Земля Серебряных Яблок - Фармер Нэнси (прочитать книгу .txt) 📗
Джек в жизни не видел ничего подобного.
«Ну не глупость ли? — подумал мальчуган. — Любое занятие — будь то охота, стрижка овец, сев, ткачество — требует ровно столько времени, сколько нужно; что толку считать-то?»
Но монах рассказал, что в монастырях ход времени жизненно необходимо отслеживать.
— Порядок должно соблюдать, — объяснял отец Север. — Часы подскажут, когда браться за работу, когда — молиться, когда — предаваться благочестивым размышлениям. Иначе человек, чего доброго, впадет в леность. А от лености и до других грехов недалеко.
И он многозначительно посмотрел в ту сторону, где укрылся отец Суэйн.
— В монастыре Святого Филиана песочные часы тоже были, — заметил Брут. — Но насколько я знаю, измерение времени никого от лености не спасло — ну разве что рабов.
Джек, Пега и Торгиль осмотрели темницу. Брут шел впереди, указывая путь. Подземелье оказалось весьма обширным. Под потолком виднелись отверстия, откуда веяло легким сквозняком. На глазах у Джека из одной такой дыры вывалилась мышь — и шмыгнула в солому.
— Должно быть, эти отверстия выводят наружу, — промолвила Торгиль.
— Нам-то что с того? — вздохнула Пега. — У меня даже рука сквозь них не протиснется.
— Кроме того, мы глубоко под землей, — напомнил Джек.
В темнице обнаружился ручей: он вытекал из-под камня и вскорости нырял в какой-то провал. Отхожее место находилось в боковом помещении. У двери громоздился ворох соломы — для подстилки. Обойдя угол отца Суэйна подальше, Брут и дети вернулись к столу, где по-прежнему сидел, закрыв глаза, монах: он с головой ушел в размышления.
Дети с Брутом вновь обошли подземелье по периметру: проверить, не пропустили ли они чего важного. Но нет. Темница выглядела столь же уныло и безрадостно, как показалось на первый взгляд. Чтобы подбодрить узников, Брут завел рассказ о Ланселоте и о том, как Владычица Озера подарила предку Брута меч Анредден.
— А ты вообще умеешь с мечом обращаться? — спросила Торгиль.
— Умею — не хуже Ланселота, — широко ухмыльнулся Брут.
Отец Север встрепенулся, наполнил водяные часы — и принялся молиться.
«Вообще-то темница эта не из худших, — подумал Джек, сворачиваясь калачиком на чистой соломе. — Есть постели, есть и вода. Отец Север уверяет, что пикты приносят еду через равные промежутки времени. Словом, ничего ужасного; хотя если сидеть здесь в темноте день за днем, неделями и месяцами, то и впрямь не порадуешься. Просто удивительно, до чего начинаешь скучать по солнечному свету, когда ты его лишен».
Да и к Гутлаку попривыкнуть непросто, вздохнул Джек. Монотонное «убба-убба… убба-убба… убба-убба» не смолкало всю ночь.
Глава 34
Дикая охота
Джек пробудился. Он не ведал, ночь сейчас или день, но так хорошо отдохнул он в первый раз, с тех пор как попал в Землю Серебряных Яблок. В пещере хобгоблинов он спал урывками и не высыпался. Должно быть, чары выпивают всю твою силу. А может, сна в Эльфландии, в этом царстве иллюзий, вообще нет. В отхожем месте горел светильник, но основное помещение было погружено во тьму.
Джек расчистил на полу небольшой пятачок, оставив на нем лишь пучок соломы, и воззвал к жизненной силе. Нет, костер разводить он вовсе не собирался. Просто его обнадеживало и подбадривало само присутствие силы — точно доброго старого друга. Солома вспыхнула, осветив сидящего у стола отца Севера. Лицо его напоминало череп, обтянутый тонкой кожей. Джек поежился.
— А ты, похоже, обучился паре-тройке фокусов с тех пор, как мы виделись в последний раз, — отметил монах. — Ты разве не знаешь, что чародейство — это грех?
Когда-то Джек не дерзнул бы спорить с отцом Севером: отец воспитал его в почтении к монахам как к существам высшего порядка; но с тех пор как испуганного мальчишку привели на невольничий рынок, многое переменилось. Джек стоял у подножия Иггдрасиля, пил из источника Мимира.
— Я взываю к жизни. Жизнь — не грех.
Монах рассмеялся.
— Вы только послушайте его — старших учить вздумал! Жизнь — это возможность впасть в грех! Чем дольше она длится, тем больше зла налипает на душу, пока ты не рухнешь под этим бременем. Ты, чего доброго, еще скажешь мне, что магия — это то же самое, что чудеса!
— И скажу, — кивнул Джек. — В монастыре Святого Филиана чудеса случались каждый день, и никто и бровью не вел.
— Никакие это не чудеса, — отрезал отец Север. — Не чудеса, а богомерзкие мошенничества. Монахи грабили бедных и слабых, драли с них семь шкур. Будь я главой монастыря, уж я бы этих так называемых слуг Божьих привел к порядку. Упорный труд и пост пошли бы им куда как на пользу. — Отец Север поставил светильник на стол. — Будь добр, впредь — никакой магии. Мы будем пользоваться простым кремнем и кресалом.
Джек про себя считал, что рождение огня от кусочка металла и камня — по сути дела, та же магия. Но спорить мальчугану не хотелось. Отец Север изможден, обессилен, возможно, умирает. И, невзирая на всю свою сумрачную безысходность, в глубине души он и добр, и великодушен. Его почтение к «божьему миру как факту» недалеко ушло от бардовского почитания жизненной силы.
— Ты кувшин не наполнишь, паренек? — попросил отец Север.
Джек кинулся исполнять просьбу. Пробежал мимо Торгиль — та тут же проснулась — и мимо Пеги, что зарылась в солому, точно мышка: только макушка торчала.
Когда мальчуган вернулся с водой, отец Север уже расставлял на столе чашки и доски.
— Скоро придут пикты. — Монах невесело улыбнулся. — Иногда я определяю время по бурчанию в животе.
— А зачем они вообще здесь, эти пикты? — спросил Джек. — По-моему, они не рабы.
— Они околдованы, — объяснил отец Север. — Давным-давно, когда миром правили римляне, пикты подпали под власть чар дивного народа. Это не обычные пикты, это древние: они отвернулись от божьего мира. Они не женятся и не выходят замуж. Смертные женщины для них недостаточно хороши.
— Но если у них нет детей, — недоуменно переспросил Джек, — почему они до сих пор не вымерли?
— Ты не понимаешь. Это те же самые люди, что сражались с римлянами и бежали в полые холмы. Они не стареют — кроме как в те редкие моменты, когда ненадолго выбираются в Срединный мир.
— И… сколько же им лет?
— Сотни и сотни, — отвечал отец Север. — Не завидуй им. Долгая жизнь не прибавила им мудрости. Они лишь глубже погрязли в грехе.
При мысли о подобной временной бездне Джек похолодел. Мальчугану и год-то казался бесконечным. Неделя и то тянется невыносимо долго, если ждешь чего-то с нетерпением. Из темноты, почесывая голову, появилась Пега, за ней — Торгиль с Брутом. Отец Суэйн по-прежнему прятался в своем углу.
— Я Гутлака не слышу. Это значит, уже утро? — спросила, позевывая, Пега.
— Ты права, — подтвердил отец Север. — Перед тем как принести еду, пикты выводят его на прогулку. Иначе очень трудно войти и выйти.
Послышались голоса и звук отпираемой двери. Брюд вошел первым, освещая путь факелом. Прочие пикты внесли хлеб, сыр, яблоки и жареных голубей — самых обыкновенных, с двумя лапками. Обнаружив спящего в углу отца Суэйна, Брюд склонился над ним и прошептал: «Убба-убба».
— Что? Что такое? Спасите, помогите! — завизжал священник, вскакивая на ноги.
Пикты так и покатились со смеху.
— Ты пошшшел, — прогудел Бруд, маня пальцем Брута.
— Нет уж, спасибочки, — фыркнул раб.
— Госпооооожа трррребует тебя.
— А! Так бы сразу и сказал. — Брут стряхнул с одежды солому, пригладил пальцами волосы. — Долг зовет, — объяснил он Джеку.
— Что еще за долг? — сощурился Джек.
— Ну как же — развлекать Нимуэ. Она, верно, упросила Партолис простить меня.
— Ты нас бросаешь? — вознегодовал Джек.
Он ушам своим не верил: раб, не задумываясь, готов покинуть своих друзей, будто так и надо!
— Приходится — вы ведь хотите вернуть воду в Дин-Гуарди. — И Брут вышел за двери, насвистывая сквозь зубы вопиюще развеселый мотивчик.
