Выбор свободы - Чиркова Вера Андреевна (книги без сокращений .TXT) 📗
— Вот, — обрадованно поддакнул Лирсет, — мудрые слова, дед!
— Лирс, — вспомнил о своем обещании Дикий Ястреб, заметив, как резко сжал руки в кулаки Даренс, — а ты тоже погулял бы в сторонке от нее! Хоть с месяц! Ну дайте вы девчонке прийти в себя, она ещё ни понять, ни принять ничего не успела! Дарс, можешь на меня обижаться, но дед сказал верно, ты сейчас для нее самое больное место. Напоминание о самых тяжких ошибках и испытаниях, как ещё не зажившая рана. И это жестоко… пытаться расковырять эту болячку, когда она только начала исцеляться.
— И ты… — с горьким укором бросил командиру блондин, шагнул было к двери, но тотчас опомнился и свернул к окну, — так о чем нам хотели рассказать?
— О запертом в источнике шамане, — решительно заявила Веся, сочтя, что пора прекращать этот спор, пока он не перешел в ссору, и слово в слово рассказала родичам всё то, о чем недавно говорила с мужем. — Так вот… у чародеев времени много, они привыкли, что воюют с ним двести лет, и в мыслях уже смирились с этим. И готовы воевать ещё двести, если понадобится. А мы хоть и считаемся чародеями, но жить так не сможем. Я буду дни и ночи сходить с ума за своих детей, думать, какую новую, особо мерзкую ловушку измышляет для них шаман. Потому-то нам нужно постараться придумать, как бы поторопить магов, чем подтолкнуть. И при том не забыть об осторожности, подготовиться как следует. А для начала давайте проверим, как кто из нас представляет себе жизнь шамана и его задумки, этой игре меня когда-то научила Кастина. Нужно попытаться мысленно встать на место запертого в источнике Канзая, сильного и хитрого шамана, желающего вырваться из плена. Пишем по два или три способа, и чем невероятнее они будут, тем лучше. Вот листы бумаги. Потом поделимся с чародеями, а вдруг они упустили какой-то способ?
— А вот и я, не опоздала? — появилась в дверях Кася и строго показала всем фигурный ключ. — Не хочет она никого видеть.
Глава двадцать седьмая
— Наделать побольше фантомов, заставить их пробить дыру наружу и снять защиту… пять, заставить фантомов вселяться не только в людей, но и в зверей — три, разделить фантомов на две части, и пока одна копает тайный проход куда-нибудь подальше, вторых для отвода глаз понемногу запускать в крепость — тоже три…
— И чем это вы таким занимаетесь? — Возникший в дверях Саргенс пытливо оглядывал новичков. — Неужели даже спать не ложились?! А зачем Ныра с Рыжем в сад пустили? Они уже все бутоны ирисов съели.
— Значит, им не хватало зелени, они же с севера, — вздохнула Кастина, — садись, позавтракай, — мы сейчас закончим. Так что у нас в этой кучке… создать фантомов и прикрепить к ним боевые ловушки — четыре, прорыть тоннель и уйти через него, а уходя, обрушить на источник свод, чтобы сбить чародеев со следа, — один. Да, не густо. Саргенс, а что ты бы предпринял на месте шамана, чтоб сбежать?
— Мы тоже часто играем в эту игру, — усмехнулся маг и откусил пирожок, — но пока безуспешно. Дай-ка мне ваши листы… так, вот это невозможно. Нет, прокопать тоннель он бы мог, но ему некуда девать вынутые камни. Магии подвластно многое, но не все. Даже самый сильный маг может превратить камень лишь в песок. А песок снова расплавить и сделать камнем. А в подземелье хоть и много залов, но их не хватит, чтобы вместить все обломки. Магистры, которые сначала развивали в себе дар рудознатцев и видят в глубину на несколько сотен локтей все пещеры и трещины, через год или два после падения Антаили обнаружили попытку шамана пробить выход. И сразу же постановили не выпускать его. Слишком это было опасно, ведь никто не знал, какими ещё заклятьями, кроме фантомов, он вооружен, да с фантомами в то время маги бороться не умели. Поэтому запустили заклинание разрушения, и тоннель завалило. Больше он ничего копать не пытался. Ну, что тут ещё… вселить фантомов в зверей. Это он, конечно, мог бы, если б на Антаили были звери. Мы изгнали даже птиц, прежде чем возвели защиту и вырастили колючие кусты.
Берест насмешливо хмыкнул, и чародей тотчас уставился на него с сомнением.
— И отчего ты так веселишься? Веся?! — Маг вдруг с досадой хлопнул себя по лбу. — Так вот зачем вы спозаранку ходили в конюшню!
— Ну да, — и не думала отказываться куница, — на всякий случай я защитила и их. Пока не могу понять, чего выжидает шаман, но если ему удастся вырваться… или каким-то путем выпустить фантомов, то тэрхи могут вмиг стать его преданным и грозным оружием.
— А по-моему, — задумчиво обвела всех строгим взглядом Кастина, — нет у него никакого плана. А фантомов просто создает, чтоб напомнить о своем существовании, они у шамана как флаг на крепости, пока осажденные ещё живы, поднимают его каждое утро. А маги просто боятся даже допустить такую мысль.
— Расскажете это совету, — нахмурился Саргенс, резко отложив листы, — а я пришел позвать вас на суд Трофимуса.
— А мы все должны идти? — недовольно нахмурился Даренс, — неужели без нас его не накажут?
— Не интересно — не ходи, — сухо отозвался маг. — Сегодня утром выявились новые подробности, поэтому неизвестно, каков будет приговор.
— Я обязательно пойду, — поднялся Ансерт, — хочу знать, как наказывают магов.
— А можно узнать, откуда рано утром могли взяться какие-то новости? Письмо получили? — пыталась разобраться Веся, не торопясь вставать с места.
— Нет. Прибыла из Зархоя наша вторая барка, — коротко сообщил Сарг и вышел из комнаты.
— Это очень интересно, — сообразительно прищурился Ольсен, — идем, посмотрим на того, кто приплыл на барке.
Сидевшие в кабинете Тироя маги были мрачнее грозовых туч, какие вьются летом над Касиным перевалом, и княжичи сразу поняли, как хорошо умеет скрывать свое настроение Саргенс. Ведь не может же быть, чтобы его не коснулось всеобщее уныние?
Едва новички расселись, два мага привели из соседней комнатки Трофимуса и указали ему на ту самую скамью в углу за барьером, на которой вчера сидела его жена.
— Сегодня у нас очень тяжёлый день, — тихо и горько заявил Тирой, не поднимая глаз от своего совершенно пустого стола. На нем не стояло даже обычного писчего прибора и не лежало ни клочка бумаги, что чрезвычайно изумило княжичей. — Мы вынуждены рассказать Трофимусу то, о чем должны были бы догадаться раньше… если бы немного больше уделяли внимания друзьям, а не только делам.
— Так если бы дел было хоть чуток поменьше, — безнадежно вздохнул кто-то, и несколько голов согласно кивнули.
— Но это не оправдание, — мрачно пробормотал глава Южина, — прости, Трош, но мы вынуждены открыть тебе глаза.
— О чем это ты? — сглотнув комок, уставился на него насупившийся маг и вдруг побледнел: — Анфея? Что вы с ней сделали?
— Пока ничего, — уныло вздохнул Тирой, — только поговорили… попросили ответить на несколько вопросов. Так вот… она не дала ни одного правдивого ответа. Лгала во всем… четверо слышащих правду проверяли. Ее единогласно приговорили к стиранию, двенадцать одинаковых решений, я такого ещё никогда не видел. Сейчас она спит очищающим сном… но открылись новые подробности. На рассвете из Зархоя пришла барка, и ватажники сели завтракать в гостевом доме, ну и, как обычно, первым делом спросили о новостях. Так вот… один из них, узнав о вынесенном твоей жене приговоре, начал волноваться, а потом незаметно ушел якобы погулять и попытался закопать под дальними кустами небольшой сверток. Ему не повезло… сначала его действия привлекли внимание зверей, потом и дежурных магов.
Берест невольно ухмыльнулся, представив ощущения ватажника, заинтересовавшего Рыжа с Ныром, но тотчас поспешил состроить самое серьезное выражение лица. Судя по тому, как казнятся маги, проворонили они действительно нечто очень неприятное.
— А при чем тут ватажник? — не выдержал Трофимус и сразу смолк, поймав сочувствующий взгляд Тироя.
— Его уже допросили, и он все сразу признал… даже не пытался лгать. Анфее с этим парнем передавал небольшие подарки ее отец, а она взамен передавала посылки для него. За очень хорошую награду. В посылочке купца оказались флаконы с порошками, и алхимики уже их проверили. Это любимые восточные пряности Анфеи, Трош. Те самые, с любовным приворотом. Мы ещё не спрашивали о них твою жену, но если ты не хочешь ничего знать, и не станем спрашивать. Но боюсь, после стирания, когда она забудет, что должна поить тебя своими снадобьями, прежней любви ты к ней больше не почувствуешь.
