В страну волхвов (СИ) - Скипа Нина (прочитать книгу .TXT) 📗
— Спасибо, что позволил мне вчера услышать рассказ.
— Ты, конечно, понял, об этом лучше не рассказывать другим.
— Конечно. Неужели все так и было?
— Как знать, Милан? Может быть. За семьсот лет многое может исказиться в памяти. Что-то забылось, что-то приукрасилось. Меня сейчас больше интересует другое.
— Боишься, что воспреемник и, правда, решится нас задержать?
Вацлав кивнул. Он отметил про себя осторожную манеру говорить Милана. Молодой человек не смел обратиться к нему на вы, после недвусмысленного приказа, и не решался сказать ты. Все ж таки, ты — говорят равным, а он — какое — никакое начальство.
— Володимир молчал об этом семь сотен лет, — проговорил Вацлав, поглядывая на своего секретаря. — Ему очень хотелось выговориться. Кто знает, сколько подобных историй скопилось у него за эти годы?
— Поживем — увидим. Но он не запрещал нам идти к границе?
— Нет. Просто сказал, что не отпустит нас так быстро.
— Что будем делать?
— Не знаю. Думается мне, что к ночи ситуация прояснится. Если Димочка захочет продолжить разговор, то придет, если же нет — мы спокойно наймем сани и поедем к ближайшей границе.
— Хотелось бы знать, что означает слово «быстро» для бессмертного, — задумчиво проговорил Милан.
Несмотря на то, что Вацлав слегка подпитал свои силы за счет Милана и Яноша, правда, к Яношу он обратился не для себя, если бы не вмешательство Стаса, он бы честно передал энергию своему секретарю, бессонная ночь сказалась на нем не лучшим образом. Мага начала раздражать безликая речь секретаря.
— Если тебе не хочется говорить мне ты, не насилуй себя. Перебьюсь.
— Не в этом дело, — возразил Милан. — Он прекрасно уловил обиду в словах мага и понял, что тот хотел сказать «а я-то считал тебя другом»! Поэтому Милан стал отвечать на эти, непроизнесенные слова.
— Мне просто трудно перестроиться. Это у тебя все просто — переходишь на ты со второй фразы. А у меня выработался студенческий стереотип. Ты — доктор магии, а я вчерашний студент... Кстати, а как ты обращался к преподавателям?
Вацлав улыбнулся.
— Знаешь, я говорил ты только двоим. Один мне годился не то в отцы, не то в деды. Я называл его дядя Мстислав — когда мы были в неформальной обстановке, конечно. А второй — почти мой ровесник, Владислав. Я познакомлю тебя с ним в Медвенке. Влад преподает особенности биологии многомерных животных и ведет большую научную работу.
— Особенности биологии многомерных животных? — заинтересовался Милан.
Вацлав кивнул.
— Замечательная наука, поверь, мой мальчик! И самое в ней замечательное то, что за все время нашей жизни бок о бок с многомерными организмами мы о них так ничего и не узнали. Как ты понимаешь, чтобы понять, кто как устроен, его надо препарировать. А за все время к нам в руки не попал ни один многомерный труп.
— А куда они деваются? Они же не бессмертные?
— Конечно же, нет. Но они могут существовать в нашем мире только благодаря изолирующим подковам, покрытиям, тапочкам, наконец.
— А как их удается поймать? — заинтересовался Милан.
Вацлав представил Милана в роли ковбоя на родео с шестимерной лошадью и улыбнулся.
— Их не ловят, Милан. Да и как их поймаешь, если невооруженным глазом невозможно различить, где у них голова, а где — хвост. Мы их разводим. Они содержатся в специальных загонах. Довольно-таки опасный бизнес, к слову сказать. Из-за необходимости постоянно следить за изолирующим слоем. Собственно говоря, сразу в послевоенные времена все отходы многомерной жизнедеятельности научились возвращать по принадлежности в момент возникновения. Вообще-то снять заклинание — не штука, да вот только трудно это сделать избирательно. Представь, что случится на дорогах, если его убрать на сутки? А точнее предсказать приближающуюся кончину многомерки еще никому не удалось.
— А Влад определил?
— Влад начал применять к изучению биологии многомерок оптическую магию, магическое конструирование и формальную логику.
— И что?
Вацлав улыбнулся нетерпению молодого человека.
— Он построил четырехмерную лошадь в разрезе. Точнее, несколько разрезов лошади.
— И что? — снова спросил Милан.
— Ты же знаешь, наши глаза хорошо воспринимают только двухмерное изображение. И вся инженерная наука прошлого сводилась, в сущности, к переложению трехмерного изображения в двухмерное. Но если сравнительно легко изобразить на бумаге трехмерный предмет, то чтобы изобразить четырехмерный лист бумаги не годится. То есть, изобразить-то можно, только понять, что же именно изображено нельзя. Влад сделал допущение, что для понятного отображения многомерного предмета, где под словом «много» понимается число больше двух, число измерений должно снижаться не более чем на единицу. Исходя из этого, он создал несколько трехмерных разрезов четырехмерной лошади.
— Ну и как?
Вацлав пожал плечами.
— Может Влад там что и понял, но я, пожалуй, не отличу проекцию лошади от проекции лисы.
— Он что, не снабжает свои творения поясняющими подписями? — ехидно спросил Милан.
— Снабжает, мой мальчик, причем многотомными. С предположительными характеристиками изображенных внутренних органов и особенностей их работы. Но хочу предупредить. Если будешь учиться на факультете общей магии, к лекциям Влада относись с большим пиететом, чем к моим словам. Влад не одобряет подобный юмор у студентов.
Милан принял смущенный вид.
— Я очень нахально себя веду?
Вацлав пожал плечами.
— Я привык.
Милан вопросительно поглядел на начальника, увидел его легкую улыбку и лукавый блеск голубых глаз и успокоился.
К ужину компания пришла в город Золотого Кольца Трехречья. На входе в город дежурил наряд охраны.
— Представьтесь, господа, — вежливо предложил командир.
— Паломники из Верхней Волыни, — ответил Вацлав.
— Следуйте за мной, господа, — предложил охранник. — Вот, садитесь в сани, до гостиницы еще далеко.
— Юмор у тебя, Димочка, — вздохнул Вацлав, залезая в сани.
Милану почудился, впрочем, может и не почудился, голос Володимира.
— Рад, что тебе нравится, Славочка.
Через полчаса они уже входили в гостиницу. Несколько дней назад они уже посещали гостиницу для паломников Золотого Кольца Трехречья, поэтому сразу почувствовали разницу. У входа дежурил администратор. Увидев их, он вежливо поклонился, проговорил: «Одну минутку, господа», и вихрем вылетел из холла. Не успели путники недоуменно переглянуться, как администратор уже появился вновь, в сопровождении хозяина гостиницы и двух носильщиков. Хозяин гостиницы с интересом оглядел гостей и почтительно поклонился.
— Здравствуйте, господа. Мы уже заждались. Позвольте проводить вас в ваши покои. Прикажете подать вам ужин в номер, или желаете спуститься в общий зал?
— В номер, — приказал Вацлав.
— Можно накрывать на стол?
— Через полчаса.
— Будет исполнено.
В прошлое посещение подобной гостиницы, друзья уверились, что третий этаж предназначается для обслуживающего персонала. На лестницах стояли таблички, с надписями «посторонним вход воспрещен», а сами лестницы были перегорожены толстыми бархатными шнурами. Сейчас же хозяин гостиницы решительно отодвинул в сторону пунцовый шнур и повел их вверх. Они прошли по устланному ковровой дорожкой коридору, в торец здания и оказались между двумя дверями одна напротив другой. Хозяин распахнул одну из дверей, и путники вошли в номер. По самой скромной оценке, он значительно превосходил номера люкс на границе. Теперь стало понятно, почему в коридоре почти не было дверей.
— Господин Вацлав, этот номер для вас и вашего темноглазого помощника. Господин Володимир сказал мне, — гордо добавил хозяин, — темные глаза таят мудрость, синие — любовь. Теперь я вижу, что он имел в виду глаза ваших спутников. Господа Янош, Станислав, ваш номер напротив. Пойдемте, я провожу вас. Ужин подадут через, — (он глянул на часы), — двадцать семь минут в номер господина Вацлава.
