесь свою смерть.
Я вспомнил направление связи со Свентой, хорошенько подумал и пришёл к выводу, что по туннелям и лазам я умудрился пересечь горы и попасть в королевство Лопер. Главное, необходимо держать в секрете свою принадлежность к элморцам и целителям, иначе убьют на всякий случай, как шпиона, прикопают или камнями завалят, и никто никогда не узнает, что со мной приключилось. Горы умеют хранить тайны. Это и многое другое я за время блужданий понимать научился.
По-лоперски я говорил, спасибо Герболио, свободно. Кулинарию более-менее знал и лоперскую кухню, спасибо Свенте, тоже. Алониус, насколько я помнил из уроков в схоле, имя здесь достаточно распространенное, и всегда можно сказать, что я не тот Алониус, которого они знают, а совсем даже наоборот. Ещё я помнил, что данное общество было насквозь сословное. Дворянин — это всё. Простолюдин — ничто. Тем не менее некоторые сословия, как, например, ремесленники, наёмные солдаты и торговцы, пользовались некоторыми привилегиями. По закону, их уже нельзя было безнаказанно избить, убить или продать. Они могли свободно перемещаться по стране и продавать свои услуги всем желающим. Я, решив принять это имя, становился кем-то вроде ремесленника, наёмника и торговца одновременно, так как имел право производить и продавать свою продукцию. При этом мог и по найму работать, как этот покойный бедняга.
Аккуратно свернув пергамент, я снова положил его в сумку и нашёл заначку покойного повара — лепёшку. Сухую и твёрдую как камень. Но это был первый кусок настоящего хлеба, который попался мне за боги знают сколько недель, и я обрадовался черствой лепёшке, как самому изысканному деликатесу. Очень правильно сказал один философ: «Лучшая приправа — это голод».
Переодевшись в чистую одежду повара, я было собрался по привычке выбросить ветошь, которая осталась от моей последней мантии, но, вспомнив свою глупость в пещерах, запасливо решил оставить самый приличный кусочек на заплатки. Волею богов, таковым, то есть меньше всего изодранным, оказался лоскут с эмблемой лекаря. На грязном с въевшейся каменной пылью кусочке ткани отчётливо была видна зелёная змейка, свернувшаяся в кольцо, то ли кусающая свой хвост, то ли положившая на него голову, большая красная капля крови внутри кольца и в центре капли — маленький белый огонёк травника.
Сам я был исцарапан, весь в синяках и ссадинах, грязен, как обитатель свалки. Да простят меня приличия, но помыться здесь было просто негде. Изредка попадались роднички, бьющие из скал, тогда я мог вволю напиться и кое-как умыться-подмыться, но чтобы окунуться целиком и хорошенько продраить себя — это было совершенно невозможно. Исцеление мелких болячек оставил на потом, когда вернутся силы. Так я решил и продолжил свой путь.
На следующий день достиг широкой тропы, которой, похоже, активно пользовались, и направился по ней вниз, в надежде, что этот путь выведет меня на более ровное пространство. Шёл не спеша, пошатываясь, но упорно и безостановочно. Через несколько часов меня догнал отряд, сопровождающий карету с графским гербом и несколько фур. Воинов навскидку было четыре десятка, и среди них выделялся настоящий вельможа — столь высокомерно-презрительным был его взгляд и богата одежда.
Придержав коней возле моей скромной персоны, вельможа поморщился и надменно спросил:
— Кто таков?
— Меня зовут Алониус, ваша милость. — Вовремя вспомнив, что здесь я не барон, смиренно поклонился и продолжил: — Был нанят их милостью бароном Тобиусом фро Гормин служить поваром.
— А здесь что делаешь? — подозрительно спросил граф.
— Отряд их милости побило камнепадом. Я чудом спасся. Потом блуждал в горах, пока не вышел на эту тропу. Я много дней не ел, ваша милость.
— Вот как? — Повернувшись, по-видимому, к капитану своей охраны, граф сказал: — Так вот почему он не прибыл. А мы думали, струсил. — И вдруг приказал: — Обыскать.
