Магиня для эмиссара - Кузьмина Надежда М. (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Рейн, я видела на краю рынка ряды с одеждой. Давай быстро сбегаю, куплю шали себе и Соль.
— Сначала присядь, нужно поговорить.
Я опустилась на край стула и настороженно уставилась на мужа.
— Послушай, я готов вечно выдавать тебе по сорок серебрушек в неделю, если это делает тебя счастливой. Но всё же я думаю о тебе как о жене. И надеюсь, что ты станешь моей женой по-настоящему. Так что содержать я тебя не только обязан, но и хочу. Тем более что я в долгу — муж тебе попался ущербный… — чуть грустно улыбнулся. — Вот давай свои деньги ты будешь копить, хранить и всё такое прочее. Но брать на хозяйство, себя и дочку ты станешь из этого кошеля, который я кладу в верхний ящик комода. Если деньги в нём вдруг кончатся, я досыплю ещё — это не проблема. И, да — о премиальных за раскрытие аферы начальника порта в Паэнье я не забыл — все бумаги оформит Брай. Могу выдать, если хочешь, твою долю уже сейчас. Или подожди до столицы — смотри сама, как тебе удобнее.
Вспомнилось, как мы с Андреасом ехали из Виэнии в Салерано. И как на постоялом дворе я сумела вылечить старшего сына трактирщика, который воткнул себе в ногу вилы. Напоролся в сене. Рана была нехорошей, горячей, красная натянутая кожа вокруг лоснилась, вверх по икре пошли тёмные жилки… Моих сил еле хватило. Трактирщик понял, и чего избежал сын, и чего стоило это мне, и, не торгуясь, отсыпал десять золотых — сумму по тем временам для нас огромную. И их тут же забрал и спрятал Андреас, сказав, что у него деньги будут сохраннее. Я не возражала. Тогда мне казалось, что именно так — нормально. Само собой, больше я этих золотых не видела.
Встав, подошла к комоду, выдвинула ящик. Ага, уж кошель так кошель. Такой полновесный мешок размером в два кулака! Потянула за угол — из горла с весёлым звоном выкатились вперемешку десятка два золотых и серебряных монет. И это — только малая доля. Да на то, что здесь, три года прожить можно!
Взяла два золотых и дюжину серебряных соленов, пересчитала, положила в глубокий карман. Карманам я доверяла больше, чем кошелям — срезать кошелёк проще, чем тянуть что-то из кармана горстью. Подошла к мужу:
— Спасибо, принимаю. Тогда я на рынок, а ты зарисуй наручи, потом вместе поглядим, да? За Соль присмотрит Ссэнасс.
М-да, если погода испортится — на базар не побегаешь. Значит, надо накупить впрок чего-то, что хорошо хранится. Например, копчёный окорок и копчёную же рыбу, сухую колбасу, кусок твёрдого сыра, тонких пресных лепёшек, помидоров… Пока шла по улице, список рос и рос. Кстати, Холт прав: задул холодный ветер с моря, облепляя юбкой ноги и перекашивая мою соломенную шляпу. Похоже, погода меняется. Действительно пришла осень.
Я выбрала себе огромную серую тёплую шаль, суконный бежевый капор с парой крашенных под фазана куриных пёрышек, перчатки. Ещё одну шаль — мягкую, белоснежную, из козьего пуха, втрое дороже моей, — взяла, чтобы укрывать Соль. А вдобавок — две пары пинеток и вязаный чепчик. Фланелевый я и сама сшить сумею.
Продуктами нагрузилась так, что у корзин ручки трещали, — торговцы тоже обеспокоенно поглядывали на небо и охотно скидывали цену на провиант.
— Тётенька, давайте помогу поднести? — рядом подпрыгивал, заглядывая мне в лицо, чумазый мальчишка лет десяти в безразмерных портках и грязной серой шляпе немыслимого фасона.
Подумала.
— Идти недалеко, до улицы Колокольчиков. Плата — медяк и крендель с маком. Согласен?
— Два медяка!
— Я сама — служанка. И транжирить хозяйское не могу. Один, или несу без твоей помощи.
— Ла-адно…
В общем, сделка для обеих сторон была неплохой. А повела я себя так, как была должна. Бессмысленно наряжаться в старье, а потом начинать сорить деньгами. Надеюсь, пацан не утащит мой окорок.
В результате домой я вернулась раньше, успев до дождя. А медяков я всё же дала два — потому что по пути у кряхтящего носильщика порывом ветра скособочило шляпу, оттуда вывалилась прядь длинных волос, и стало понятно, что это — девочка. Которой, судя по радости при виде лишней монетки, приходилось в жизни куда труднее, чем мне самой.
— Ты добрая, тётенька! Когда пойдёшь на рынок ещё — спроси Винту! Это я, и я всё тебе донесу! — чумазое дитя унеслось вскачь вниз по улице. А с неба начали падать тяжёлые холодные капли — студёный ветер пригнал осенний дождь.
Пока я ходила, муж зарисовал свои сны. В своеобразной манере. Похоже, в Холте дремал талант карикатуриста. Если он захочет кому-нибудь отомстить — пусть нарисует! Но пока муж изобразил зверя, которого иначе, чем шестиногим слоном, было не обозвать. Странная тварь стояла на четырёх задних — ногах, лапах, конечностях? — а в передних умудрялась держать секиру. Никогда не видела слонов с секирами. И, надеюсь, что и не увижу — зрелище не для слабонервных. Впрочем, традиционные бивни и задранный хобот тоже присутствовали. Посмотрев на моё лицо, Рейн фыркнул и пожал плечами. Мол, он не виноват: что приснилось — то и нарисовал.
Ладно, будем искать шестиногих слонопотамов. Это не самое странное в нашей жизни.
Разобрав продукты, я, уже в домашнем платье, залегла в любимой позе — поперёк кровати задом кверху, подперев щёку рукой, с гримуаром под носом. Холт с учебником устроился рядом, использовав вместо подушки самую выдающуюся часть моего тела. Глаза мужа были в книге, но рука бродила в районе моих коленей. С кухни тянуло аппетитным запахом — там булькал гороховый суп с копчёным мясом. На второе я собиралась сделать лепёшки с начинкой из тёртого сыра, чеснока и помидоров.
Сытая Соль, на которую я уже примерила и чепчик, и пинетки и которая с негодованием их отвергла, навоевавшись, тихо спала в своей корзинке. Ларра ушла на крышу — смотреть на город и на дождь.
Хо-ро-шо…
Сейчас меня не волновали ни пираты, ни слоны, ни другие мировые или локальные проблемы — мне просто было хорошо.
Два дня лил дождь. Мы сидели дома, попеременно читали магические книги и работали с бумагами. Кажется, что-то мы уловили, хотя принцип казался странным. Часть кораблей плавала между Сафриной и Симирой не спеша, в сроки, как получится, зато с полной загрузкой. Оттуда рис — туда оливковое масло. Оттуда ковры и козью шерсть — туда говядину и твёрдые сыры. Оттуда кедровую древесину, туда — транзитом — заморскую посуду. Всё понятно. Но было полдюжины судов, которые метались туда-сюда так, словно у них паруса на корме горели. Казалось, что для них сроки важнее рентабельности. А вот почему — было совершенно неясно. Вроде бы опий — не скоропортящийся продукт. И в Сафрине эти корабли тоже не задерживались… Непонятно. Все шхуны принадлежали разным частным лицам, и ни одного из этих имён Холт раньше не слышал.
Я поинтересовалась, он что, знает всех судовладельцев Таристы? И получила лаконичный ответ: «Всех крупных».
Ладно, думаем дальше.
Моя спина, по словам Холта, продолжала меняться. Ставшие чёткими линии бледнели быстрее. В них даже появились разрывы. Я интерпретировала это как то, что мои магические мешки, или мехи, или пузыри, или как их там, наконец-то решили, в каких границах желают существовать. Оставалось молиться покровителю магии Рианнесу, чтобы эти пределы были шире прежних. Но кто знает? От Ссэнасс ничего, кроме «шшшди…», добиться было невозможно. А ещё ларра иногда на два-три часа исчезала. Правда, только в то время, когда Соль мирно дремала — своими обязанностями няньки Ссэнасс никогда не манкировала. Я попыталась выяснить, куда она ходит, и получила ошеломивший меня ответ.
— Сссплю на сссобаке.
Что думает по этому поводу собака, спрашивать я не стала.
— Тебе привет от Брая, Лена, Тир, Сании и Эли, — сообщил Холт за завтраком.
— Мне давно любопытно, у тебя шар, зеркало или амулет? — поинтересовалась я в ответ.
— Вообще-то, это, как понимаешь, секрет. Но тебе скажу… Кстати, что сама думаешь?
— Что шар и зеркало менее компакты и удобны в обращении. В дороге их легко разбить и с собой носить не станешь. Но чем вещь миниатюрнее, тем больше надо вбухать в неё сил, чтобы работала. А ты с лёгкостью общаешься на таком расстоянии со столицей и Паэньей. Вывод: мой муж — большая шишка, ибо кому попало амулет такой силы и цены не дадут. Правильно?
