Академия темных властелинов - Мамаева Надежда (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗

Повисла пауза из тех, когда воздух буквально можно резать ножом. Я не дышала. Энжи, кажется, и вовсе превратилась в прижизненный памятник самой себе.

— Даже так? — разорвал тишину охрипший голос Дэна.

Я лишь поразилась выдержке феникса. Ни гневных тирад, ни звука мужской пощечины, именуемой в простонародье хуком… Хотя как по мне, собеседник Вердэна ее заслужил.

Визитер пришел к такому же выводу, его баритон уже не брал высоких октав:

— У тебя железная воля, как у клинка. Недаром я ковал тебя столько лет. И хочешь сейчас уйти? Ты давал клятву служить стране, императору…

— Я от своих слов не отказываюсь, — голос Дэна звучал натянутой струной. — Служить можно и в войсках, и в министерствах. Что же до вашего утверждения, мессир Раун… Я чту своего отца крауфа Вердэна, кем бы он ни был мне по крови.

Не знаю, какие именно слова зацепили собеседника больше, но ударил он прицельно, по больному:

— Значит истинная пара… зов тела, которому нельзя сопротивляться. Тогда послушай меня, сын, — сделал он ударение на последнем слове. — Я тоже был когда-то молод и горяч, юный полуфеникс без гроша за душой. По законам империи — равный с остальными. На деле — мне не светило ничего. Я увидел Майну, твою матушку, стоя за прилавком кондитерской, куда она зашла со своей дуэньей. Наши взгляды встретились. Мы оба вспыхнули, как мотыльки, попавшие в пламя. А потом были тайные встречи, краткие ночи и плод нашей любви. Когда я узнал, что Майна беременна, я предложил ей бежать. Тайно обвенчаться в храме… Но она испугалась. Испугалась бедности, изгнания из рода и вышла замуж за того, на кого указал ей отец. Вердэн, уже тогда немолодой крауф, согласился признать тебя, своей рукой запечатлел на твоем младенческом запястье вязь рода. Тогда-то я и понял, что истинная пара — это не любовь, это зов плоти. Урок, который я получил, помог мне. Я стремился доказать всем, и в первую очередь себе, что смогу добиться в этой жизни многого. По иронии судьбы мой сын попал ко мне в отдел и сейчас стоит передо мной. А я вижу в тебе себя…

— Нет. Не себя. Она — не только моя истинная пара. Я люблю ее. — Его слова, полные решимости, прозвучали с отчетливой яростью. — Даже если бы она не оказалась той единственной, с кем я могу не контролировать себя, отпустить огонь феникса на свободу, я бы все равно пришел к вам и сказал то же самое, что и сегодня.

— И когда же ты успел в нее влюбиться?

— Когда начал ее душить.

Мессир поперхнулся и закашлялся.

— Однако… — Но все же он оказался на диво упертым в своем стремлении заставить Дэна сомневаться в правильности своего решения: — Допустим, ты ее любишь. Но любит ли она тебя? Ведь вполне может статься, что ты ей интересен только как обеспеченный муж.

Этот мессир уже изрядно меня разозлил. А его вопрос и вовсе оказался последней каплей.

Я толкнула дверь и гордо вошла в кабинет. Плевать, что на мне пижама с подвернутыми штанинами и закатанными рукавами, а я сама растрепанная и сонная.

— Дэн, извини, что вмешиваюсь, но я думаю, что тебе одному, без меня, засыпать не стоит.

— Простите? — не понял моей вводной речи мессир.

— Говорю, что труп землей Дэну одному засыпать не стоит. Ваш труп.

— Да ты знаешь…

— А вам не говорили, что нет ничего опаснее, чем вставать на пути любящей женщины?

Мои слова тут же опроверг Дэн, оказавшийся между мной и начальником тайной службы. Его широкая спина заслонила меня от этого Рауна.

Мессир лишь усмехнулся, чем окончательно разозлил меня. В душе в тугой клубок сплелись ненависть и отчаяние. На ладонях сами собой начали проскальзывать сполохи оттенка обсидиана.

А дальше все произошло мгновенно: я ударила черной молнией в гостя. Вложила в этот порыв всю себя. Казалось, жизнь для меня не столь важна, как необходимость во что бы то ни стало стереть с лица визитера его наглую, уверенную улыбочку.

Я впервые осознанно позвала тьму.

Порыв ветра распахнул окно, словно камердинер — двери перед важной гостьей. Я почувствовала, что в меня вливается чья-то сила. Чужая, выжигающая вены изнутри. Она проходила через тело, выливаясь из ладоней черным потоком. Гость оградился щитами, Вердэн пытался до меня докричаться, а мне было уже все равно. А потом возникли две яркие вспышки, и я потеряла сознание.

Пришла в себя уже на руках Дэна в напрочь разгромленном кабинете. До слуха донеслось:

— Ты не предупреждал, что влюбился в ненормальную, поцелованную Смертью. Хоть бы сказал, что про труп твоя возлюбленная выражалась не фигурально.

Я открыла глаза и сразу же столкнулась с внимательным взглядом недожаренного гостя.

— Так, вопрос про безропотную невинную деву с тонкой душевной организацией снимаю, — буравя взглядом, начал Раун. — Признаться, на меня покушались неоднократно и разными способами пытались отправить к праотцам, но чтобы вот так, нахрапом, просто сырой силой выбить душу из тела… А вы знаете, милая барышня, что полагается за покушение на должностное лицо?

Если этот хмырь надеялся меня таким образом запугать, то он сильно просчитался. Налоговики, приходящие с проверками, — вот та вакцинация, которой наша фирма удостаивалась с завидной регулярностью. Я вспомнила Джоконду Анакондовну, и на моем лице появилась ее фирменная маска, которая отчего-то сразу жутко не понравилась мессиру. Он скривился.

А я начала как по писаному перечислять пункты, согласно которым случившееся нельзя представить в виде покушения:

— Если учесть, что вы не представились, то классифицировать вас как должностное лицо я не могла, — вещала я, опираясь на Дэна, который опять был в одних обгорелых ошметках одежды. — Во-вторых, имела место быть провокация, послужившая толчком к спонтанному выбросу дара. В-третьих…

Я толкнула речь минут на двадцать, обстоятельно расписав все нюансы того, как можно интерпретировать однозначную, казалось бы, ситуацию. Перечислив при этом с две дюжины пунктов, объясняющих, почему визитер в корне не прав. Когда я закончила, единственный вопрос, который задал мессир, был:

— Дэниэль, напомни еще раз, кто она? С такой извращенной, наглой, юридически подкованной фантазией я сталкиваюсь впервые. Вы, лесса, случаем, не из дипломатической канцелярии? Или из внутренней разведки? Среди своих я вас не припомню. Кто вас готовил? Натаскивал?

Я чуть не ляпнула, что главбух, но вовремя спохватилась:

— Я с отделения няньковедения.

— Что? — не понял собеседник.

— Младенческие колики, мокрые пеленки, груднички… — попыталась я донести до главы шпионского отдела мысль более наглядно.

А он… расхохотался. А Дэн лишь обнял меня сильнее и прошептал на ухо: «Ты ему понравилась».

— Знаешь, сын, — отсмеявшись, обратился к фениксу гость, — кажется, я начинаю понимать, почему ты влюбился. Если женщина ради тебя готова не только умереть, но и расстаться с молодостью и красотой, то твои чувства взаимны.

Он говорил и смотрел прямо на меня. Словно ждал, что вот я всполошусь, поняв: выплеск некромантской силы взял у меня дань. Но старого стратега подвело то, что я душой была не восемнадцатилетней. Это в юном возрасте внешность крайне важна. Когда же обнаруживаешь у себя утром первые морщинки, первые седые волосы, а весы неумолимо показывают, что хоть вес тощей коровы и упитанной газели примерно равен, но ты-то понимаешь, что цифры чем точнее, тем больше врут… Вот тогда-то ты учишься мириться с мыслью, что нет ничего вечного, в том числе и юной красоты, подаренной природой.

И сейчас, очнувшись и увидев краем глаза седую прядь, я приняла это как данность. Так и не дождавшись моей всполошенной реакции, мессир продолжил:

— Дэниэль, найди убийцу, который угрожает наследникам династий. Это будет твое последнее задание. — И уже мне: — Признаться, так сотрудников из отдела у меня еще не уводили. Подкупали, шантажировали, убивали, соблазняли, но угрожать главе тайной канцелярии смертью, если он не отпустит своего подчиненного? Отчаяния и смелости вам, лесса, не занимать.