Громбелардская легенда - Крес Феликс В. (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
— А мы… — сказала она. — Сидим на двух тронах, и оба стоят в разных концах Громбеларда. Много же понадобилось лет, чтобы мы наконец встретились. Мне было любопытно! — добавила она столь откровенно, что слова ее прозвучали почти игриво.
Великан снова улыбнулся.
— Мне тоже. И я не ошибся!
Он посмотрел на нее столь многозначительно, что у нее порозовели щеки.
Байлей не мог заснуть, не в силах освободиться от мучивших его впечатлений минувшего дня.
Сначала он видел могучую фигуру короля гор. Не зная почему, он возненавидел этого человека с первого же мгновения. После более близкого знакомства Крагдоб оказался натурой прямой и искренней, но первоначальная неприязнь осталась. Потом она снова усилилась…
Басергор-Крагдоб был человеком незаурядным — в этом у дартанца не было никаких сомнений. Однако в чем заключалась эта незаурядность, он не знал. В поведении? Во внешности? В манере говорить, в сообразительности? А может, во всем сразу? Этот мужчина тридцати с небольшим лет не вписывался в образ предводителя разбойников, сколь бы славен и знаменит он ни был. Байлей без труда мог представить его себе где угодно. В качестве гостя любого из Домов Роллайны. Во главе имперских войск. Или занимающим высокий пост. Но меньше всего — в горах, в окружении вооруженных бандитов…
Хотя, возможно… ему подошло бы и это. Когда он говорил, казалось, что с губ его льется вода. Медленно текли спокойные, тщательно подобранные слова, грудь ритмично набирала воздуха, сосредоточенно смотрели глаза… Он спрашивал и отвечал коротко, во всяком случае — не пространно. Его интересовало, что они делают в этой части гор, хотя он сразу же предупредил, что если это тайна, то он забирает свой вопрос обратно. К Старику он относился с огромным, неподдельным уважением; к Охотнице — с искренним дружелюбием и признательностью, которые казались Байлею неуместными — ведь эти двое почти не были знакомы. Потом он, однако, понял, что хотя Крагдоб и Охотница действительно до этого не встречались, но многое друг о друге слышали. Теперь он уже по-другому смотрел на девушку; конечно, он уже раньше понял, что она известная в Громбеларде личность, однако не предполагал, что личность эта чуть ли не легендарная. Люди из отряда Крагдоба относились к ней с величайшим уважением, до такой степени, что те, которых она победила, пришли к ней с вопросом, можно ли им теперь говорить, что они сражались с самой королевой гор. Дартанец, знавший Громбелард и Тяжелые горы весьма поверхностно, не мог надивиться подобным церемониям.
Когда Крагдоб узнал, что трое путников направляются в Дикий край, он уже больше ни о чем не спрашивал. Он задал один лишь вопрос — не за Брошенными ли Предметами? Когда Старик ответил отрицательно (с кислой усмешкой, о причинах которой Байлей мог лишь догадываться), разбойник кивнул.
— Рбит был в краю, — коротко сказал он. — Если бы вы шли за Предметами, — он обратился прямо к Охотнице, — то, возможно, я мог бы продать или подарить вам те, которые вы ищете.
Он нахмурился, о чем-то вспомнив.
— Хотя, — добавил он, — я совсем забыл… Вы ведь хотели сперва идти на форпост? Не ходите, не имеет смысла. Рбит был в плохом настроении и его сжег.
Потом они уже больше не говорили о Дурном крае. Разожгли костер; отряды Рбита и короля гор насчитывали вместе несколько десятков, что позволяло чувствовать себя в безопасности и пренебречь мелкими мерами предосторожности. Впрочем, как уверял кот, основываясь на донесениях разведчиков, в окрестностях все было совершенно спокойно.
Басергор-Крагдоб неожиданно продемонстрировал свой талант рассказчика. Сидя у костра, он развлекал своих новых друзей одной красочной историей за другой. Байлея удивила необычная скромность (а может быть, скрытность?) великана: он ни разу не упоминал о собственных подвигах, рассказывая лишь о свершениях других. Вокруг костра создалась безмятежная, дружественная атмосфера. К огню присели несколько человек Крагдоба, которые приняли участие в беседе, добавляя подробности и время от времени весело смеясь. Они не походили на бандитов, скорее на отлично обученных, живущих на дружеской ноге с командиром солдат. Байлей все меньше понимал, каким образом такие люди пополнили ряды горных разбойников. И тем не менее это были разбойники… Он не мог забыть холодного безразличия, с которым Крагдоб рассказывал о судьбе маленького военного подразделения: «Рбит был в плохом настроении и его сжег…» Байлей вез для коменданта форпоста письмо, написанное Гольдом. Гольд знал этого подсотника и его легионеров. Но — «Рбит был в плохом настроении…» Только такая причина, и никаких других.
Байлей довольно быстро сориентировался, кому из людей короля гор есть в банде что сказать. После командира самым главным был кот Рбит. Байлей пару раз видел в Громбе котов-воинов, двое даже служили в легионе, но этот был просто исключительным. Он держался пренебрежительно и свободно, как подобает лишь высокорожденным, говорил мало, но всегда по делу. Дартанец заметил, что Рбит и Каренира хорошо знакомы и, судя по всему, довольно давно. Но в их отношениях были какие-то тени, некие далекие, неприятные воспоминания, связывавшие их двоих печальной тайной.
В отряде Рбита его заместителем был Делоне («Делен, ваше благородие, громбелардский вариант моего имени сейчас никто уже не употребляет, это не модно, не по-армектански…») — щуплый молодой человек, с необычно красивым и дерзким лицом забияки и искателя приключений. Именно ему Байлей проиграл поединок на мечах… При первой же возможности молодой разбойник подошел к дартанцу, выражая ему свое уважение и признательность. Он дал ему прямо понять, что считает его настоящим мастером и что за время короткой схватки успел оценить талант своего противника. Они договорились о бескровном поединке, утром.
В разбойничьем отряде были и две женщины. Одна — симпатичная смешливая глупышка — была готова услужить каждому, для чего, впрочем, изначально предназначалась… При первой же возможности она начала клеиться к Байлею («Тебе не будет холодно ночью, рыцарь?..»), но он лишь сухо ее поблагодарил. Вторая, полная противоположность первой, явно была лишь гостем в горах, хотя все считали ее своей. По обрывкам разговоров Байлей догадался, что девушка действительно крайне редко бегает по горам со своими товарищами и, как правило, живет в одном из громбелардских городов, в качестве… может быть, разведчицы? Она не была красавицей, ее трудно было назвать даже симпатичной — настоящая громбелардка, не слишком высокая, широкобедрая, коренастая. Однако у нее были самые прекрасные волосы из всех, какие только доводилось видеть Байлею, — солнечно-желтые, закрученные в сотни колечек, густые и пышные. Она пару раз улыбнулась Байлею; наконец, заинтригованный, он наклонился к сидевшему рядом разбойнику (тому самому, который свалил Карениру своей дубиной) и спросил, как ее зовут. Разбойник смерил его серьезным взглядом, но, видимо, не нашел в вопросе ничего предосудительного, поскольку лишь слегка улыбнулся и сказал:
— Это Арма… моя старшая сестра. Но она, дартанец, видит только одного, зато очень крупного, мужчину…
Он подмигнул и посмотрел на своего командира. Байлей, только теперь заметивший сходство брата и сестры, что-то пробормотал и покраснел, как мальчишка.
Дартанец перевел взгляд на Карениру, потом — на короля гор. Тут же что-то укололо его в сердце. Девушка, с которой удивительным образом слетела накопившаяся за день усталость, слушала очередной рассказ великого разбойника, тот же явно рассказывал только для нее.
Пытаясь отвлечься от пары знаменитостей, он заговорил было со Стариком, но его спутник — странно задумчивый, отсутствующий и далекий, отделался несколькими ничего не значащими словами. И Байлей, среди такого количества людей, вдруг почувствовал, что он… совершенно один.
Теперь же он лежал и не мог заснуть, вспоминая минувший день, мгновение за мгновением… событие за событием… слово за словом.
В конце концов он решил пойти прогуляться. Байлей отбросил плащ, которым укрывался, и встал. Выбравшись из небольшой ямки, в которой он устроил себе лежбище, он начал не торопясь прохаживаться туда-сюда. Какой-то бдительный солдат Басергора-Крагдоба поднял голову, когда его миновала в темноте молчаливая фигура, но тут же снова погрузился в сон.
