Отраженное мироздание. Тринадцатый воин (СИ) - Криптонов Василий (список книг .txt) 📗
– Полагаю, да.
– Полагаешь? Ты что, не пытался ее открыть?
– Нет, чувак, не пытался!
– Почему?
– Ну как же? Она совершенно точно заперта! Ты посмотри, как все легко произошло: авария, шахтеры приводят нас прямо на готовое. Тут не может обойтись без облома! Я категорически утверждаю, что дверь заперта!
Соломон в замешательстве смотрел на Вотзехелла, черты лица которого при данном освещении стали отдавать чем-то демоническим.
– Ты издеваешься? – с надеждой спросил Соломон.
– Нет, это ты издеваешься! Когда бы я открывал ее? К тому времени, как я зажег спичку, как раз появились вы!
– Дебил, – проворчал Соломон и толкнул дверь. Она неожиданно легко распахнулась и, с грохотом ударившись об стену, попыталась вернуться обратно. Соломон остановил ее.
– Да, своим уровнем конспирации мы с ходу удивили половину крепости, – съязвил Вотзехелл.
– Слушай, ты чего сегодня такой остроумный? – раздраженно спросил Соломон.
– Сам не знаю. Может, уже войдем?
Только тут все сосредоточились на том, что происходило за дверью. Там было темно каменное помещение, заставленное ящиками. Света не было, но зато валялись несколько факелов. Вотзехелл первым вышел из тоннеля и, подобрав один из них, поджег его. Факел вспыхнул, радостно расплевываясь искрами.
– Это какой-то склад, – сказал Вотзехелл, осматриваясь.
– Может, оружейный? – предположил Сол.
– Не-а, не оружейный! – Синеман, вышедший последним, переглянулся с Филином. – Оружейный должен быть наверху, он хорошо охраняется.
Толя подошел к одному из ящиков и сорвал с него крышку. Там оказались старые, желтые от времени газеты. Любопытства ради, он пролистал одну из них. Газета, видимо, была желтой уже тогда, когда вышла из печати. Беременные кинозвезды, откровенные фотографии и сенсации, сенсации, сенсации… Глаз Анатолия задержался на двух рекламах. Одна гласила: «Сигареты „БЕЛОМОRE“! Почувствуй вкус дружбы народов!» Вторая же изображала мрачного парня с кислым лицом, двумя ведрами и в белом колпаке. Изо рта парня торчал окурок, а слоган под картинкой гласил: «Продукты компании „Угрюмый кефирник“. Угадайте, почему молоко убежало?»
– Чего там? – спросил Соломон.
– Газеты. Ерунда, – ответил Толя. – Как отсюда выйти?
– Тут дверь! – откликнулся Вотзехелл. И добавил с радостью идиота, чья мечта наконец сбылась:
– Она заперта!
Все подошли к этой двери. Соломон, не доверяя товарищу, попробовал потолкать дверь, но та не шелохнулась.
– Филин, куда ведет дверь склада? – спросил Синеман.
– Не интересовался, – пожал плечами Филин. – А какая разница?
– Придется ломать, но не хотелось бы привлекать внимания.
– А… Ну, тогда ломайте! Если бы тут кто-то ходил, то я бы знал.
Вотзехелл не заставил себя упрашивать. Он отступил на шаг, а потом рванулся вперед и ударом ноги вынес дверь из проема. Она пролетела с метр, а потом ударилась о противоположную стену. В неровном свете факела все увидели длинный коридор.
– Поздравляю, мы в крепости! – прокомментировал Синеман.
Дон проснулся в отвратительном настроении. Обычно он вставал в семь часов утра, стараясь не позволять себе никаких поблажек. Годы его были уже не юными, и только железная воля помогала ему выглядеть на десяток лет моложе, чем есть. Строгий режим, тренировки, правильное питание, закалки… Это все скрадывало большую часть дня, но никто не мог бы сказать, что дон пускает дела на самотек. Напротив, он был в курсе всего.
Сегодня он открыл глаза, когда часы, стоящие на тумбочке у его шикарного ложа, показывали половину двенадцатого. Дон содрогнулся и поспешил встать. Его немедленно пробрал озноб. Ощущения были, как от простуды.
– Поганый день, – сказал дон.
Он торопливо оделся, прошел в ванную, умылся холодной водой и вышел из своих покоев. Двое охранников, стоящих у двери всю ночь, молча последовали за ним.
Дон подошел к своему кабинету, у дверей которого уже стояла толпа человек в тридцать. Все почтительно расступались перед ним, наклоняли головы, здоровались. Дон молча прошел сквозь строй и вошел в кабинет. Вслед за ним скользнул секретарь. Он занимал маленький столик в углу кабинета. Охранники встали по обе стороны от стола дона.
Прошло минут пять, потом в дверь робко постучали. Ответа не последовало. Еще через несколько секунд дверь приоткрылась и в кабинет просунулась бледная от волнения голова.
– К вам можно, дон? – спросила она.
– Входи, – кивнул дон. Это был главный казначей, и впечатления от его докладов обычно были довольно радужными. Там, за дверью, видимо тоже это сообразили, а потому и послали казначея первым разряжать обстановку.
Паренек на цыпочках подошел к столу дона и подал ему стопку бумаг, исписанных мелким почерком.
– Что? – спросил дон.
– Вот, извольте видеть, вчерашний доход, – казначей ткнул пальцем в нужное место на бумаге.
– Что-то не особенно, – нахмурился дон.
– Да почему же? Вполне в пределах нормы. Колебания допустимы, они не портят общую статистику.
– Да? Значит, цены повышать пока не советуешь?
– Никак не рекомендую! – замотал головой казначей. – Это только спровоцирует всплеск подпольных товаров!
– Подполье чистить надо, – пробормотал Ган.
– Это всегда полезно, – согласился казначей. – Только вот, знаете, народ хочет табака, а у нас нет. Подполье может опередить…
– Табак есть, – перебил его дон. – Завтра тебе передадут образцы для оценки. Тут все будет хорошо. Еще что-нибудь?
– У меня все.
– Ну, иди. Молодец.
Казначей вышел, чудом сдерживая вздох облегчения. Дон улыбнулся. Настроение поднялось. Действительно, жизнь ведь продолжается, так чего же унывать? Правда, доктор этот…
Словно прочитав его мысли, в дверь вошел начальник разведки.
– Что по доктору? – спросил дон.
– Видели сегодня утром в городе, – сказал начальник. – В трактире подбивал народ на восстание.
Дон рассмеялся:
– Что, и этот туда же?
Начальник разведки с улыбкой развел руками.
– Да, разочаровал он меня, – покачал головой дон. – Ну, и что же восстание?
– Толпа уже выдвинулась, – доложил начальник. – Через часок тут будут.
– Ну, пусть побуянят, – милостиво разрешил дон. – Передай бойцам, пусть не стреляют. Доктора возьмем потом, когда все утихнет. Все?
– Все.
– Свободен.
Следующим вошел Шмыглик. Он шмыгнул носом и нерешительно приблизился к столу.
– Ну, что у тебя? – спросил дон с улыбкой.
– Это… Цистерны перевернулись, вам не докладывали?
– Какие цистерны? – дон поглядел на секретаря, тот пожал плечами.
– Цистерна, то есть, – поправился Шмыглик. – Из выжженных земель цистерна с героином. Перевернулась она неподалеку, а тут Деревянный со своими рядом случился, так они порядком увели-то. Ну, а у наших весовиков весы сломались, они и не хватились.
– Деревянный, говоришь? – дон кивнул секретарю, чтобы записал. – Разберемся. Весовикам новые весы, ответственным за цистерну… В рядовые их разжаловать! Еще один промах, и расстрел на месте. Все?
Шмыглик помялся, почему-то потер ладонью зад и сказал:
– Все!
– Таишь ты чего-то, – заметил дон.
– Никак нет! – Шмыглик даже вспотел от ужаса. – То, что восстание… так вам уже докладывали, я ж по другим делам…
– Ну, ладно, иди, – сказал дон. – Все равно ведь врешь, да верю, не против меня.
Коридор вывел их к лестничному пролету. Ступеньки с одинаковым энтузиазмом бежали как вверх, так и вниз. Лестницы были освещены факелами, которые торчали из вделанных в стены стоек.
– Ну? И где мы? – спросил Соломон.
– Не торопись, – сказал Син. – Сейчас прикинем…
– Нечего прикидывать, это вторая лестница, – заявил Филин.
– Здесь? – удивился Синеман. – Ты же говорил, что не видел этого коридора.
– Я его не узнал, потому что никогда не заходил в него. Но больших лестниц в крепости всего две. Вниз – к казематам. Только не слишком радуйтесь, это целый лабиринт! И если девчонки там, то, скорее всего, их привели с другой стороны, с первой лестницы.
