Забытая часовня (СИ) - Матвеенко Майя (книги онлайн полные TXT) 📗
Нине Николаевне пришлось срочно наводить порядок в читальном зале и самой библиотеке: выкинуть старые подшивки газет за 1989 год, купив вместо них свежие, расставить по местам книги, обклеить потрескавшуюся краску на стенах детскими рисунками и с Машкиной помощью вычистить клетку с попугаями.
Если Мороз следила за чистотой и порядком, то Былина — за оформлением, соответствующим белорусской национальной гимназии № 4 г. Минска.
Все кабинеты, библиотека, кафе, столовая, коридоры и особенно холл просто утопали в зелени. Везде были развешаны стенды с белорусским орнаментом, на деревянных дверях кабинетов появились аналогичные таблички. Снаружи перед входом, над дверью, повесили гигантскую вывеску с названием и номером гимназии с подсветкой. Везде были развешаны сплетённые из соломки украшения и венки, в вестибюль вытащили телегу, настоящую, деревянную, со стогом сена, половина которого, правда, уже через пять минут была раскидана по всей школе, в середину вынесли три флага: Беларуси, Минска и гимназии, стенку за ними красиво украсили резными деревянными панелями, лепниной и картинками с различными белорусскими достопримечательностями.
Всех учителей Былина выгнала на улицу разбивать клумбы. Везде понаставили плетёных заборчиков, пеньков; колодец, стоящий во дворе (на нём больше всего любили сидеть старшеклассники), покрыли лаком, поставили мостик, покрасили бордюры.
Генеральной уборке подверглась и Сялянская хатка, и этнографический музей. Вахтёрша Церберша бдительно осматривала всех входящих, выходящих и мимо проходящих.
Когда в понедельник утром Вера и Люба вместе заходили в школу, её было не узнать, так чисто и красиво, празднично было всё вокруг, хотя инспекция должна была прибыть только в среду.
У входа дежурила Мороз, не пуская пришедших в даже слегка отклонившейся от делового стиля одежде. Возле флагов во главе с Былиной репетировал белорусский хор с ансамблем из цимбалистов, баянистов и лютнистов. Сама Валентина Васильевна подыгрывала на бубне с криками «Ийех! Давай, грай веселей! Ну, родненькие мае!» (Вера спряталась за спину подруги: она и сама играла на цимбалах, и прошлый раз еле увернулась от Былины, так и норовившей затянуть её во встречающий инспекцию ансамбль).
Озираясь, девочки отправились в раздевалку. Да, школа и вправду изменилась до неузнаваемости: в постоянно пустующие информационные стенды были вставлены расписания уроков, дежурств, факультативов и спортивных секций, на стенах возле кабинетов младших классов висели рисунки и стояли поделки из глины, бумаги и соломы. Гигантскую стенгазету — ту самую, которую делали Люба, Оля и другие в наказание за драку с Макаронкиным в столовой — поместили на первом этаже. На лестницах постелили ковровые дорожки. На каждом этаже стояли дежурные: серьёзные, со значками, полностью упакованные в деловой стиль одежды.
Когда подруги вошли в кабинет математики на третьем этаже, им сразу показалось, что пахнет как-то странно… И страшно. В смысле, страшно противно. Очень хотелось заглянуть под парты: вдруг там кто-нибудь тихонечко помер, не выдержав предэкзаменационной нервотрёпки?
Но, немного попривыкнув, девочкам стало казаться, что источник запаха находится в Олиной сумке.
Однако поразмыслить над этим им не дали: к ним подбежали Надя и Наташа:
— Сегодня последний день свободы! — трагически сообщила староста. — С завтрашнего дня Советом 7 «А» было решено переходить на лад показательно-образцового поведения. Маргарита даёт уроки, как себя вести надо, чтобы инспекцию наповал сразить. Так что, мужайтесь, подруги!
— После этой инспекции покрашусь в зелёный и буду весь остаток года ходить в джинсах, и пусть мне кто-нибудь только попробует что-нибудь ляпнуть! — ругалась Ольга, подходя к трём подругам. — Привет! Знаете, а Кутасёнок наконец-то разрешил Кочану с Андреем выйти из-за шкафа и на свои места вернуться!
— Ага! Здорово. Слушай, а чем это пахнет? — поинтересовалась Надя.
— Это не пахнет, это воняет! Даже не воняет, а смердит! Чудовищно! Сумку придётся новую покупать, уже жалею, что это в школу принесла! — Оля оглянулась на пацанов у окна и шёпотом добавила: — Пошли, покажу!
Олечка подвела друзей к своему месту, открыла сумку и брезгливо, двумя пальцами с длинными чёрными когтями вытащила оттуда завёрнутый в пакетик флакончик духов. Года производства где-то так 1920-ого. Воняли они очень сильно и при долгом принюхивании вызывали потемнение в глазах и дрожь в коленках.
— Фу-у-у, гадость какая! — закашлялась Надя. Оля, стараясь не дышать, торжествующе улыбнулась и завернула духи обратно в несколько целлофановых пакетов, после этого тщательно запихнув его на дно сумки. — Это мне Анюта вчера вечером передала, так, для прикола. Это её прабабки. Раритет!
— А сама она где? — спросила Вера, озираясь.
— Спит, дома. Ко второму уроку обещала быть. — Олечка сладко зевнула. — Уф-ф… Последний день прогуливаем! А потом — целую неделю всех слушаться! Джинсы не носить! Жуть!
Люба согласно кивнула. В конце урока заявилась Аня. На улице снег окончательно растаял, было тепло, но шёл противный надоедливый дождик, и девушка ввалилась в кабинет грязная и мокрая от макушки до пяток, несмотря на старенький зонтик в цветочек с поломанной спицей.
— Это что, тоже прабабушкино наследство? — поинтересовалась Вера, запихивая в сумку геометрию.
Аня чихнула и ответила:
— Ага. Меня на входе Мороз засекла! Сейчас придёт сюда и будет ругаться… Ой… Уже пришла…
К Вериной парте, возле которой стояла Аня, приближалась Ольга Игоревна. Да не одна, а с дежурным по этажу учителем Гарпик Ириной Николаевной, Кутасом и Былиной.
— Исрафилова! — взвизгнула Мороз, грозно наступая на девочку и сверкая ястребиными серовато-жёлтыми глазами.
— Ну что? — Аня обречённо вздохнула, пытаясь сложить зонтик. Но он упорно сопротивлялся.
— …Крайняя степень безответственности, особенно если учесть, насколько важным для нас и нашей гимназии является событие…
Зонтик покорно складывался при нажатии на ручку, но стоило её отпустить, как тут же раскладывался вновь.
— Никакого уважения, в столь ответственное время, посередь бела дня, да не просто опоздать, а вовсе не явиться на первый урок — ни в какие ворота не лезет!..
Аня хмуро нажимала-отпускала ручку зонтика, заставляя его закрываться-открываться. На пол натекла солидная лужа.
— Аня, ты меня разочаровала, — перехватил эстафету Кутас. — Так подвести и нас и себя, я выражаю надежду, что этого больше не повторится, особенно во время инспектирования гимназии…
Зонт наконец-то застегнулся. Анюта настороженно тронула его пальцем, но он не пошевелился.
— Гэта ж трэба так… То ж… — это уже заговорила Былина, когда Кутас выдохся, однако до неё уже всё, что можно, сказали, и она, не зная, что добавить, чтобы не повториться, махала руками и надувала щёки от избытка чувств.
— Ну хорошо, хорошо, я поняла, — покорно согласилась Аня, беря в руки зонтик. — А то я и на следующий урок опоздаю, на ваш русский, между прочим, Сергей Владимирович…
Но в этот момент зонт, который девушка держала перед собой, снова резко раскрылся, боднув Сергея Владимировича в живот и забрызгав Мороз, Гарпик и Былину грязной дождевой водой.
Прикрываясь зонтиком как щитом, под оханье Кутаса и вопли учительниц, Аня поспешила выскочить за дверь, где её, давясь от смеха, ожидали Оля, Вера, Надя, Люба и Полина с Наташей. Хихикая, они гурьбой кинулись на русский язык.
Следом за ними в 339-ый кабинет вбежал потирающий ушибленный живот Кутас — как раз со звонком.
— Ребята, ну пожалуйста! — взмолился он. — Ну ведь инспекция скоро! Мне сказали, что она и на уроках будет присутствовать, и вообще куда угодно в любое время может заглянуть! Ну ведите вы себя нормально!
— Завтра начнём! — пообещала Аня, усаживаясь рядом с Олей сразу за Колей Прохором.
— А чем это пахнет? — задумчиво добавил Кутас.
Урок потёк своим чередом. Ученики разговаривали, играли в крестики-нолики и дожёвывали булки. Кутас что-то кричал и всех успокаивал. В общем, всё как обычно.
